Классный журнал

Лимузин мягко притормозил у золоченых, сработанных под старину массивных ворот. Водитель выскочил, стремительно обогнул машину и распахнул пассажирскую дверцу.

Годдар выбрался из салона.

 

— Свободен, Джек, — небрежно бросил он водителю. — Пару часов можешь бездельничать. Понадобишься — позвоню.

 

Джек коротко поклонился. Не сказав ни слова, он вновь бегом обогнул лимузин, прыгнул за руль. Через долю секунды автомобиль сорвался с места и, наращивая скорость, помчался вдоль парковой ограды прочь.

 

За Джека Годдар заплатил изрядную сумму, но парень того стоил. Еще бы: плоть от плоти трехкратного чемпиона «Формулы-1» и чемпионки мира по автослалому. Вышколенный и обученный ремеслу с рождения.

 

— Мистер Годдар, — врезанная в ворота латунная дверь отворилась, в проеме показался охранник, — от лица корпорации «Наследственность» приветствую вас. Прошу, сэр, мис-тер Бёргер вас ждет.

 

Следуя за охранником по безупречно ухоженной парковой аллее, Годдар в который раз поразился мощи корпорации. Откупившей у государства знаменитый Сентрал-парк, самое сердце Нью-Йорка. Оградившей его от посторонних взглядов, превратив фактически в крепость. Застроившей территорию уникальным по конструкции комплексом. Плюс внушительный штат сотрудников, из самых лучших. Архитекторов, ученых, врачей, педагогов, администраторов…

 

Сколько же сюда вбухано? При мысли о величине суммы Годдар невольно испытал почтение. Он знал, как работают деньги и какие возможности предоставляют своим владельцам. Возможности владельцев корпорации «Наследственность» были безграничны. Поговаривали, что от этой гигантской монополии кормится абсолютное большинство сенаторов и конгрессменов, включая ультралевых. И шуточка, что надумай «Наследственность» протащить закон о легитимизации каннибализма, его ратифицировали бы на следующий день, шуткой была лишь отчасти.

 

— Мистер Годдар, до чего же я рад вас видеть!

 

Как и всё в корпорации, менеджер по продажам господин Бёргер выглядел безукоризненно. Профессиональное радушие, дружески протянутая рука, располагающая улыбка… Годдар в который раз подумал, насколько мало показное отличается от настоящего. С ним, впрочем, приемы Бёргера не работали: Годдар и сам умел лицедействовать ничуть не хуже.

 

— Прошу вас, сэр, — не прекращая улыбаться, придвинул кресло Бёргер, — располагайтесь, устраивайтесь. Прикажете кофе?

 

— Нет, благодарю вас. У меня мало времени, к сожалению. Так что позвольте к делу.

Улыбка на лице менеджера по продажам мгновенно сменилась деловой озабоченностью.

— Разумеется, сэр. — Красочный каталог появился, казалось, из воздуха. — Вот, позвольте краткий экскурс. В прошлом году мы многого добились, мистер Годдар. — Бёргер распахнул каталог. — Взгляните — секретарша, последняя модель. Да, я, разумеется, помню, что секретаршу вы у нас уже приобретали. Но человеку вашего положения нисколько не повредят две секретарши. Обратите внимание на эту, сэр. Идеальная наследственность. Материнская клетка от мисс Вселенной–2208, отцовская — от самого Джеймса Арчера. Помните фильмы с ним, когда Арчер был еще молодым? Лучший актер столетия! Вы даже не представляете, во сколько нам обошелся миллиграмм его семенной жидкости.

 

Годдар небрежно взглянул на фотографию. Секретарша выглядела настоящей красавицей. Она его не интересовала, но обязательную программу следовало отработать, и Годдар благосклонно кивнул.

