Честное пионерское

Оксюморон по Ньюману

Изучить в мельчайших подробностях лицо Пикассо, застать врасплох Мэрилин Монро, понаблюдать за пишущим под пышным балдахином Вуди Алленом, - все это можно сделать через объектив признанного мастера фотографического портрета 20 века - Арнольда Ньюмана.

Людям по-настоящему  интересны только люди – всегда думалось мне. Мы читаем, смотрим, слушаем, видим и осязаем людей. Побывав на открытии выставки портретов и абстракций Арнольда Ньюмана в Центре фотографии братьев Люмьер, я убедилась в этом. А заодно и в том, что «дотронуться» до человека, рассмотреть черты его лица, понять и даже почувствовать можно и через призму фотографии.

Герои работ Ньюмана – художники, актеры, хореографы, фотографы, дизайнеры, политики, писатели, драматурги, архитекторы, скульпторы, сценаристы, музыканты,  ученые, философы, -  словом, весь цвет общества 20 века. И всех их объединяет на снимках одно:  они прежде всего люди. С особенной мимикой, разрезом глаз, формой губ, длиной волос. И лишь на заднем фоне предметы сообщают нам о призвании каждого из них. Все герои сняты в уникальной манере: во взаимодействии с миром вещей и форм, где неизменно главным остается человеческое лицо. И не просто внешний облик, а очертания, полные эмоций, мыслей и чувств. Портреты Ньюмана призваны по задумке самого автора «объяснять» человека. В этом и заключалось новаторство и мастерство фотографа, с которым теперь предоставилась возможность познакомиться московской публике.


Арнольд Ньюман. Карл Сэндберг и Мэрилин Монро, 1962

На выставку с родины Ньюмана, из-за океана, прибыл сам Сальвадор Дали, с безумным взглядом и причудливой геометрией рук, Игорь Стравинский в бесконечности шахматного поля, служащего узором для пола, Жан Кокто в уюте квадратного столика, заваленного стопками книг, Дэвид Рокфеллер с самодовольной ухмылкой и приподнятыми бровями, Марк Шагал в тишине узоров и глубоких раздумьях, Джон Кеннеди, устремленный в будущее, Элеонора Рузвельт в окружении наград и достижений супруга, Давид Бен-Гурион с каменным взором и большими ладонями. 

Стоя рядом с ними, изучая  позу, овал лица, смотря прямо в глаза, разглядывая морщины на лбу и жилы на руках, понимаешь – это не восковые фигуры, воздвигнутые на пьедестал и недостижимые для обычных людей, это живые существа, внутри каждого из которых творится целая жизнь. И именно эту внутреннюю жизнь и сумел так отчетливо, детально, досконально и в то же время абстрактно запечатлеть Ньюман. Абстракция в деталях - казалось бы, недопустимый парадокс, едва ли не оксюморон. Но именно за счет него автор и вошел в историю фотографии и открыл те грани возможного, которые до него были немыслимы. Ньюман сумел передать характер, суть, внутренний мир людей, «населяющих его фотографии», пользуясь лишь полотном их  лиц и символами.  Он предложил новые оригинальные пространственные  и световые решения, четкие контуры и размытые черты.

Его работами хочется наслаждаться, с героями его снимков хочется говорить, по залам выставки хочется ходить, возвращаясь то в начало, к портрету растрепанной и такой на редкость естественной Мэрилин Монро, то в конец – в зал, где представлены первые абстракции Ньюмана – то, из чего потом «вырастет» жанр портрета.


Арнольд Ньюман. Труман Капоте, Нью-Йорк, 1977

Однако время жизни застывает только на фотографиях, в реальности оно бежит, и приходится с трудом поспевать за ним. А потому пора было заканчивать свой маршрут меж «живых стен» и шумной московской публики. Однако куратор выставки сообщила радостную весть: весь июнь по выходным в стоимость билета будет включена бесплатная лекция экскурсовода о творчестве Ньюмана, в остальные дни недели изучить портреты можно самостоятельно. Тогда уход не означает прощания. Вот и еще один безусловный парадокс.