Честное пионерское

Дмитрий
Быков Дмитрий Быков

"Свобода слова не имеет в России никакого смысла"

26 июля 2019 19:26
Дмитрий Быков, колумнист журнала "Русский пионер", пришел в Академию журналистики Ъ и в течение двух с половиной часов высказался обо всем, о чем считал нужным: в том числе – о несвободе, а еще больше – о свободе журналистики в России, о своем отравлении, о новой повести Натана Дубовицкого и т.д. и т.п.


Говорить о свободе и несвободе довольно скучно. Я могу обьяснить, почему. В России у журналиста гораздо больше свободы, чем во многих других странах. Потому что у него намного больше безответственности. Он может написать массу непроверенной информации, я это знаю по себе. У меня, например, в апреле этого года случилась диабетическая кома, отек мозга и инсульт. Причем ничего этого не было. Но журналисты об этом написали. А не было вообще ничего, понимаете? Было отравление, довольно банальное. Но теперь я всеми воспринимаюсь как чудом выживший человек. Это свидетельство свободы журналистики в России. А у меня не то что комы – гипертонии не было. Меня отвезли в госпиталь им. Бурденко, куда не надо было везти, но зато убрали все недомогания, какие были: боль в правом колене, легкое облысение – с меня все сняли, я теперь идеально здоровый человек. За все спасибо нашим коллегам, хотя какие они мне коллеги, эти люди с канала MASH.
 
Поэтому свобода слова, безусловно, есть. Но она не имеет в России никакого смысла. Вы можете написать все что угодно – раскрыть любую аферу, любую махинацию, выявить наличие трех гражданств у пропагандиста, раскрыть любые сделки и банду, засевшую в ФСБ, но это не приведет ни к каким последствиям. То есть на вас посмотрят круглыми голубыми глазами и скажут: «Да. И что?»
 
«У этого дирижабля хвост не связан с головой» - эта метафора принадлежит Бабелю, написана в его последнем произведении – повести для кино «Старая площадь, 4», ее очень мало знают. Там старого большевика послали на производство дирижаблей. Эти дирижабли очень хорошо летают. Но не садятся. В конце старый большевик узнает, что у хвоста нет связи с головой. Пилот отдает команды, но они не могут выполняться, потому что нет этих стяжек, которые дирижабль бы контролировали. Так и вы можете из головы написать все что угодно, но это не произведет никакого действия. Пока еще этот дирижабль летает на довольно больших запасах гелия, сколько их пролетит неизвестно, но вы должны просто знать, что он не сядет. Поэтому вам надо либо поспешно эвакуироваться в другой дирижабль, либо налаживать эти связи. Но боюсь, что последнее маловероятно.
 
То есть в России обессмыслилась любая деятельность. Я с большим трудом заставляю себя искать какие-то мотивации, я не очень знаю, зачем пишу. Ну, пишу для поддержания штанов, это понятно. Но вот написать, например, еще один роман… У меня их двенадцать штук. А зачем писать тринадцатый, я не знаю. У меня нет уверенности, что это надо делать. Потому что он ничего не изменит – ни в моей репутации, которую уже не исправишь, ни в вашей жизни, которая от этого не зависит. Почему это так – это отдельная тема, на которую можно долго разговаривать.
 
Еще в России есть одна удивительная особенность: для того чтобы просто спустить ноги с кровати, человеку нужна очень сильная мотивация. Климат такой. Это в Москве еще более-менее. Хотя у нас сейчас такое лето… ну и Бог с ним. А вот на Чукотке, в тайге где-нибудь… просто утром высунуть нос из-под теплого одеяла – это титанически трудная проблема. Для этого у человека должна быть колоссальной силы мотивация. Он должен быть уверен, что от него зависит чья-то жизнь.
 
Вы можете спросить: а как было в 90-е? В 90-е была мотивация очень сильная. В 90-е было ощущение, что ты куешь мировые судьбы. Некоторые на этом сошли с ума. Сейчас эти люди страдают в Лондоне, мучаются… У меня во всяком случае было ощущение, что от моего слова стены падут, и вообще мир станет другим. Поэтому я писал очень много. Это чувство пропало совершенно четко в 2014 году. Тогда я понял, что никогда больше не поеду в Крым. Тут оно пропало навсегда.
 
Молодым людям легко, конечно, сказать, что это все связано с гормонами. Я тоже так думал в одно время. Василий Павлович Аксенов говорил: «Писать надо, пока стоит». Но я не могу пожаловаться, что мне совсем не хочется писать… Но я больше скажу: когда я попал в госпиталь им. Бурденко, и они меня спросили о моих жалобах, я говорю: «Вот, немного лысею». «Все, сейчас мы это ликвидируем!». Они мне вкололи какую-то конскую дозу гормонов, так что не только облысение прекратилось, но и желание многократно возросло. К сожалению, на желание писать это не сказалось никак. Так что это явление не возрастное, оно экзистенциальное.
Все статьи автора Читать все
       
Дмитрий Быков, Академия журналистики Ъ, свобода слова
Рекомендую
1 2533
Спионерить!
Оставить комментарий
 
Вам нужно войти, чтобы оставлять комментарии



Комментарии (1)

  • Аркадий Куратёв
    5.08.2019 06:56 Аркадий Куратёв
    У Замятина "Интеграл" таки взлетел на километр и рухнул. Общественность разбежалась во все тайные калитки. А Бабель своим героям не оставил выбора - детим до конца Интересно: хвост в результате катастрофы уцелеет и сгорит вместе с корпусом?
Остальные темы
Посмотреть все
Классный журнал
 
Новое