 

— Это еще не все, сэр, — скороговоркой зачастил Бёргер. — Улучшена мотивация поведения, коэффициент преданности владельцу вырос на целых три процента, степень пунктуальности близка к абсолютной. И главное, — в голосе представителя корпорации появились игривые нотки, — значительно улучшено поведение в постели. Это вам не какая-нибудь сек-ретарша первого поколения, умеющая разве что раздвигать ноги. Это почти полноценная чувственная женщина, сэр. Разумеется, и цена за такой экземпляр весьма велика, но, клянусь вам, дело того стоит. Взгляните, — Бёргер споро перелистал страницы, — у нас сейчас прекрасный выбор. Рекомендую вот эту. — С фотографии улыбалась ослепительной красоты азиатка. — Уровень сексуальности впечатляет — почти как у среднестатистической женщины, выношенной в материнской утробе.

 

Годдар скрестил на груди руки. Для постели инкубарки — так называли в простонародье выращенных в искусственных условиях женщин — не годились, что бы там ни говорил этот пройдоха Бёргер. Одностороннее развитие, подавление функций и навыков, за исключением профессиональных, аскеза, культивация преданности владельцу — все это на пользу инкубаркам не шло. Так же, впрочем, как инкубарам: их владелицы давно отказались от попыток закрутить роман с приобретенным у корпорации садовником, водителем или парикмахером.

 

— Вижу, секретарша вас не заинтересовала, мистер Годдар. — Бёргер перелистнул пару страниц. — Давайте пойдем дальше. Прошу взглянуть: личный пилот, замечательный экземпляр, просто великолепный.

 

С полчаса Годдар терпеливо пропускал мимо ушей потоки информации о коэффициентах, степенях и уровнях у произошедших от мировых знаменитостей гувернанток, экономок, поваров, ювелиров, охранников… Зачатые искусственно, выхоженные в инкубаторах и выученные лучшими специалистами, эти люди стоили покупателям огромные суммы. И немудрено: лишь за предоставление донорских клеток мировые знаменитости получали от корпорации внушительный гонорар, а за отказ от родительских прав и того больше. Их потомки формально были полноправными гражданами, а фактически — рабами. Невольниками с привитыми комплексами преклонения перед будущим владельцем и абсолютного ему повиновения.

 

Менеджер по продажам наконец умолк, выжидательно глядя на клиента. Обязательная программа была отработана, и Годдар мысленно подобрался: начиналось то, ради чего он сюда пришел.

 

— Меня интересует особенный специалист, — выдержав минутную паузу, сказал Годдар. — Из тех, которых в каталоге нет.

 

На лице собеседника промелькнуло едва уловимое удивление.

 

— Я не совсем понял вас, сэр. Не могли бы вы пояснить, что именно имели в виду?

 

— А я как раз думаю, вы поняли, что мне нужно, — медленно проговорил Годдар. — За ценой я не постою.

 

Бёргер секунду-другую помедлил.

 

— Что ж, мистер Годдар, — осторожно произнес он. — Мне кажется, я и вправду догадываюсь, что именно вас интересует. Однако вопрос этот крайне деликатный и не в моей компетенции. Что если мы вернемся к нему через пару дней?

 

— Конечно. — Годдар поднялся. — Я позвоню вам на следующей неделе.

 

Несколько дней корпорации понадобится на скрупулезный анализ его личности и финансового положения. Результатом станет решение, стоит ли иметь с ним дело.

 

— Мы сами с вами свяжемся, — быстро сказал менеджер, пожимая Годдару руку. — Вы наш постоянный клиент, сэр, но, понимаете, случай несколько нетривиальный, так что…

 

— Прекрасно понимаю, — прервал Годдар. — До свидания. Надеюсь, мне не придется ждать слишком долго.

 

— Ни в коем случае, сэр. Это всего лишь дело нескольких дней.

 

В отличие от мистера Бёргера новый представитель корпорации «Наследственность», подсев к Годдару в машину, не проявил ни радушия, ни доброжелательности. Однотонный невзрачный костюм, прикрытые темными очками глаза на вытянутом, почти треугольном лице, спортивная фигура и выправка явно принадлежали человеку военному.

