Честное пионерское

Елена
Жихарева Елена Жихарева

Трудно быть мечтателем

21 января 2017 11:53

Кто-то называет фильм Дэмьена Шазелла "Ла-Ла Ленд" романтической историей в лучших традициях голливудского мюзикла, кто-то отмечает прекрасную музыку и обязательно упоминает, что начальную песню на мосту сняли одним кадром (на самом деле там есть три склейки, по словам самого режиссера, просто их очень тяжело заметить). И есть те, кто называют этот фильм жестоким и грустным. Последние ближе всего, на наш взгляд, приблизились к истине. Почему так - попыталась разобраться редактор ruspioner.ru Елена Жихарева.

Не смотрите «Ла-Ла Ленд» второй раз. Во второй раз — он еще более жестокий. Этот фильм — обманка, фильм в фильме. Даже время, в котором происходит действие фильма, точно определить не удастся. В дамской сумочке могут оказаться туфли для степа и айфон. В кадре то современные машины, то один раритет. Плакат с изображением Ингрид Бергман сменяется на более-менее современные вывески. Мы слушаем пластинки, а потом попадаем на как бы современный концерт. В каком мы времени? Мы в безвременье.

Есть один замечательный художественный прием, в нем вся суть искусства. Если вы хотите донести до зрителя или читателя какую-то идею, в чем-то его убедить, к чему-то сподвигнуть — никогда не говорите прямо. Это будет просто прописная истина, повторенная в миллионный раз. Но если талантливый мастер берет в руки такое мощное оружие, как свое воображение, его мозг создает ситуации, диалоги, картинки, которые говорят вам о той же самой прописной истине, но с помощью таких образов, которые ваше сердце примет помимо вашей воли. И сидим мы в темноте зала — великие прокрастинаторы, предатели своих идей, вечные критики, люди, которые закрыли свою звезду цветком в горшке, чтобы не видеть ее через окно, когда ложимся спать. Конечно, нам больно.

Параллельно мы видим как бы два фильма. Первый, действительно, мюзикл — в лучших традициях Голливуда с картонными деревьями, танцами на звездном небе и поцелуем в конце. Кстати, экран как раз уходит в затемнение на первом поцелуе героев в планетарии, как в настоящем конце фильма. Не хватает только надписи The End. Это первый акт, понятный и приятный. Правда, возникает вопрос, почему спустя столько лет развития кинематографа мы видим фильм, снятый технологиями 50-ых годов. Но мы еще просто не знаем, что будет дальше. Мы не догадываемся, что первая часть - всего лишь ширма. Поэтому столько шероховатостей и в танцах, и в песнях. Почему не стали записывать столько дублей, сколько нужно? А это все неважно, не об этом речь. Потому что дальше — самые реальные диалоги, какие я только слышала за последние годы в кино. Могли ли те люди, которые совсем недавно танцевали на звездном небе, вести тот самый разговор на кухне? Это герои из разных фильмов.

Себастьян и Миа сделали друг для друга самое ценное, что один человек может дать другому: они помогли друг другу осуществить свои мечты. Но отношения двух мечтателей — это как джаз. Тут и конфликт, и компромисс, и гармония, но только на какое-то мгновение.

Кстати, несовременными кажутся только Миа и Себастьян с их одеждой и любовью к степу. Если посмотреть, например, на людей, которые проводили многочисленные кастинги Мии, то они абсолютно современные. Только «чудики», как поет Миа в финальной песне, вне времени.

В фильме много знаков и цитат. После второго просмотра запомнился момент, когда Миа сидит со своим другом и его братом в ресторане, не без ужаса слушает диалог об отпуске и фешенебельном пятизвездочном курорте, и вдруг из динамиков звучит мелодия, которую играл Себастьян. И в одном кадре — динамик и знак «EXIT». Она выходит и бежит... Этот несчастный диалог от отпуске был таким мелким и ничтожным по сравнению с тем, о чем говорили Миа и Себастьян во время своих прогулок. Выходя из своего мира, мечтатели теряют почву под ногами. Единственный выход — бежать. Бежать в темный кинозал, в ночной планетарий или просто к нему...

В конце нас снова возвращают в мюзикл — опять танцует весь ресторан, Миа и Себастьян вместе, и пока звучит мелодия, они успевают прожить жизнь, которую потеряли. И этот взгляд на прощанье — да, он грустный, он в чем-то беспомощный, потому что все пошло не так, как они хотели. Но они все равно счастливы. Они заплатили слишком большую цену, чтобы быть несчастливыми.