Литературный
конкурс:
проза

-Машулька, привет!- мама вошла в квартиру с широкой улыбкой на лице, присела на корточки и протянула руки, чтобы шестилетняя Маша, смеясь, с разбегу бросилась ей в объятия.
Папа, который не мог из-за этого переступить порог, молча топтался в коридоре перед дверью с сумками в руках.
Через несколько секунд смеха и возни Маша вынырнула из маминых рук.
-Привет, папочка!
-Привет-привет! Если мама, наконец-то подвинется, я тоже смогу войти в квартиру и обнять тебя.
-Не видишь, она сама ко мне подбежала?- сказала мама через плечо.- Что я, по-твоему, должна была оттолкнуть ребёнка, чтобы ты вошёл? Не на улице же стоял, мог бы и потерпеть.
-Я и терпел,- сказал папа, входя и ставя пакеты на пол.
-Да я слышу, как ты терпел. Весь изнылся. Куда пакеты поставил? На кухню нужно сразу отнести! А где Пашка? Маша!
-Что, мамочка?
-Где Пашка, я спрашиваю? Опять за компьютером сидит? Даже родителям не вышел помочь, лоботряс! Я сколько раз уже говорила — запрещу я этот компьютер! Будет у меня по часам за ним сидеть, как вон в нормальных семьях делают. А ты, отец, всему потакаешь, не можешь твёрдого мужского слова сказать!
-Ничему я не потакаю. Ребёнок же не в игрушки играет. Он музыку пишет.
- Музыку он на компьютере пишет, посмотрите на него! То же мне, композитор нашёлся, Бетховен наш! Музыку на инструменте нужно играть, а не на компьютере! Эй, Бетховен! Оторвись там от своих симфоний, или лучше родителям помоги продукты на кухню отнести!
-А Паша ушёл,- сказала Маша.
-Как ушёл?- мама обернулась к Маше, промахнулась петелькой своего пальто мимо крючка, и оно упало на пол.- Ты что такое говоришь? Куда он мог уйти? Паша, ты здесь?! Паша!! Почему он ушёл? Мы же оставили его дома присматривать за тобой! Миша, ты слышишь? Иди сюда!
-Я слышу,- папа появился из кухни и встал рядом с мамой.
-Пальто подними, не видишь — упало. Так куда он ушёл? Давно? Он к кому-то из приятелей пошёл? Ему кто-то позвонил? Он сказал что-нибудь?
-Он спросил меня, дождусь ли я вас,- ответила Маша.- Я сказала, что дождусь. Тогда он сказал, что ему нужно идти. Он написал для вас записку! Она в вашей комнате на кровати лежит.
-Какую ещё записку? Да постой ты!
Мама, отстранив папу, двинувшегося было в сторону спальни, устремилась туда первой. Маша, быстро переводя взгляд с одного родителя на другого, побежала за ними. На краю кровати лежал сложенный вчетверо лист бумаги с надписью «Папе и маме». Мама схватила его, развернула и начала читать.
-Ну, что там такое?- папа встал с ней рядом, чтобы тоже видеть текст.
Маша большими глазами следила за ними. Она больше не улыбалась и поднялась на цыпочки в попытке разглядеть выражение маминого лица, скрытого за бумагой.
Чтение было недолгим. Мама отшвырнула записку, присела на корточки и больно схватила Машу за руки. Маша ойкнула, но по маминому лицу поняла, что сейчас лучше не плакать, и стерпела. Папа досадливо крякнул и, перегибаясь через маму, потянулся за запиской, которую он не успел дочитать.
-Куда он пошёл?!- закричала мама страшным голосом, глядя Маше прямо в глаза.- Говори! Ты знаешь, где он?
Маша быстро заморгала, и одна слезинка всё-таки вырвалась на свободу и покатилась по щеке.
-Я не знаю... мамочка, он мне не сказал...
Больше сдерживаться она не могла, и слёзы полились ручьём.
-Не плачь!- приказала мама.- Сейчас нельзя плакать! Нужно найти Пашу, срочно! Ох, ну я ему задам, пусть он мне только попадётся!
-Он сказал, что его не нужно искать,- вспомнила Маша и даже улыбнулась от того, что всё-таки смогла чем-то помочь. Но мама от её слов дёрнулась, как будто её ударили, и на её лице появилось выражение, от которого Маше захотелось плакать ещё сильнее.
-Ах, негодяй! Ах, мерзавец!
Мама выпустила машины руки и сильно ударила одной своей рукой о другую. Маша испуганно попятилась назад, но тут же упёрлась в папу.