 

Джек тронул лимузин с места, через минуту он вылетел на Вест-Сайд и стремительно понесся к мосту Джорджа Вашингтона. Еще полчаса спустя, оставив мост позади и пролетев по семнадцатой дороге, свернули на восьмидесятую. Четвертью часа позже Джек заложил на съезде лихой поворот и изящно вписался в подъездную дорожку Морристаунского парка. Вырулил на стоянку, плавно затормозил. В пути гость, отказавшийся от напитков из мини-бара, не произнес ни слова.

 

— Пойди, прогуляйся, — коротко бросил водителю Годдар.

 

Вышколенный Джек беззвучно покинул салон. Тогда Годдар обернулся к попутчику.

 

— Можете называть меня Смитом, — бросил тот. — Слушаю вас.

 

— Вы знаете, о чем у нас пойдет речь, мистер Смит?

 

— Просто Смит, без мистера. Догадываюсь.

 

— Хорошо. Мне нужен специалист, Смит. Надеюсь, вы понимаете какого рода. Что можете предложить?

 

— Так не пойдет. — Смит скривил уголки рта. — Ваша машина, должно быть, оборудована средствами против прослушивания и противозаписывающими устройствами?

 

Годдар кивнул.

 

— Тогда будьте любезны говорить напрямую. В подобных делах собеседники должны понимать друг друга досконально.

 

— Ладно…

 

Годдар замялся. «Послать все к чертям, — в который раз подумал он. — Извиниться и сказать, что передумал. Еще не поздно все перерешить и забыть о своем намерении, как о дурном сне».

 

— Так и быть, я помогу вам, — оценив нерешительность собеседника, буркнул Смит. — Можете пока отвечать «да» или «нет». Вас интересует криминальный специалист?

 

— Да.

 

— Аферы, мошенничество?

 

— Нет.

 

— Понятно. Ограбления, киднеппинг, организованный рэкет?

 

— Тоже нет.

 

— Тогда, видимо, остается лишь один вариант. Вам нужен киллер, не так ли?

 

— Д-да, — запинаясь, выдавил Годдар. — Именно так. М-мне н-н-нужен убийца.

 

— Что ж, мы это предполагали. — Смит едва заметно улыбнулся и поправил очки. — Вы имеете представление о цене? Мы проверили вашу кредитоспособность, она не вызывает сомнений, однако специалист такого рода будет стоить немало. Возможно, значительную часть вашего состояния. Вы отдаете себе в этом отчет?

 

— Отдаю, — выдохнул Годдар. Теперь, когда главное было уже сказано, он почувствовал облегчение. — Сколько?

 

— Цена будет зависеть от вашего выбора. У нас есть три кандидатуры. Отец у всех общий — серийный убийца Йоширо Танаки, его искали двадцать пять лет и не нашли бы, не явись он на старости лет с повинной. Три дюжины нераскрытых убийств, помните такого?

 

— Да, помню. Палач-невидимка — так его называли, кажется. Во времена моей юности им пугали детей.

 

— Совершенно верно. Однако матери у всех троих разные. Анжела Польски, отравительница, затем…

 

— Постойте, — перебил Годдар. — Подробности меня не интересуют. На что ваш питомец способен? И какова цена?

 

— Это зависит от того, какого из трех вы возьмете.

 

— Мне нужен самый лучший.

 

— Что ж… Он обойдется вам в двести миллионов.

 

Годдар сглотнул слюну. Сумма превышала половину его состояния.

 

— Каковы его возможности? — хрипло спросил Годдар.

 

— Этот специалист попросту может все. В его арсенале все существующие способы и средства от начала веков до наших дней. Вероятность успеха проводимой им операции стопроцентная. Разумеется, я имею в виду операцию, не поддающую-ся раскрытию. Он не оставляет за собой ни следов, ни улик.

 

— Хорошо, — твердо сказал Годдар. — Я беру его. Когда специалист поступит в мое распоряжение?

 

— Как только вы переведете деньги. Вам ничего не придется предпринимать, он сам явится к вам. Заодно продемонстрирует некоторые свои умения. Однако должен вас предупредить кое о чем.

