Твои университы

Геннадий Швец Геннадий
Швец

С шестом или на шесте

1 ноября в 00:01
«Обидное поражение» — подобная сентенция давно стала трюизмом в спортивных репортажах, она обычно звучит, когда проигрывает тот, кто был достоин победы, но упустил ее то ли на последних секундах, то ли по причине какой-то нелепости.

Например, когда футбольный вратарь, рукой отдавая пас кому-то из своих игроков, вбрасывает его точно в ноги набегающему бомбардиру соперников и тот спокойно забивает гол, вовсе не стремясь стать претендентом на приз fair play.

А случалось в футболе и такое, что голкипер самостоятельно забрасывал мяч в сетку своих ворот, и можно вообразить себе слова в адрес этого человека, произнесенные вслух или мысленно его партнерами. В некоторые моменты даже у самых благовоспитанных спортсменов случаются нелады с нормативной лексикой.

В номинацию «спортивная обида всех времен и народов» я бы заявил событие, когда в одно мгновенье обиженными оказались восемьдесят тысяч человек на стадионе плюс сколько-то миллиардов телезрителей, а также и сам обидчик. На Олимпиаде 1992 года в Барселоне соревнования по прыжкам с шестом анонсировались прессой как показательное выступление одного человека — небожителя Сергея Бубки, который со свои мировым рекордом (на тот момент — 6,13 м) действительно обретался где-то на небесах. Зрители шли на стадион не болеть каждый за своего, а наслаждаться, становиться очевидцами, чтобы на склоне лет сказать внукам и правнукам: «Я был свидетелем того, как в 1992 году Сергей Бубка…» (Забегая вперед, скажу, что подобное начало фразы остается вполне правомерным при несколько ином — вопреки ожиданиям — продолжении.) В центральной ложе сидели король Испании Хуан Карлос I с женой Софией, другие августейшие персоны, а также президенты стран, премьер-министры, звезды мирового шоу-бизнеса — это был рекордный в своем роде саммит. Аккредитованные телекомпании в тот вечер бессовестно задрали расценки на рекламу, а спекулянты отдавали билеты не меньше чем за пять номиналов.

Сергей заявил начальную высоту 5,70, которую мог брать если и не с завязанными глазами, то сто раз из ста, с полуметровым запасом. Первая попытка мирового рекордсмена, стадион замер в предвкушении. Разбег, взлет — действительно с запасом, но в последний момент планка как-то неправильно себя повела, подвернулась под локоть прыгуна, предательски задрожала и упала — именно так это воспринималось, ибо никто бы не погрешил в сторону безупречного Сергея. Я сидел в ложе прессы, кто-то из коллег успокаивающе произнес: «Сережа — большой любитель пощекотать нервы болельщикам». Дождались второй попытки: сейчас все недоразумения будут устранены, средняя температура по госпиталю станет 36,6, единый пульс зрителей придет в норму. Бубка уверенно разбежался. И опять завалил планку. Народ дружно поежился, тревожно вздохнул, по рядам прошел нервный смешок. Лично я, давно дружа с Сергеем, буквально не находил себе места в пресс-ложе и быстро переместился на соседнюю трибуну, где сидели тренер Сергея Виталий Петров и Стив Миллер, генеральный менеджер фирмы Nike — спонсор Бубки; мне нашлось свободное кресло рядом с ними. Продолжались соревнования по другим видам программы, кто-то метал копья, какие-то люди бежали по дорожкам свои дистанции, но все это шло вторым планом, фоном, кордебалетом. Король Хуан Карлос с женой Софией, президент МОК Хуан Антонио Самаранч, Виталий Петров, Стив Миллер, восемьдесят тысяч обладателей дефицитных билетов, миллиард телезрителей — все ждали третьей попытки Сергея Бубки, все болели за него, даже, наверное, и соперники. Много посмотрев на своем веку всяких великих соревнований, я не припомню, чтобы нервность зрителей достигала таких пределов. Стив Миллер в нарушение Олимпийской хартии закурил сигарету на стадионе, по лицу Виталия Петрова блуждала неописуемая улыбка, то ли успокоительная, то ли безумная. Третья попытка. Тишина стояла такая, что слышны были шаги Сергея при разбеге. А может, это были удары всех наших сердец. В следующие секунды эта тишина стала реально гробовой: планка упала, главное зрелище Олимпиады было похоронено…

Я сбежал по ступеням вниз, ринулся в сторону раздевалки, где должен был находиться Сергей. Два разноречивых чувства повлекли меня туда: сострадание к другу и неизбывное журналистское иезуитство — желание наблюдать поверженного героя, ведь иногда чье-то дурацкое поражение бывает содержательнее заслуженных побед. Сергей шел по длинному коридору, неся на плече связку своих шестов, десяток телеоператоров с переносными камерами обложили его со всех сторон. У журналистов был один легко угадываемый риторический вопрос: «Как такое могло произойти?!»

Он не отвечал. Но потом увидел меня — дождался человека, которого, в отличие от зарубежной прессы, посчитал способным понять всю дикость и несуразность происшедшего. Он сказал: «…!...!...!...дь!»

Далее дал более удобоваримый комментарий. Сектор для прыжков с шестом располагался рядом со стадионными воротами, которые периодически растворялись для каких-то технических надобностей, и тогда возникала сильная ветровая тяга, она мешала разбегу, сносила в сторону шест. Я кивал головой: да, действительно ветерок чувствовался даже на трибуне, и действительно обслуга стадиона заслуживает таких аттестаций.

В пресс-центре на большом телеэкране неоднократно прокручивался клип: Сергей Бубка идет с шестами, потом обращается ко мне со страстным монологом на русском. Француз Жан-Марк из «Экип» спросил меня: «Что он говорит?» Вместо меня ответил поляк Яцек Галант: «It’s impossible to translate».


Статья Геннадия Швеца «С шестом или на шесте» была опубликована в журнале «Русский пионер» №20.
Оставить комментарий
 
Вам нужно войти, чтобы оставлять комментарии



Комментарии (0)

    Пока никто не написал