-Машенька, скажи, пожалуйста,- заговорил он тихим, но отчего-то дрожащим голосом, обнимая дочь за плечи и разворачивая к себе лицом.- Паша, когда уходил, он оделся? В чём он ушёл?
-Да ни в чём,- Маша старалась отвечать как можно точнее, а папа, не отпуская её взгляда, заглядывал ей в глаза.- Просто кроссовки свои надел и пошёл. В кенгурушке своей он был. В серой.
-Он не стал одеваться, значит, собирался не на улицу... но обулся, значит... крыша! Он пошёл на крышу! Так, ты оставайся с Машей,- сказал папа маме.- А я пойду найду его.
-Вот ещё! Нет! Я иду его искать! Лучше ты останься.
Пама и мама одновременно бросились к выходу, но в дверях они остановились и одновременно обернулись на Машу. Она встала перед ними, немного набычилась и поджала губы.
-Я пойду с вами.
-Хорошо,- ответила мама с заметным облегчением.- Пошли быстрее.
До верхнего этажа они доехали на лифте, и, едва его двери раскрылись, стало понятно, что они приехали по адресу. Дверь ведущая с площадки последнего этажа на крышу, была неплотно закрыта, сквозь щель пробивалась полоска света.
-Вот он где, негодяй!- выкрикнула мама и, оттолкнув папу, принялась карабкаться по железным ступенькам.
Папа, едва дождавшись, когда перед ним появится место, бросился вслед за ней, успев обернуться и приказать Маше:
-Оставайся здесь! На крыше очень опасно! Стой и жди нас!
Маша ничего не ответила, да папа и не ждал ответа, устремившись вслед за мамой вверх к выходу на крышу. Когда его ноги исчезли в люке, Маша несколько секунд всматривалась в потоки солнечного света, бьющие сверху, и слушала торопливые шаги и сбивчивые голоса родителей, а потом, крепко обхватив холодные железные перила, принялась подниматься.
На крыше было ветрено и страшновато. По небу длинными грязно-серыми полосами мчались облака. Соседний дом, на который выходило окно Машиной комнаты, оказался где-то внизу, так же как и все остальные дома вокруг. Маша сделала несколько осторожных шагов по чёрной поверхности. Она вспомнила, что Паша называл его смешным словом «рубероид». Ей почему-то показалось, что крыша должна быть мягкой и неустойчивой, как батут. Но крыша была твёрдой, и ходить по ней можно было точно так же, как и по полу в квартире.
Резко переменивший направление ветер донёс до Маши обрывки голосов, и она, позабыв свой страх, со всех ног бросилась вперёд. Паша обнаружился совсем близко, за высокой квадратной будкой. Он стоял на самом краю крыши у маленького бортика, обрамляющего её, за счёт многочисленных слоёв чёрного покрытия превратившегося в гладкий наплыв. Одной рукой Паша ощупывал воздух позади себя, а вторую руку предостерегающе вытягивал в сторону папы и мамы, замерших от него в нескольких шагах. Маша резко остановилась, раскрыв рот и размахивая руками в поисках опоры, её глаза, широко распахнувшись, перебегали с брата на родителей и обратно.
-А ну немедленно слезай оттуда, дрянь такая!- кричала мама, порываясь подбежать к Паше. Папа удерживал её за руку, которую она безуспешно пыталась у него отнять.
-Не подходи, мама!- крикнул Паша.- Ещё один шаг, и я прыгну!
-Никуда ты не прыгнешь!- крикнула мама.- Ах ты, наглец! Прыгнет он! Я тебе сейчас так прыгну! А ну!..- в этот момент ей, наконец, удалось освободиться от папиных рук, и она шагнула вперёд. Паша попятился назад, поставил одну ногу на бортик и напружинился как перед прыжком.
-Стой!!!- закричал папа.
Паша и мама оба замерли. Паша был бледен, обе его руки с растопыренными пальцами ладонями вперёд полусогнуты в локтях и направлены в сторону матери не то с предостережением, не то с мольбой. Мама молча хватала ртом воздух, прижав руку к груди.
-Что... что же ты делаешь?!- дрожащим голосом заговорил отец.- Что же ты, засранец, делаешь?! Ты кому это говоришь? Ты матери это говоришь! Матери!! Мать тебя просит отойти, а ты ей что заявляешь?! Твоя мать просит тебя, а ты что делаешь? Ты хоть представляешь себе, что твоя мать сейчас чувствует, когда ты так себя ведёшь?
-А вам интересно, что я сейчас чувствую?!- срывающимся голосом крикнул Паша, наклонившись и сцепив пальцы на руках.- Вам вообще что-нибудь интересно, что касается меня? Я для вас вообще существую?! Или вам важны только мои оценки в школе, а что у меня в душе творится — вам наплевать?