 

— Слушаю вас.

 

— Дело в том, что уровень преданности владельцу у этого человека не слишком высок. Нет, он будет вам верен и послушен, не сомневайтесь. Но не советую перегибать палку. Вы, надеюсь, понимаете, что такие врожденные инстинкты, как у него, нелегко подавить. Кроме того, сам род деятельности требует от специалиста известной самостоятельности и свободы. В отличие от большинства наших выпускников у него фактически есть чувство собственного достоинства. Поэтому я не рекомендую подвергать его унижению или относиться к нему пренебрежительно. Я внятен?

 

— Вполне, — подтвердил Годдар. — Я ожидал нечто подобное. Завтра же начну заниматься финансовой частью сделки. Думаю, к пятнице вы получите всю сумму полностью.

 

— Я приобрел нового слугу, Кевин, — инструктировал Годдар дворецкого. — Из ваших, из инкубаров. Еще не знаю, какую работу я ему поручу, но доставить его могут в любой момент. Велишь охране пропустить и немедленно проводишь ко мне. А пока подготовь для него помещение в дальнем крыле. Тебе понятно?

 

— Да, сэр. — Кевин поклонился. — Не извольте беспокоиться.

 

Годдар легко взбежал по лестнице на второй этаж. В свои сорок пять он сохранил прекрасную форму. Поджарое мускулистое тело. Упругая, спортивная походка. Почти не тронутое морщинами открытое, мужественное лицо.

Годдар заглянул в кабинет, кивнул секретарше и подумал, что, возможно, вызовет ее на ночь согреть постель. Затем долго отфыркивался под ледяными струями душа. Вылез, растерся и, набросив халат, отправился в спальню. Створки сенсорной двери привычно разошлись при его появлении. Годдар шагнул вовнутрь и, едва не споткнувшись, замер на пороге.

 

Посреди спальни стоял человек. Годдар даже не сразу понял, что это человек, а не статуя, недвижная и затянутая в нечто черное, эластичное, будто водолазный костюм. Накидка на манер паранджи скрывала лицо. Человек был небольшого роста и статью походил на ребенка.

 

Миг спустя Годдар сообразил, кто перед ним. Он быстро оглянулся, шагнул в комнату, створки двери за спиной бесшумно сошлись. Внезапно Годдар почувствовал, что страх, возникший при неожиданном появлении гостя, не исчез.

 

«Что за черт, — со злостью подумал он, — передо мной обыкновенный инкубар, покорный, вымуштрованный».

 

«Убийца, — возразило подсознание, — ассасин, киллер».

 

— Как ты сюда попал? — Голос у Годдара непроизвольно дрогнул. — Тебе сказали, кто я?

 

Инкубар двинулся с места и внезапно оказался в двух шагах. Годдар сморгнул: перемещение было настолько быстрым, что он даже не уследил, как оно произошло. Теперь хозяин лишь растерянно смотрел сверху вниз на низкорослого визитера.

 

Неуловимым движением тот откинул с лица накидку. Годдар ахнул. Глядя на него узкими черными глазами из-под тонких, в ниточку, бровей, перед ним стояла девушка.

 

— Я знаю, кто вы, господин. — Девушка сделала книксен и выпрямилась. — Не волнуйтесь, господин, я никогда не причиню вам вреда. А попала я сюда так, как это делают ниндзя. Я владею многими боевыми искусствами, ниндзюцу — одно из них. Мне ничего не стоило попасть в ваш дом, господин. Я могла бы жить здесь сколь угодно долго, и меня бы никто не заметил. Кроме вас, разумеется, господин.

 

— Вот как. — Годдар начал приходить в себя. Он выдвинул из-за стола кресло и уселся в него. — И ты знаешь, зачем здесь?

 

— Нет, господин. Но это неважно. Вы приобрели меня, теперь вы мой владелец. Я буду счастлива служить вам. Вы можете на меня положиться, я многое умею и сделаю для вас что угодно.

