Честное пионерское

Надя
Супрун Надя Супрун

Не в деньгах часто

18 декабря 2021 17:07

17 декабря в Школе современной пьесы колумнисты «Русского пионера» отчитались о деньгах, точнее прочли колонки из нового номера, тема которого ёмкая и очень многообещающая – «Деньги».

«Номер этот про деньги, поэтому сделан он со Сбером. Или может потому что сделан со Сбером - поэтому про деньги», - сказал главный редактор «Русского пионера» Андрей Колесников, приветствуя зрителей.

Первым о своих взаимоотношениях с деньгами высказался Дмитрий Быков. И, конечно, эта была колонка не совсем о деньгах. Вернее, совсем не о деньгах.

«Есть колонки, которые я просто печатаю, есть про которые потом думаю, но есть колонки, про которые потом все время помню. Колонка Быкова именно такая», - сказал Андрей Колесников.

Колонку действительно сложно не запомнить. Она посвящена его маме. Сам Быков отметил, что «текст мрачный».
«Но это даже к лучшему. Потом пойдёт все намного веселее», - заключил он.

Текст оказался вовсе не мрачным. Трогательным - да, трепетным - да, наполненным сожалением о недосказанном, недоделанном - да, но только не мрачным.

«Хороших сыновей не бывает, или, верней, это понятие временное, окказиональное, как счастье. Примерно так и с любовниками: в разгар романа тебе всегда говорят, что ты лучший и что до этого она ни с кем ничего не чувствовала, а ретроспективно, следующему, обязательно говорят, что ты был эгоистом и думал только о своем удовольствии. Так и хорошим сыном бываешь в немногие минуты душевной гармонии, а в любом разговоре с подругой обязательно выходишь неблагодарной сволочью, которая неправильно выбрала жену, плохо воспитывает собственных детей и редко звонит. Про меня всего этого набора пошлостей никогда не говорили. И тем не менее хороших сыновей не бывает — так же, как, согласно формуле Маши Трауб, нет правильных родителей: мы виноваты уже хотя бы тем, что переживаем матерей, а если не переживаем, это еще хуже, мы их бросаем сиротами. Получается неразрешимая ситуация: я всегда хотел быть для матери хорошим, для других никогда, потому что цену этим другим я примерно знаю, а для нее хотел; и именно это как раз невозможно. Потому что сын, называющий себя хорошим, — это примерно как человек, заявляющий, что он прожил прекрасную жизнь, что он этой жизнью вполне доволен. Такому человеку можно было, я думаю, вовсе не родиться, ничего бы принципиально не изменилось. Если человек после пятидесяти считает, что его жизнь прошла не зря, — вы можете быть стопроцентно уверены, что имеете дело либо с эго-маньяком, либо с серьезным грешником».

«Не зря вернулся из Америки… Мать, которая заменила Родину… Родина-Мать… Мать-Родина…», - маялся , когда Дмитрий Быков убежал в ЦДЛ на свою «Прямую речь» (чудом, но успел), Андрей Колесников.

Ольга Ускова прочла колонку про искусственный интеллект, который на удивление оказался очень человечным. «Мотины деньги» - это история про умные комбайны, Жору Савельева и маленького кролика. История эта закончилась хорошо, но оставила много вопросов.

«Когда мы вернулись домой, и я рассказала про Мотю в офисе, один из сотрудников верно отметил, что это очень странно: машина не должна была остановиться перед кроликом - он очень маленький объект для нее», - заканчивала свое выступление Ольга Ускова.

«И так спасибо Иосифу Леонидовичу Райхельгаузу за то, что он принимает нас сегодня в этом, без преувеличения, культовом «Зимнем саду», но у нас еще есть колонка Иосифа Райхельгауза. Казалось бы, все рассказал про деньги, особенно про то, как их нельзя тратить в прошлом еще номере. А вот опять про деньги! Про театральные. И про всякие другие тоже», - анонсировал выступление режиссера Андрей Колесников.

Иосиф Леонидович стал читать не сразу и по традиции сопроводил свою колонку не менее бурной, чем сама колонка, историей.

«Я действительно, когда увидел тему декабрьского номера, подумал: «Как? Я же уже все написал!». Потому что в предыдущем номере была колонка «Римские каникулы». Это абсолютно документальная история, которая завершилась тем, что у меня со счета Сбербанка списали (название Иосиф Леонидович умышленно произнес особенно выразительно, видимо надеясь привлечь внимание к своей проблеме уже в который раз)… Я виновен в этом сам. Я, который разыгрываю много лет зрителей сам, а тут абсолютно разыграли. И когда я увидел тему «деньги» и ещё вместе со Сбербанком, я подумал - опять какая-то мистика. Тем более, что я, когда приехал после Рима, я бесконечно - тут напротив главного входа в театр есть отделение Сбербанка. Я туда пару раз заходил. Они предельно интеллигентно - ощущение, что все они наш ГИТИС окончили, красавицы, героини-девушки. Они мне все говорили: буквально через три дня вам позвонят. Проходила неделя, две, три - моя помощник подходила, они говорили: «Да, мы все решили, все очень хорошо - нужно обратиться в правоохранительные органы. А месяц тому назад на один из моих спектаклей пришел один из руководители Сбербанка. Я рассказал свою жуткую историю. Он сказал: ну это вообще для нас… Мы все решим, разберемся». Он больше не приходил. Поэтому деньги я не посвящаю Сбербанку». Все, я не буду так долго».

