Честное пионерское

Жизнь Параджанова в цветах граната

Большинство экспонатов привезено из Музея Параджанова в Ереване, что-то дал московский Музей кино, есть вещи из частных коллекций, которые передали друзья, коллеги Параджанова. На выставке много рукотворных работ (Параджанов увлекался коллажем), большое количество киноматериалов: надо сказать, что очень сложно разделить кинематографическое и изобразительное творчество, на каких-то этапах одно перекрывало другое. Он нащупал, определил свой стиль, когда ставил картину «Цвет граната», но когда попал в лагерь, там уже не было возможности снимать кино, но там была возможность мастерить из того, что было под рукой: это могли быть салфетки, какие-то бутылочки, конфетные фантики – все это становилось предметом творчества, материалом для его бесчисленных коллажей. Их на самом деле очень много, собрать все, что он создал, просто не представляется возможным, он дарил эти работы не только знаменитостям – Белле Ахмадулиной, Алле Демидовой, но и просто людям, которые ему нравились.


 
Параджанов был не только эстетом, но и мистификатором. Он не знал такое слово, как перформанс, но его жизнь была воплощением перформанса, и надо сказать, это было источником его больших жизненных неприятностей. Сергей Параджанов был человеком, который всю жизнь преодолевал быт, украшал свою жизнь, преображал жизнь других. Его фантазия иногда сбивала с толку не только его друзей и близких, но и правоохранительные органы. Он раздражал своей манерой поведения, независимым нравом, не всегда продуманными, с точки зрения простого обывателя, высказываниями. И в то же время он стремился к тому, чтобы преображение было частью его жизни.


 
Одна из статей, по которой его арестовали, была связана со спекуляцией. Он с детства обладал навыками настоящего антиквара, его отец был прирожденным антикваром, но после революции он мог быть только директором комиссионного магазина. Иногда в таких местах Параджанов оставался на всю ночь, он очень хорошо разбирался в фактурах, материалах, его привлекали камни, меха, кожа, изделия из золота и других металлов. У него, конечно, был глаз-алмаз: в советском союзе не было в большом количестве искушенных ювелиров, так что он мог разглядеть и купить дорогую по сути вещь за копейки, а потом продать ее подороже, ведь у режиссеров большие периоды простоя в творчестве. Он раздражал своим поведением, политическими высказываниями, хотя это не было политикой, это было частью его придуманного эпатажного мира. Ему нельзя приписать никакую идеологию кроме идеологии чистого эстетства. Спекуляция была лишь поводом его обвинить.


 
Вторая статья, по которой посадили Параджанова, - гомосексуализм, мужеложство. Механизмы следственных действий таковы, что Параджанов, осужденный в 1973 году в Киеве, там до сих пор не реабилитирован, хотя кинематографисты много лет ведут эту борьбу, чтобы снять с него обвинения, но пока у Союза кинематографистов ничего не получилось. В лагерях Параджанов так или иначе находил общий язык с людьми, заключенные приносили ему всякие штучки для его коллажей или просили склеить какую-нибудь фотографию или открытку, он не отказывал, со многими дружил. И сложность его положения была в том, что как только у него устанавливались нормальные отношения, его специально переводили в другой лагерь, и выживание, конечно, давалось ему очень тяжело.
 
Я знаю, что Лиля Брик, которая сделала многое для его освобождения из украинских лагерей, очень переживала, когда Параджанов, выйдя на свободу, появился у нее на московской квартире только через несколько недель. Она ждала встречи, очень любила Параджанова, а он не появлялся. Я думаю, обижаться здесь не следовало, потому что он должен был вернуться тем Параджановым, каким его все знали и любили: бравурным, фантазийным, искрометным. Просто ему требовалось время, чтобы восстановить свои силы после тюрьмы.
 
Параджанов всегда вызывал интерес фотографов. Были люди, которые по сути выступают фотолетописцами его жизни. Александр Антипенко помимо того, что блестящий оператор, еще и фотограф. Он связан с киевским периодом жизни Параджанова. Именно Антипенко заснял уникальные кадры встречи Параджанова и Тарковского. И был второй оператор, который уже связан с грузинским периодом творчества – Юрий Мечитов. Он автор знаменитого кадра: подпрыгивающий Параджанов на фоне старого Тбилиси. По мотивам именно этой фотографии поставили памятник режиссеру в Грузии.



Дом Параджанова и в Киеве, и в Тбилиси всегда был открыт, он быстро становился достопримечательностью города. И если в Киев или Тбилиси приезжали известные люди, они считали своим долгом прийти в гости к Параджанову. Есть фотографии его встречи с Марчелло Мастроянни, Юрием Любимовым, известными писателями – у него побывали практически все. Жил он не богато, но мог из простой трехкопеечной вещи сделать настоящий праздник.