Литературный
конкурс:
проза

«Ассоциации».
Татьяна Васильевна была женщина колоритная. С перчинкой. Бывает изюминка, а у нее перчинка. Потому как нрав и понятия были больше не женские, а пацанские, что ли. У нее, в принципе, были понятия. Она мне нравилась. Очень. Один из любимых клиентов. Оснований этому было великое множество. Работая долгое время в сфере рекламы у меня не только в рабочей базе, но и в собственной голове была уже целая галерея образов; люди, которых я на правах представителя компании не только привлекала к сотрудничеству, но и вынуждена была с ними контактировать. Причем с некоторыми часто в силу объективных обстоятельств. Итак, она звалась Татьяной...
Владелица сети саун, внушительного бюста и нарощенных ногтей. Дама бальзаковского возраста, рост под метр восемьдесят один, волосы окрашенные в оттенок «воронье перо», глаза голубые (не линзы), голос бархатный с красивым густым тембром, на каждом пальце по золотому кольцу за исключением мизинцев и больших. Телосложение: одним словом его сложно охарактеризовать. Точнее, несправедливо это было бы по отношению к ней. Хоть и крупная, но статная. Полноватая, но гармоничная. Ноги длинные. В гардеробе количественное преобладание джинсов и маечек. Стиль одежды — молодежный, без оглядки на возраст.  А, и еще, ключевой момент, макияж: в стиле «индейца, вышедшего на тропу войны». Густо напомаженные губы, обильно подведенные черным карандашом глаза. Тушь, тени, румяна – щедрость характера проглядывала и через количество мейк апа.
Когда мы с ней виделись, больше всего хотелось взять влажную салфетку для лица и стереть весь этот грим со словами: «Татьяна Васильевна, давайте я вам аккуратненькие стрелочки нарисую черным карандашом, вы будете тааакая хорошенькая. И свеееженькая». Но я, конечно же, не осмеливалась на подобное...На поступок, который бы обидел, оскорбил. Очень уж я ей симпатизировала.
Еще мне безмерно нравилось то, что она всегда сдерживала данное слово. И никогда не опаздывала. В случае оказий звонила и ставила в известность о возникших изменениях.
-Анечка, я уже подъезжаю. Задержусь минут на 10-15 максимум. Терпимо?
-Конечно, Татьяна Васильевна. А что случилось? Вам не свойственно опаздывать.
-Арендатор-идиот. Приеду, расскажу.
Через оговоренный срок она уже стояла в дверном проеме и смотрела на меня взглядом Джоконды и женщины-вамп одновременно, а спустя пять минут мы заливисто смеялись над неказистым Игорем Петровичем, фигура которого в наших беседах уже стала анекдотической. Видела я его всего три раза, но мне и этого с лихвой хватило, чтобы понять, что это за фрукт: экзотический. Любого человека можно емко охарактеризовать тремя словами, а некоторых и одним. Так вот, Игорь Петрович – самодур.
-Аня, я тут второй номер приобрела. Запиши на всякий случай, - Татьяна Васильевна достает из сумочки новомодный телефон и начинает диктовать цифры. – Позвони мне сразу, чтобы я твой у себя зафиксировала.
Я выполняю простые манипуляции и вместо гудков слышу строчку из Касты: «Вокруг шум пусть так, не кипишуй, все ништяк…».
С тех пор прошло уже больше шести лет, но всякий раз, когда я где-либо слышу «…Вокруг шум… не кипишуй…» я вспоминаю ее.