Классный журнал

Сергей
Трофимов

Как я стал королевой

Сережа и Фригида — это один человек. Фригида — это возведенная в степень моя идеальная ипостась, которой я горжусь. Все, что мне нравится эстетически, что придает мне уверенность, — все это саккумулировано в образе Фригиды.

Если я знаю, что интересный мне человек будет на вечеринке или светском рауте, на который пригласили и меня, то я не упущу возможности с ним познакомиться. Но «как Сережа» я этого сделать не смогу. А Фригида сможет и пококетничать, и очаровать своего визави, который оценит мою стройную или же нестройную речь, мою эстетику, мой вкус. И ты не знаешь, чем обернется это знакомство: может, ты произведешь лишь отталкивающее впечатление или человек вообще не обратит на тебя внимания. Но ты знаешь, что сделал максимум, показал себя тем, кем ты являешься, без притворства. Твое поведение может выглядеть как игра, но, повторюсь, ты лишь показываешь другую сторону себя самого. Ты как будто невидимка, но в то же время ты видим. Я остаюсь Сережей, но веду себя как Фригида. Потому что мне так проще общаться с людьми, а людям со мной. Когда я в образе Фригиды, то будто бы нахожусь на пике моего существования. Я люблю, когда вокруг меня красиво, когда в воздухе витает счастье и свобода. Даже просто находиться в окружении интересных личностей — это уже настоящий праздник. Хотя такое случается не часто, но тем ценнее становятся эти мгновения. Фригида — она необычная, обаятельная, жизнерадостная. А вот «в образе Сережи», если можно так выразиться, я себе не шибко нравлюсь. Я вообще не понимаю, например, как можно пойти на какие-то свидания? Как можно себя так просто взять и показать? Как можно заявиться куда-то? Такому невзрачненькому человечку.

Если подумать, для чего ищут любовь? Наверное, люди хотят прожить лучшие моменты своей жизни, потому что они нашли что-то невероятное в другом человеке. Любовь вдохновляет их и заставляет творить, с упоением заниматься делом жизни. А у меня вдохновение появляется тогда, когда я вижу замечательных людей — ярких искорок на человеческом небосклоне. Их не так много. Только представьте, если бы собрались вместе Светлана Конеген, Игорь Григорьев, Юлия Началова, Андрей Бартенев, пани Броня, Галина Старовойтова, если бы я переместился на 30 лет назад и мог увидеть их в расцвете сил и таланта… Наверное, я был бы достаточно смел, чтобы подойти к ним, поздороваться, обменяться парой фраз, обсудить их последние интервью, а с пани Броней закружиться в вальсе. Хотя, возможно, и стушевался бы. При этом я бы физически чувствовал дискомфорт. Посудите сами: ты утянут корсетом, болят уши из-за массивной бижутерии, плавится мозг из-за жаркого парика, жмут туфли. Тебе жутко неудобно, но ты будто не замечаешь боли. А если еще заиграет твоя любимая мелодия, если вокруг все наполнится светом и радостью, то сразу забудешь про любую усталость. А если еще и доведется выступить перед всеми! Это ли не верх блаженства? Ведь ты «идешь на сцену за счастьем, хотя трудно… иногда даже собраться с мыслями, но все равно это самое высокое счастье, которое дает огромные силы», — как говорила актриса, «великая старуха» Малого театра Татьяна Панкова в передаче «Линия жизни».

Действительно, это высшее наслаждение, которое я могу испытать. И никакие свидания, любови, поиски каких-то сказочных принцев и принцесс с этим не сравнятся. Ну и люди ведь ищут любовь, предварительно не маскируясь, не переодеваясь в кого-то. А я без драга не чувствую себя достаточно красивым и достойным чужого внимания. Тогда получается, что нужно пребывать в образе Фригиды ежесекундно. Это же нереально. Мне же надо иногда отдыхать от таких грандиозностей. Да и никакие переодевания не нужны, когда ты сталкиваешься с бытом, с обычной жизненной рутиной. Ну и вообще, мне есть чем заняться. Я, например, сейчас начал в образе комментировать спортивные трансляции. Я постоянно смотрю биатлон, фигурное катание, легкую атлетику и некоторые другие виды спорта. Также не пропускаю ни одного выпуска «Слабого звена» и «Своей игры». Надо готовиться — вдруг все-таки удастся поучаствовать в этих играх, а быть может, даже развеять стереотип о том, что травести — особы поверхностные.

