Твои университы

Геннадий Швец Геннадий
Швец

Неспящие в Херсоне

2 декабря в 00:01
Месяц назад мы попрощались с Геннадием Швецом. Эта колонка о сне натренированной мускулатуры — последний текст, который он увидел напечатанным на страницах «Русского пионера»
Моему другу по одесскому стадиону «Динамо» Борису Мазепе часто снились два неизменно повторяющихся сна, воплощавшие две его основные мечты.

Первый сон Бори:
— После тренировки забегаю на пляж, почему-то голый совсем, а между ног у меня — просто шланг.

Второй сон:
— Высота — 220. Разбегаюсь, взлетаю с огромным запасом, но в последний момент цепляю планку.

— Чем? Шлангом?

— Нет, пяткой. А шланг же из другого сна.

Наверное, с позиций психоанализа сон-мечту о длинном «шланге» можно было бы объяснить тем обстоятельством, что у Бори был совсем небольшой для прыгуна-высотника рост — 172 см. Газета «Советский спорт» напечатала про него: «Высоту 2 метра взял Борис Мазепа. Интересно, что при этом собственный рост прыгуна — всего 170 сантиметров». Другая газета перепечатала заметку с легким исправлением: «…Интересно, что собственный рост прыгуна — всего 168 см». Следующая газета постаралась еще усилить сенсационность: «…162 сантиметра». Боря рвал и метал: «Из-за этой бл…ской прессы я скоро до мышей допрыгаюсь!» Обида на свой невысокий рост и на журналистов обернулась в Бориных сновидениях эксгибиционизмом и гиперкомпенсацией в образе шланга.

Спортсмены весьма привержены вере в приметы, в том числе и в сны. Желательно, чтобы в канун важных соревнований сновидения были в жанре экшн, особое предпочтение полетам во сне: летаешь — значит, растешь, а мелодрамы не приветствуются.

Но чтобы что-то приснилось, нужно для начала как минимум уснуть. А сон у спортсменов, как правило, плохой, большинство в той или иной мере страдают бессонницей. Перед соревнованиями важно хорошо выспаться, особенно тем, кто занимается сложно-координационными видами спорта. Предстартовая лихорадка гонит сон, иногда это волнение начинается за неделю, за две, некоторые вообще не в состоянии хоть немного поспать в течение несколько суток, пересчитывают миллионные стада верблюдов, но безуспешно. По этому поводу у нас была фраза: «Ночью опять в Херсон ездил». Она возникла однажды, когда мы ехали поездом в Симферополь, ночью была длинная остановка в Херсоне, кто-то в купе произнес: «Почему-то в Херсоне у меня всегда хероватый сон. Не спится, няня». С той поры Херсон стал у нас синонимом бессонницы.

Много можно привести примеров, когда предсоревновательный недосып аннулировал набранный в тренировках потенциал, лишал побед, медалей. В некоторых командах и у отдельных спортсменов есть свои психологи, основная часть их усилий уходит на то, чтобы убаюкать спортсменов в ночь перед турниром, обеспечить им нормальный сон, не прибегая при этом к снотворным.

Мне случалось во время Олимпиад находиться по ночам в олимпийской деревне, в домах, где живет наша российская делегация. Отбой обычно бывает часов в одиннадцать вечера, в том смысле, что к этому часу заканчивается всякая движуха и можно (и нужно!) идти спать. Но во врачебном кабинете медики и массажисты сидят до двух, до трех ночи (иногда наливают себе понемногу разбавленного спирта), потому что периодически к ним заглядывают спортсмены, пребывающие в сомнамбулическом — между сном и явью — состоянии, с мольбой во взгляде: сделайте что-нибудь, чтобы уснуть. Иногда помогает легкий успокаивающий массаж, иногда — тихая беседа, иногда — ложка меда и стакан воды, иногда, совсем уж изредка, тридцать граммов того именно напитка, близкого к медицинским кругам, но это обычно только для проверенных бойцов, отвечающих за свои поступки.