-Ах ты эгоиста кусок!- мама покачала головой, но не сдвинулась с места.- А что мы тут с отцом делаем, на этой чёртовой крыше, по-твоему, если тебя для нас не существует?!
-По-моему, вы орёте на меня, как орали всё время! И вам совершенно не важно, почему я здесь, лишь бы уговорить меня пойти с вами, а там всё опять начнётся по-старому! Вы не хотите меня понять! Вы вообще знать меня не хотите! Мне вообще иногда кажется, мама, что вот ты, лично ты, меня вообще ненавидишь!
-Мы тебя ненавидим? А как ты прикажешь ещё с тобой разговаривать, когда ты такое вытворяешь? Что ты прикажешь с тобой делать? Потакать всем твоим дурацким капризам и увлечениям? Сегодня ты композитор, завтра поэт, а послезавтра — алкаш под забором. Мы из тебя человека пытаемся сделать, а не перекати-поле!
-Вы меня пытаетесь под себя отформатировать, а я не хочу! Я, может быть, ничем другим не хочу вообще в жизни заниматься! Только музыкой! Может быть, в этом моё призвание настоящее! А вы мне всё запрещаете! И всё время орёте, когда вам что-то не нравится! Вот и сейчас ты на меня орёшь!
-Я ору на тебя? А что мне делать? Может быть, тебя на коленях умолять, чтобы ты ушёл с края? Дурак! Ну я тебе покажу, когда мы домой вернёмся, как мать с отцом шантажировать, ну я тебе устрою, дрянь ты эдакая! А ну быстро слезай оттуда!
-Не слезу! И никакого "вернёмся" не будет, потому что я не вернусь с вами! Лучше умереть!
-Ах ты неблагодарный! Тебе лучше умереть, чем жить с родителями, да? И ты родной матери в глаза такое говоришь? Нет, это не мой сын! Мой сын не может быть таким жестокосердным! Ох-х...
Мама схватилась рукой за сердце и сильно согнунась. Папа сделал шаг к ней и обнял её за плечи.
-Лера, что с тобой? Сердце? Смотри, до чего ты мать довёл!- папа поднял голову к Паше и свободной рукой указал на маму.- Ты видишь, матери с сердцем плохо! А ну быстро иди сюда помоги ей!
Пашины ноги сделали маленький шажок вперёд, но тут же остановились. Его скулы напряглись, лицо сморщилось как будто от боли, а ещё Маше показалось, что он собирается заплакать. Но он не заплакал.
-Я это уже видел,- сказал Паша внезапно глухим голосом. С каждым словом он кривился, как будто они делали ему больно в горле. -Я уверен, ты хорошо позаботишься о маме, и с ней всё будет в порядке. Как всегда бывало. А на меня вам плевать, обо мне никто заботиться не станет!
-Это о тебе-то никто не заботился?!- мама резко выпрямилась и оттолкнула папину руку. -Как у тебя язык-то поворачивается такие слова говорить? Это мы с отцом о тебе не заботились? Да я всё отдавала, чтобы ты вырос умным и здоровым! Ночей не спала, когда ты болел! Следила, чтобы ты всегда был  накормленный, умытый, одетый-обутый. Воспитывала тебя настоящим человеком, думала, вырастет нам с отцом опора и помощь на старости лет! А выросло вот что!
Мама вытянула руку в сторону Паши и махнула ей, словно выбрасывала что-то невидимое. По лицу Паши пробежала судорога. Он отступил на шаг и снова оказался на самом краю. Его мышцы были напряжены до такой степени, что его трясло.
Маше показалось, что именно сейчас он и прыгнет. Она так испугалась за брата, что сама не заметила, как выскочила вперёд.
-Пашенька!- изо всех сил закричала она, прижав одну ладонь к другой на уровне живота и глядя на брата огромными глазами, из которых непрерывно лились слёзы. -Не делай этого! Тебе же будет очень больно! А мне очень страшно, потому что я боюсь за тебя! А ещё я очень тебя люблю и не хочу, чтобы ты упал и разбился! Ты же мой старший брат, ты такой хороший, умный, сильный! Пожалуйста! Ты мне нужен! Не прыгай!
Паша пошатнулся, но удержал равновесие, наклонился вперёд и уставился на неё. С двух других сторон к ней развернулись мама и папа.
-Маша, что ты здесь делаешь? Я же сказал тебе ждать внизу!- крикнул папа.