Нас не считают высокими интеллектуалами, хотя среди травести есть очень умные люди. Но, к сожалению, некоторые представители нашего сообщества делают все, чтобы этот стереотип подтвердился: берут микрофон в руки, и тут же льется такой поток вульгарщины, оскорблений и глупости, что становится стыдно. Есть у нас и превосходные ведущие, которые до такого не скатываются, и если даже пошлят и хабалят, то делают это обдуманно, остроумно, не переходят границу, после которой начинается беспросветная тьма невежества. Тем не менее такая дурная слава о травести ходит до сих пор. Из-за этого я не могу, к примеру, рассказать маме о том, чем я занимаюсь. Она это не примет, потому что у нее обязательно возникнет ворох ассоциаций: драг-квин — это бесцеремонность, грубость, безвкусица. Я не раз слышал от некоторых моих однокурсников, которые давно хотели прийти в ночной клуб посмотреть шоу, что-то типа: «Я не хочу прийти и быть облитым помоями». И убедить их, что не все артистки будут это делать, очень сложно. Ах, если бы они знали, что под высоким париком и плотным слоем грима порой может скрываться незаурядная личность с удивительной красоты душой.

Когда же был создан мой первый образ? Корнями все уходит в детство. Когда мы взрослеем, то все реже боимся экспериментировать, а когда ты ребенок, воспитанный в консервативной семье, у тебя есть четкое понимание, что «переодеваться в женщину» нельзя. По крайней мере, мама точно не должна была об этом знать. Но когда она уходила на работу, я мог дома сам для себя устраивать мини-представления, дурачиться, делать из бабушкиных платков костюмы, липсинковать под любимые песни. Но не забывал и про учебу. Поэтому, когда мама возвращалась, я мог сказать: «Мама, я сделал всю домашку, посмотри, а вот мои пятерки за контрольные». Мама успокаивалась, понимая, что никаких проблем с ее ребенком нет, и могла не заметить недосмытую тушь на ресницах.

Мне часто в детстве задавали вопрос, кем я буду, когда вырасту, и я не мог ответить ничего определенного. «Не могу сказать, но точно знаю, что хорошим человеком», — говорил я. Я учился в математическом классе, и нам подавали как непреложную истину, что самое главное в нашей жизни сейчас — это математика и информатика, «а все остальное — это география», дескать, это нам не нужно. И для меня это было странным, ведь как раз самое вкусное — все эти «географии», как же мы без них-то, без естественных и гуманитарных предметов. Мне было так интересно зачитываться, например, историей эпохи «дворцовых переворотов», да и вообще изучать культуру XVIII века. Я представлял, как сижу в платье с корсажем и на фижмах, объедаюсь пирожными, как у меня красиво под звуки клавесина стекает в декольте крем… Уже гораздо позже, на моих первых вечеринках C.L.U.M.B.A., я пойму, что в декольте может стечь первым делом макияж, как это поется в песне «Плавится красавица» Зои Бздонской, экстравагантной русской трэш-дивы, царствие ей небесное.

В старших классах я понял, что у меня более тонкое языковое чутье по сравнению с другими одноклассниками. Для меня не составляло труда, например, прочитать старые тексты и объяснить значение редких слов и выражений. Читал я не палимпсесты, конечно, но тем не менее. В будущем я поступил в вуз по всероссийской олимпиаде, не по ЕГЭ. Мне казалось ЕГЭ скучным, хотелось идти ва-банк. Я решил, что олимпиады — идеальный вариант. Ты получаешь удовольствие от участия, да тебе еще полагается вознаграждение за это! Это же потрясающе! Помню, на одной из олимпиад было задание на народную этимологию: нужно было определить значение слова «косто-встрёха». Я попросился в уборную по нужде, по великой нужде разгадать задание. В кабинке была возможность произнести вслух это слово. Я несколько раз повторил его, и тогда стало совсем очевидно, что это слово «катастрофа». Был победителем на области, а позже призером на Всеросе. Таким образом, я мог поступить на любой филологический факультет без экзаменов. Я остановился филфаке МГУ. Если уж вгонять себя в рамки выбора никому не нужной экзотики, то уж идти до конца: так я начал изучать норвежский язык.