А после соревнований спится по-разному. Проигравшие обычно проваливаются в депрессивный сон или же, наоборот, бесконечно вертятся на кровати, утыкаются лицом в подушку, думают о несправедливости мироустройства, о несовершенстве механизма распределения успеха между людьми. Победители не спят до утра — по многим причинам: во-первых, счастье не дает заснуть, во-вторых, на Олимпиадах российских чемпионов-призеров вылавливает «Боско» и тащит на свои вожделенные сессии. Олимпийская медаль для спортсмена наибольшую ценность представляет именно в первые минуты, в первые часы, в первые дни после свершения, это истинно счастье в самом концентрированном виде, его нужно пить и залпом, и по глотку, вкушать ежесекундно, потому что такое вряд ли еще повториться в жизни. Андрей Сильнов, олимпийский чемпион по прыжкам в высоту, говорил мне в Пекине: «Я после победы дня три вообще не спал, и не хотелось! На минуту вздремну и снова подпрыгиваю». На радостях можно и неделю не спать, однако нужно вовремя остановиться, чтобы не превратиться в того белоруса, который не спит уже лет двадцать.

Но приходит время отсыпаться. Еще одна история — и опять о прыгунах-высотниках (я сам когда-то прыгал, прыжки в высоту — моя родная деревня, меня туда тянет). В марте 1978 года Владимир Ященко установил на зимнем чемпионате Европы мировой рекорд — 235. Сразу после этого он приехал на сборы в Ялту, и я туда отправился брать у него интервью, договорившись по телефону с его тренером Василием Ивановичем Телегиным. Ященко — особое явление в мировом спорте, считается, что он был одним из самых одаренных атлетов всех времен и народов. К этой категории принадлежат Джесси Оуэнс, Пеле, Усама Болт, Сергей Бубка, Майкл Фелпс, ну и еще пять-шесть спортсменов, хотя великих много, но эти — именно от Бога в первую очередь чемпионы, а не только от тренера и от собственного усердия. Спортивные ученые говорили, что Ященко обладает какой-то исключительной способностью накапливать в себе энергию и давать мощнейший разряд. Как и договаривались мы с Телегиным, я пришел утром на стадион, на тренировку, но Ященко там не было. Тренер сказал: спит, но через часок объявится. Володя не появился ни через час, ни через два. Я пришел на вечернюю тренировку, опять без пользы, Телегин снова объяснил: спит. Я говорю: идем разбудим, надо проверить, не случилось ли с ним что. Но тренер оставался спокоен: все нормально. И на другой день было все то же самое. Я думал: скорее всего, Ященко с девушкой двое суток спит, и может, даже не с одной, ведь заслужил. Я по-свойски высказал это предположение Василию Ивановичу, ребятам — приятелям Володи, но они не поддержали тему: нет, он один спит, это достоверно. Ященко объявился только на четвертый день, небритый, похудевший. Он действительно беспробудно спал 72 часа, установил личный рекорд по этому показателю.

В обычное время, в период фундаментальных тренировок, проблемы со сном бывают другого рода, тот же «Херсон», но по иным причинам. Одержимые победной целью спортсмены подобны истязающим себя монахам. «Боль — сильная боль — агония» — такой принцип повышения нагрузок провозгласил один великий тренер, ему следуют многие. Профессиональная спортивная тренировка — это не просто лишь длительный физический труд, как копание канавы или рубка леса, что в принципе даже и успокаивает нервную систему, являясь отчасти трудотерапией. Ударные тренировки проходят еще и на фоне чудовищного эмоционального напряжения, это всякий раз стресс, требуется действительно терпеть боль усталости на протяжении двух-трех часов подряд, работать на разрыв аорты — почти в буквальном смысле. Можно было бы проделать такой эксперимент: в комнате, где спят на сборах спортсмены, установить видеокамеру. Получится документальный фильм ужасов, палата психлечебницы: люди во сне продолжают бежать, плыть, крутить педали, поднимать штангу, боксировать, вскрикивают, подскакивают на кровати, маму зовут. Подобный сон — это даже и не сон, а скорее бред, галлюцинация. Но есть и хорошая новость: им снится свет в конце туннеля, именуемый победа.


Статья Геннадия Швеца «Неспящие в Херсоне» была опубликована в журнале «Русский пионер» №23.
Оставить комментарий
 
Вам нужно войти, чтобы оставлять комментарии



Комментарии (0)

    Пока никто не написал