-А ну немедленно уйди отсюда!- перебила его мама. -Нечего тебе здесь делать! Миша! Уведи её отсюда!
Папа повернулся и сделал шаг к Маше. Маша отступила и вжалась спиной в стену будки, не отводя умоляющего взгляда от Паши.
-Паша!- крикнула она, когда папа подошёл и взял её за руку. -Пожалуйста!
-А ну пойдём отсюда!- папа потащил Машу за собой, когда все голоса перекрыл Пашин крик, сорвавшийся на фальцет:
-Отпусти её!!! Сейчас же! Иначе прыгну!
От неожиданности папа обернулся и разжал руку, Маша выскользнула и бросилась вперёд, к брату.
-Паша, не надо!
Она не добежала нескольких шагов и остановилась перед ним, всё так же сжимая руки и кусая губы. На глазах её набухали две огромные слезы, от чего глаза стали казаться ещё больше.
-Куда ты?!- папа бросился за Машей и схватил её за плечо.
-Прости, Машка,- Паша покачал головой. -Ты ещё маленькая и просто не понимаешь...
Воспользовавшись тем, что он оказался от сына на расстоянии всего пары шагов, папа внезапно прыгнул вперёд, вытянув руки и схватил Пашу за кисть вытянутой руки. Паша рванулся назад, его нога, не найдя опоры, упала вниз, и сам он, потеряв равновесие, неловко взмахнул свободной рукой и исчез за краем крыши. Папа упал на живот, его голова и плечи оказались там же за краем, ноги растопырились, носки ботинок цеплялись за поверхность крыши, одна рука шарила, пыталась упереться во что-нибудь твёрдое, но всё время соскальзывала.
-Держу,- прохрипел папин голос из-за края.
Какую-то секунду казалось, что папа и впрямь держит Пашу, и сейчас всё закончится. Потом Маша увидела, что носки папиных ботинок, постоянно подгибаясь, тихонько скребут по крыше, сантиметр за сантиметром двигаясь к краю. Папе уже приходилось сильно закидывать руку назад, чтобы пытаться удержаться, но руке не за что было ухватиться — рубероид был слишком гладкий, и она всё время соскальзывала.
Мама закричала, пронзительно и страшно, и этот крик словно подхлестнул Машу. Она бросилась вперёд, схватила папину руку и принялась тянуть на себя изо всех сил.
-Папа!.. Паша!.. Папа!.. Паша!..- шептала она, не зная, что ещё сказать, зажмурившись, и чувствуя, что напряжённая и норовящая вырваться папина рука слишком тяжела для неё.
-Хватайся! Хватайся второй рукой!- услышала Маша голос папы, направленный вниз. -Держись! Ты держишься?
-Держусь- донёсся ответ Паши -Больно!
-Терпи! Держись! Главное — держись! Я тебя держу, слышишь?!
-Не отпускай меня! Пожалуйста!
-Не бойся, не отпущу.
Всем телом папа пытался уцепиться хоть за что-нибудь, чтобы остановить это медленное сползание к пропасти. Но крыша была слишком скользкой. Маша поняла, что папа не отпустит Пашу, а, значит спасение брата зависит только от неё. И она решила не отпускать, что бы ни случилось и, вцепившись изо всех своих маленьких сил в папину руку, тянула, тянула, тянула...
Вдруг она почувствовала, что кто-то тянет её саму. Мамины руки схватили её за ноги и дёргали изо всех сил.
-Маша! Отпусти! Отпусти немедленно!!!- кричала мама, пытаясь не тянуть, а оторвать её от папиной руки.
-Мамочка!- заверещала Маша, которой от этих рывков было очень больно, но гораздо сильнее — страшно оставить папу и брата без помощи. -Мамочка! Не надо меня дёргать! Надо папу тянуть! Тяни! Пожалуйста!!!
Она вложила в этот крик все оставшиеся в ней силы, и мамины руки сзади сразу же перестали дёргать. Точнее, осталась только одна рука, и она тянула Машу к себе. Второй рукой мама, видимо, схватила папину ногу, потому что и его тело, уже наполовину свесившееся с края, остановилось и стало по чуть-чуть продвигаться в обратную сторону.
-Папа! Рука скользит!- крикнул Паша.
-Держись! Хватайся сильнее! Не выпускай! Я держу! Только не выпускай! Держись изо всех сил!