Колонка «Ну кто же за меня заплатит?» получилась длинной, впрочем, это был ее плюс. Райхельгауз искусно плетет кружева разных историй, связывая между собой и смешное, и трагичное, и философское. Например, Иосиф Леонидович в колонке задается весьма резонным вопросом, который мучает, если честно, нас всех: сколько я стою? И сам же предлагает ответы. Порой серьезные, порой комичные:

«Однажды утром раздался звонок. Женский голос с сильным акцентом стал говорить что-то вроде:
— Господин Райхельгауз. Беспокоят из агентства по производству бродвейских мюзиклов. Мы видели фрагменты «The Seagull», и мы хотим позвать вас на Бродвей, чтобы вы поставили у нас. Вас это интересует? — Конечно, интересует! — Я был в полном восторге.
— Единственное, вы в Америке режиссер не очень известный. Поэтому можем заплатить вам только один миллион долларов за постановку. Извините, что так мало. Вас это все еще интересует? — Конечно, интересует!
Миллион меня вполне устраивал. — Тогда мы проведем переговоры, пришлем контракт. На репетиции «С приветом, Дон Кихот!» я все это рассказал артистам. Услышал поздравления: ах, потрясающе! И только Дуров был настроен скептически:
— Я бы поторговался. У них там знаешь сколько платят! Через несколько дней опять-таки ни свет ни заря (конечно — разница во времени 10 часов!) раздался в трубке все тот же женский голос:
Господин Райхельгауз, к сожалению, мы должны вас огорчить, по тому что вы совсем неизвестный режиссер. Можем предложить вам только 500 тысяч долларов. Вас это все еще интересует?
— Конечно, интересует, — воскликнул я. Полмиллиона тоже неплохо. И стал ждать контракта. Звонки продолжались. С каждой беседой мой рейтинг на Бродвее падал, пропорционально уменьшая сумму гонорара. Длилось все это месяца два. И в конце концов женский голос произнес:
Господин Райхельгауз. С вами будет говорить генеральный продюсер. И раздался голос… Льва Дурова. Который без всякого акцента заявил:
Если вы купите билет за свои деньги в Нью-Йорк, мы, так и быть, разрешим посмотреть мюзикл с галерки бесплатно, чтобы вы увидели, как это делается.
Оказалось, что все это время я беседовал с дочерью Льва Константиновича — актрисой Катей Дуровой.

«Колонки Виктора Ерофеева очень, я считаю, кинематографичные. И на этот раз тоже. Как мы справедливо написали во вводке - как люди гибнут за металл и от металла», - представил Андрей Колесников Виктора Ерофеева.

Едва писатель вышел на сцену, у него зазвонил телефон.

«Кстати из Америки звонят почему-то – видимо, тоже предлагают мюзикл поставить», - прокомментировал звонок Ерофеев, но отвечать не стал.
Колонка «Топор и яхта» начиналась романтично:

«Мы все не раз замахивались на яхту. В воображении, во сне. В галлюцинациях. Но чтобы идти на яхту с топором — такого я еще не видел. И выпили мы в тот раз, в общем-то, не много. Выпили розового шампанского, самого, конечно, лучшего, где пузыри не пенятся, а возносятся, как слова молитвы, — выпили исключительно для того, чтобы запить литровую банку бакинской икры, ее долго подбирали на рублевском привозе, потому что подсовывали некачественную, которую все дураки покупают и думают, что наслаждаются, столовыми ложками выковыривая, и девки, перемазанные икрой, икрой же призывно икают, — но память выводит каракули, потому что где рублевский привоз с обманщиками бакинской икры, а где Адриатика, по которой неспешно движется яхта, потому что на Адриатике волна мелкая, никого не тошнит».

Между этим началом и окончанием - вереница историй. Самых разных. Но закончилось все весьма по-русски, с размахом. Колонка завершилась, и слегка онемевший от обилия нецензурной лексики зал раздался аплодисментами.

Следующий колумнист, фронтмен группы «Ундервуд» Максим Кучеренко, не в силах сдерживать восторг от предыдущей колонки, тоже поблагодарил Виктора Ерофеева за увлекательную историю и приступил к своей.

В колонке музыкант и психотерапевт по совместительству попытался разобраться в природе денег, вспоминая свои истории успеха и поражения.
Но закончил все же, по его собственному признанию, «на позитивной ноте»:

«Тема денег отвратительно бесконечна. Она передается в череде поколений. Она проникает даже в фамилии людей: Рублев, Копейкин, Денежкина. Бродский называл деньги «пятой стихией» — фактором среды. Но все же закончить хочется на позитивной ноте. Однажды на вокзале я обменивал 20 долларов, едва не став жертвой мошенников. Суть дела простая: мошенник в кулаке зажимает один доллар, второй рукой берет твою двадцатку, и в этот момент налетает его подельник и инспирирует драку. В суматохе мошенник сует скомканную купюру, убегает с двадцаткой, а ты разворачиваешь купюру достоинством в один доллар. Ребята работали технично, и у них все получилось. Вот только оба были наркоманы и все делали в четыре раза медленнее. Я мгновенно выхватил обе купюры и бросился прочь. Я убегал, унося с собой 21 доллар, и меня заполняло чувство неловкости».

Все получилось. Надо отметить, что Чтения тоже прошли на позитивной ноте. А если и было место грусти, то исключительно светлой.

«Тема следующего номера - Милость, - проанонсировал будущий номер Андрей Колесников. Милости просим всех! С наступающим Новым годом!»