 

Годдар кивнул и задумчиво оглядел девушку. Ее нельзя было назвать красивой, но в ней было нечто такое… Годдар даже щелкнул пальцами, пытаясь найти подходящее слово. Экзотичная, наконец понял он, вот оно, именно так. Лицо нежное, но в то же время есть в нем что-то хищное, опасное. Глаза узкие, но не такие, как у чистокровных азиаток. Кожа смуг-лая. Маленький носик, тонкие прямые губы, высокий лоб, слегка прикрытый короткой вороной челкой.

 

— Расскажи о себе, — бросил Годдар. — Прежде всего, как тебя зовут?

 

— Айоши Танаки, господин. Моего отца звали Йоширо, и мне дали похожее имя. Простите, господин: я думала, вы знаете, кто мои биологические родители.

 

— Я знаю только, кто твой отец.

 

— Мою мать звали Азиза Хабиби, господин. Вы, возможно, слыхали о ней.

 

Годдар едва не присвистнул. Об этой женщине ходили легенды. Шахидка-камикадзе, так и не успевшая осуществить свой последний теракт, выслеженная и казненная по обвинению в массовых убийствах.

 

— Тебе рассказали обо мне? Ты знаешь, кто я, чем занимаюсь?

 

— Да, господин.

 

— Понимаешь, для чего я тебя приобрел?

 

— Я, разумеется, догадываюсь, господин.

 

— Хорошо. Иди сюда. — Годдар подвинул к себе портативный ноутбук, навел курсор на папку с фотографиями. — Вот, гляди. Этого человека зовут Сэмюэл Кон. Ему надлежит умереть от несчастного случая. Его смерть не должна вызвать никаких подозрений, ни малейших. Тебе понятно?

 

— Да, господин.

 

— И ты справишься?

 

— Конечно, господин. — Лицо девушки осталось бесстрастным. — Этому меня учили всю жизнь. Единственно, я должна знать некоторые подробности. Где живет этот человек, каковы его привычки, режим, охрана. Это называется подготовкой, господин. Обычная рутина, я займусь этим немедленно, но пройдет некоторое время, прежде чем я буду окончательно готова.

 

— В этом я тебе помогу, — решил Годдар. — Мы поедем к нему в гости в следующую субботу. Представлю тебя как свою знакомую. Будет много народу, так что особого внимания ты не привлечешь. Осмотришь все, что тебе нужно.

 

Годдар лег в постель, но сон упорно не шел. Он позвонил по внутреннему телефону и вызвал секретаршу. Опершись на локоть, смотрел, как та раздевается. Идеальная фигура, высокая упругая грудь, длинные стройные ноги. И — бесчувственна, фригидна, жалкие попытки изобразить страсть.

 

Мысли Годдара внезапно приняли иное направление. К чертям секретаршу. Он может попробовать новую инкубарку. Ощущение, должно быть, фантастическое — будто переспал с самой смертью. Годдар ощутил сильное возбуждение. Он отослал секретаршу и по внутреннему вызвал Айоши.

 

— Да, я обучена этому, господин, — потупившись, призналась девушка. — Но вам будет неинтересно со мной. Вы ведь знаете: такие, как я, не способны испытывать то, что чувствуют обычные женщины. И потом, господин, мне самой очень бы этого не хотелось.

 

Годдар почувствовал себя так, будто ему влепили пощечину. Услышать «не хочу» от этого существа, за которое отдал бешеные, сумасшедшие деньги, было не просто нелепо, это было немыслимо.

 

— Раздевайся, — рявкнул он. — И поскорее. То, что ты испытываешь или не испытываешь, меня не касается. Тебе понятно?

 

— Да, господин.

 

Годдар взял Айоши грубо и бесцеремонно. Он исступленно вторгался в нее, заставляя менять положения и позы. Девушка беспрекословно подчинялась, но лицо ее оставалось бесстрастным, глаза закрытыми, тонкие губы плотно сжатыми. Годдар рассвирепел.

 

— Да шевелись же ты, — заорал он. — Бесчувственное полено, колода, бревно!