Когда папины плечи оказались на твёрдой поверхности, Маша выпустила его кисть, и он упёрся локтями в крышу и рывком поднял Пашу, захватив его вторую руку. Когда голова брата появилась над краем крыши, Маша едва не взвизгнула от восторга, но удержалась, зажала ладошкой рот, чтобы ненароком не помешать папе. Она сидела на попе, отодвинувшись подальше от края, и смотрела на лицо брата, а тот, не отрываясь, глядел на отца. Ещё несколько секунд — и папа втянул Пашу наверх. Перевалившись через край крыши, тот попытался подняться, но не удержался на ногах и упал навзничь, тяжело дыша и дрожа всем телом. Папа, красный от напряжения и мокрый от пота, рухнул рядом.
-Ах ты дрянь! Ах ты скотина! Ах ты мерзавец! -мама, вся в слезах, крича визгливым, срывающимся голосом, подскочила и набросилась на него, нанося удары ладонью по лицу, которое Паша неловко пытался прикрывать руками, плечам и бокам. -Я не знаю, что я с тобой сейчас сделаю!
-Оставь его!
Мамина рука занесённая для очередного шлепка, замерла в воздухе, перехваченная папиными пальцами. Папа, всё ещё красный и мокрый, с трудом поднялся на ноги и загородил собой сына.
-Пусти меня! А ну пусти! -закричала мама, но папа молча оттащил её в сторону и прижал к стене будки.
-Что ты делаешь?! Убери от меня свои руки! Дурак! Ты чуть его не угробил и сам не угробился! Пусти! Это я вас всех спасла!
-Нет,- ответил папа. Маша никогда раньше не слышала, чтобы он разговаривал таким голосом. -Не пущу. Ты будешь стоять здесь и не подойдёшь к нему, пока не успокоишься. И это не ты, это Маша нас спасла. Если бы не она, мы бы упали, все трое. А ты так и стояла бы на месте и орала.
-Что?! Что ты такое говоришь?! Как ты смеешь так со мной разговаривать?! Дурак!
Мама попыталась высвободить руки, но папа удержал их.
-Замолчи.
Папа сказал это негромко, но как-то по-особенному, и мама замолчала, и стояла перед ним, глотая воздух. А потом её руки опустились, плечи затряслись, а по лицу потекли слёзы. Папа обнял её, и она прижалась к нему, обхватила его руками, и зарыдала в голос, не сдерживаясь, как не плакала на Машиной памяти никогда раньше. Маша подбежала к родителям, обхватила их руками, насколько смогла, и тоже заплакала, и чувствовала, как часто вздрагивает под её руками мамино тело, и реже, но сильнее, папино.
Когда они немного успокоились, и Маша оторвалась от родителей, она увидела брата, который стоял перед ними в двух шагах, не решаясь подойти ближе. Губы его ходили ходуном, одной рукой он то сжимал, то тёр другую, покрасневшую и распухшую, он громко и часто дышал, но не произносил ни звука.
Маша увидела, как мама поворачивается в сторону Паши, и вцепилась в её руку, испугавшись, что она снова начнёт лупить брата, а тот снова попытается прыгнуть с крыши. Мама попыталась освободиться, но Маша не пускала. Папа повернулся и подошёл к Паше совсем близко. Паша испуганно сморщился и втянул голову в плечи, но не пошевелился.
-Как рука?- спросил папа, кивнув на распухшую кисть.
Паша взглянул на него исподлобья.
-Нормально.
Он осторожно пошевелил пальцами и поморщился от боли, потом опустил руку и криво виновато улыбнулся. Внезапно папа сделал широкий шаг вперёд, обхватил сына руками и прижал к себе изо всех сил. Пашины руки сначала болтались где-то внизу, потом он сам обхватил спину отца и они замерли, сопя и покачиваясь.
-Да пусти ты уже! - мама всё-таки высвободила свою ладонь из машиного захвата.
-Мамочка! Пожалуйста, пожалуйста, только не бей Пашу! -Маша бросилась вперёд и встала перед мамой, заглянув ей в глаза. -Ему же больно!
-Его не бить, его убить мало,- ответила мама, но как-то устало и беззлобно, и Маша отступила, поняв, что брата бить не будут.
Мама подошла к отцу и сыну, обхватила сзади Пашины плечи и прижалась губами к его мокрой от пота макушке. Паша вздрогнул, а потом как-то обмяк, больной рукой продолжая обнимать отца, ладонью здоровой начал порывисто и часто гладить материнскую руку. Маша семенила вокруг них мелкими шажками, пытаясь увидеть их лица и понять, радуются они или грустят. Ей самой хотелось смеяться и плакать одновременно. Но лиц ей не было видно. Тогда она просто обхватила брата за талию, как все, и прижалась лицом к его боку, ощутив, какой он большой, тёплый и дышит глубоко и неровно.
-Пойдём домой,- через несколько минут сказала мама.