Окончив бакалавриат, я поступил и в магистратуру МГУ, и параллельно в «Драг-университет» (Drag University — программа для начинающих артистов) при клубе BoyZ. От «университета» там ничего не было в плане обучения или помощи от старших артистов, но нам постоянно давали задания: либо по мейку, либо сделать номер на какую-то тему один раз в неделю. Это сейчас я на подготовку нового номера трачу примерно месяц: вынашиваю идею, обсуждаю с танцором, как это можно разложить по минутам, какие треки можно намешать, какие нужны ткани, аксессуары для костюмов. А тогда это все надо было успеть сделать за неделю. И это при условии, что я учился на филфаке, подрабатывал, и, в общем, времени на творчество было не так много. Вернее, на качественное претворение в жизнь планов. Тогда мы делали костюмы из подручных средств, а еще очень любили покупать вещи в секондах. Можно было перевязать хитроумным образом общажные шторы, что-то из них слепить, сварганить платьице. Или сделать такой номер, чтобы можно было подурачиться и хоть как-то оправдать дешевизну костюма.

Мой первый выход на сцену состоялся 19 сентября 2017 года. Я выступал под композицию 7th Wonder Иры Лоско. Выбор пал на этот трек, потому что на тот момент мне казалось, что раз он не слишком быстрый, не слишком медленный, то это значит, что я не упаду во время номера от энергичных плясок и в то же время не буду стоять как истукан на одном месте. К тому же песня довольно романтичная, «сладкая», полная какого-то наива — как раз подходит для «рождения» новой артистки. Помню, тогда еще было дополнительное задание: подготовить мини-стендап. Ну и я решил прочесть стихотворение Готфрида Бенна «Реквием». Сейчас я уже понимаю, насколько это было, скажем так, не к месту для восприятия 10 нетрезвыми гостями… ночью… во вторник…

Нас готовили в попсовички, ну то есть приветствовалась не «мудреность» идеи номера, а актуальность трека, чтоб «зритель знал и подпевал». А то, что я на самом деле хотел делать, удавалось показывать редко. Меня довольно жестко отчитывали за «никому не нужные треки», предрекая, что я «никогда не буду работать в клубах». Но предсказание не сбылось. Со временем я научился урезонивать свои аппетиты и подстраиваться под формат клуба, при этом не изменяя себе. В драг-универе я провел год и уехал на лингвистическую стажировку в Норвегию. И, кстати, за это время успел выступить в ословском клубе Elsker. Это было случайно: на тусовке познакомился с организатором, мы обменялись контактами и договорились о выступлении. Нам, участникам шоу, отослали статью-эссе на тему вечеринки, чтобы у нас сфор-мировался идейно-философский фун-дамент для будущего номера. Вот такой подход по-настоящему основательный. Такого не бывает в русских клубах.

Я, в принципе, пошел в драг по следующим причинам. Когда я изучал творчество русских артисток в Инстаграме, мне многое нравилось, но была пара аспектов, которые смущали. Во-первых, меня удивляло, что большинство делает акцент на секс и только на него. А во-вторых, настораживала эта постоянная погоня за актуальным материалом. Вышла песня, и ее все одновременно будто по щелчку начинают делать, в каждом клубе. Неужели у всех вкус магическим образом совпадает и всем нравится одна и та же певица?

Но была еще и третья причина. Поскольку человек я довольно любознательный и мне нравится исследовать новое, то у меня появилось желание посмотреть на травести изнутри. А самый лучший способ изучить культуру, которая скрыта от глаз обывателя, — это стать ее час-тью. И мне это удалось: за почти пять лет клубных выступлений я стал час-тью российского драг-сообщества. При этом я считаюсь довольно титулованным артистом: мне удалось выиграть конкурсы Russian Drag Queen 2020 и Diva West 2019, а также попризерствовать на Diva Sochi 2019 и Queens 2018. Олимпиадное прошлое и любовь к соревнованиям дали о себе знать.

К нам в клубы часто приходят студенты или журналисты, просят дать интервью или же просто разрешения посидеть с нами в гримерке. Ну а что толку? Они, конечно, сидят, слушают, но все равно не ориентируются «в материале», ведь не нюхали пороху и не понимают, что у нас в головах творится, а я теперь знаю всю кухню. Я планирую поступать в аспирантуру, чтобы наконец задокументировать все мои наблюдения. А насчет филологии… Казалось бы, уже можно было бы от этого отойти насовсем, но шесть лет муштры и филологических штудий не проходят бесследно. Тем более я все еще не охладел к преподаванию. У меня последних месяца три не было учеников — и я затосковал. Но потихоньку возобновляю их набор, хотя бы из тех соображений, что нужно поддерживать язык. Я же человек-ностальгия, который любит то, через что ему довелось пройти, и не хочет с этим расставаться. Я живу этими воспоминаниями. Как вы поняли, я даже говорю и пишу «драг» (перемежаясь с еще одним употребительным в клубной среде словом — «травести»), как это было принято в журналах «Ом» и «Птюч», вместо модного сейчас «дрэг».

Половина моих номеров построены по мотивам сериалов и фильмов, которые я смотрел в детстве, потому что это самое прекрасное время. Чистое и беззаботное. Для меня идеальные жизненные периоды — это старость и детство. Однажды меня в клубе артистка Дорианна Грей даже назвала «бабушкой-аниматором». Шутки шутками, а я действительно чаще всего делаю либо старушечьи, либо малышачьи номера. Для меня это что-то непосредственное, наивное и чистое, что-то, что пробуждает прекрасные чувства у людей, которые зашли в клуб с жуткими тяготами на душе. Вот пришел такой гость, ожидая от драг-шоу в лучшем случае красивую картинку, а тут я выхожу на сцену в образе Кати Пушкаревой, он слышит знакомые строчки «Оставайся такой, как есть, оставайся сама собой» (к слову, отличный драг-лозунг!) и понимает, что нет ничего невозможного, вспоминает, как он 15 лет назад сидел на диване с бабушкой и как они вместе сопереживали главной героине. И ты, стоя на сцене, видишь, как его руки тянутся к тебе, а на лице появляется улыбка. Вот ради этого «и стоило жить, и работать стоило» нам, травести-артистам. Это, кстати, один из моих любимых номеров, как и другие, тоже по фильмам: «Счастливы вместе» (Лена и Толик Полено), «Дюплекс», «Жизнь в розовом цвете».

Но самый любимый номер, как говорится, — последний. На этот раз мы с Джулианом Хоком, моим постоянным сценическим партнером, вместе поставили «Бульвар Сансет». На этом примере попытаюсь объяснить, как же рождается травести-номер. Начну с того, что сначала ты судорожно пытаешься понять, какими звуковыми и световыми возможностями располагает та или иная площадка и подойдет ли твоя задумка к теме и духу мероприятия. Оценив все «за» и «против», ты убеждаешься, что твои идеи можно воплотить в жизнь. В данном случае главной проблемой был хронометраж номера. Обычно наши номера длятся 3–4 минуты, в отдельных случаях миксы песен могут быть и 10 минут. Но одно дело сделать задорный микс из шлягеров 80–90-х, от которых публика не устанет, а совсем другое — скомпоновать мини-спектакль, да так, чтобы все это время держать людей в напряжении. Задача усложнялась еще и тем, что «Бульвар Сансет» — культовейший фильм, ценителей которого в России, увы, не так много. Поэтому нужно было как-то спрессовать двухчасовую ленту до максимальных 8–10 минут, добавить музыкальные фрагменты из одноименного мюзикла с Гленн Клоуз, разложить все это на двух персонажей (благо здесь как раз два главных героя), выбрав самые показательные сцены и найдя яркую озвучку. Можно было, разумеется, взять английский оригинал, но тогда львиная доля аудитории просто не смогла бы с первого раза ухватить смысл незнакомой ей картины. К сожалению, переводы оказались закадровые, особо невыразительные, а кое-где даже с ошибками. Тем не менее пришлось выбрать меньшее из зол, постоянно вычищая английские призвуки в начале и конце реплик, усекая пространные фразы диалогов и превращая их в емкие, хлесткие цитаты. Разбавить их удалось с помощью композиции «With One Look», в которой отразилась вся гордость стареющей актрисы, бывшей некогда главной звездой эпохи немого кино, а также с помощью хореографической связки в сцене, где Норма Десмонд и сценарист средней руки Джо Гиллис танцуют танго. Ну а завершилось все, как и по сценарию, убийством и агонией безум-ства главной героини с рефреном заглавной композиции. Таким образом, у нас получился классический постановочный травести-номер (липсинк-перформанс), где сошлись фактически все необходимые элементы: общая идейная выверенность, тайминг, реплики, песни, танцы, переодевание обоих героев (смена образов), использование необходимого реквизита, ну и, думается, не совсем бездарная игра артистов. Такое я вряд ли смог бы осуществить ночью в тематическом клубе, но на вечерних мероприятиях, напротив, только приветствуется такая свобода самовыражения. «Бульвар Сансет» я показал на шоу Draglesque. Хотелось бы перечислить и другие московские медиа и шоу, где можно увидеть, скажем так, альтернативную сторону драга и артистов, зачастую не привязанных к определенному клубу: Gender Blender, Haus of Tina, Dragunderground, Men in Heels, Pride party, а также многочисленные коллаборации звезд русского бурлеска, вога и драга.

Премьера «Бульвара Сансет» пришлась на мой день рождения. Я на каждый свой день рождения всегда делаю то, что мне нравится. При этом я дома его не отмечаю. Только когда я ушел в драг, понял, что это та дата, за которую надо зацепиться. «О, у нее др, надо обязательно прийти в клуб поздравить», — думает большинство гостей. То есть люди ожидают, что в этот день я приготовлю что-нибудь эдакое. И мне приятно, что они это ценят и приходят ради именно таких номеров.

Дыхание второе — я занимаюсь творчеством!

И зрителей люблю, а на сценическом кругу

Пускай я не всегда играю роли те, что хочется,

Но так играть, как хочется, уже порой могу!

(Людмила Иванова.
«Мне сказала Марья Александровна»)

Я за такое искусство, которое делает сложные вещи понятными или же показывает людям то, что они часто не замечают. В ночных клубах это не всегда получается реализовать. Поэтому я сейчас ищу какие-то иные варианты, места, где можно было бы раскрыть свой потенциал полностью. Участие в драг-шоу Насти Ивлеевой «Королевские кобры» мне помогло это осознать. После него у меня был настоящий творческий всплеск. Шоу запустили осенью 2021 года, и в этот момент я уже почти как три года являлся резидентом клуба «Центральная станция». А если ты резидент, то тебе нельзя выступать ни в каких других клубах, кроме своего. При том, что появилось достаточно много предложений выступить на сторонних вечерних мероприятиях, где я как раз таки мог бы реализовывать свои задумки, а также посотрудничать с артистами, с которыми я давно мечтал обменяться творческим опытом. Это была одна из причин, которая подтолкнула меня к решению уйти из резидентов ЦС. Помимо этого были и другие факторы, учитывая которые моя постоянная привязка к одному и тому же ночному клубу была бы удушающей. Одним из них стало мое желание наконец-таки изучить клубную культуру Москвы и ее драг-сцену, что мне совершенно необходимо, если уж мне выпадет честь это отразить в будущих исследованиях. Напоминаю, что три года я не мог посещать альтернативные ивенты в пятницы-субботы-воскресенья, так как работал в ЦС. Даже если бы в эти дни у меня был выходной, то практически любая вылазка в образе на стороннее мероприятие грозила увольнением.

Еще одной причиной ухода стал возможный переезд мамы в Москву. Тогда ей станет-таки понятно, чем я занимаюсь. И уж лучше она узнает, что я выступаю вечером на ивентах, куда люди целенаправленно приходят, чтобы посмотреть на артистов, прямо как в театре, где нет шлейфа чего-то непотребного и сомнительного. А ведь именно этот флер она бы почувствовала, придя в ночной клуб, и, боюсь, была бы просто шокирована происходящим там. Я мечтаю когда-нибудь собраться с духом и рассказать маме о Фригиде. Но это должно быть событие такого масштаба, чтобы я мог с гордостью пригласить ее на спектакль и потом со сцены сказать: «Привет, мама, вот он я, твой сын, артист, следующий номер я посвящаю тебе». Как это было бы чудесно. А ведь чудеса, говорят, еще случаются.  


Колонка Сергея Трофимова опубликована в журнале  "Русский пионер" №108. Все точки распространения в разделе "Журнальный киоск".