 

Глаза девушки распахнулись. В них полыхнуло такое, что Годдар отпрянул в панике. Он едва не скатился с кровати, возбуждение разом истаяло. Годдар едва удержался, чтобы не заорать от страха.

 

— Простите меня, господин. — Глаза девушки вновь стали покорными. — Мне было очень нехорошо. Я сожалею, что не сумела доставить вам удовольствие.

 

Годдар судорожно кивнул. Чувство страха не покидало его. Он только что заглянул в глаза смерти, в буквальном смысле.

 

Он отослал Айоши, вновь вызвал секретаршу, быстро достиг с ней завершения и отправил восвояси. Отдышался, откинулся на подушку.

 

«Переспал со смертью, — саркастически думал Годдар. — Идиотизм. С резиновой куклой было бы лучше».

 

Фрэнк Годдар и Сэмми Кон дружили с детства. Дружба, правда, была односторонней. Дерзкий и задиристый Фрэнк, драчун, заводила и душа любой компании, покровительствовал нескладному и неуклюжему растяпе Сэмми. Годдар снисходил до него с высоты своего авторитета среди одноклассников, потом — сокурсников в колледже. Инфантильный чудаковатый отличник и маменькин сынок Сэмми был счастлив, когда ему скупо перепадали лучики из окружающего Фрэнка ореола славы и популярности.

 

После колледжа их пути разошлись. Фрэнк завербовался в армию, оттрубил несколько лет в глухом техасском гарнизоне, затем начался тайваньский конфликт, за ним венесуэльский. Годдар принял участие в обоих, дослужился до офицера и повесил полдюжины медалей на грудь. Он был на хорошем счету, ему прочили быструю карьеру, полковник благоволил к нему и усердно продвигал. Так продолжалось до тех пор, пока Фрэнк не подцепил в Боготе лихую девчонку и не пустился с ней в затяжной безумный загул. Когда же загулу пришел конец, Годдар остался без девчонки, без денег и без надежд на будущее. Из армии его выставили, и в Нью-Йорк он вернулся жалким, нищим и бесперспективным неудачником.

 

Сэмми к тому времени уже владел инвестиционной компанией, которая уверенно шла в гору и обещала через десяток лет превратиться в финансового гиганта. Изощренный аналитический ум Сэмми позволял проводить ошеломительные биржевые операции, репутация «Kon investments» росла, и вместе с ней рос капитал.

 

В жизненных коллизиях Сэмми остался все тем же неуверенным в себе недотепой, доверчивым чудаком и простофилей. Даже стремительно растущее богатство мало изменило его, и облапошить Сэмми во всем, что не касалось бизнеса, было легче легкого. За одну только коллекцию картин, которую фанатично собирал, Сэмми переплатил вдвое, а то и втрое против ее рыночной стоимости.

 

Женился он на невзрачной, некрасивой девушке, тихой, незаметной и ко всему оказавшейся бездетной. Несмотря на это, Сэмми души не чаял в своей Барбаре и даже умудрился ни разу не изменить ей, над чем друзья и знакомые вволю потешались у него за спиной.

 

Годдара Кон подобрал, когда тот уже скатился на самое дно. Сэмми не забыл детской дружбы. Он безвозмездно ссудил Фрэнку деньги, взял на должность менеджера в компанию, а через год сделал младшим партнером, выделив десять процентов от капитала.

 

Чувство признательности быстро сменилось у Годдара на зависть, потом на злость и в результате превратилось в ненависть. Он ненавидел этого простофилю и глупца, по воле случая прыгнувшего в финансовые магнаты. Ненавидел покровительство, которое теперь оказывал не он, а ему. Фрэнка корежило от одной мысли о том, насколько он обязан Сэмми за то, что тот для него сделал.

 

Год назад умерла Барбара. Сэмми был безутешен, он разом потерял половину обычной жизнерадостности и добродушия. Охладел к делам, перестал следить за собой, даже пополнять коллекцию живописи забросил. Количество совершаемых им нелепых поступков стало зашкаливать за разум-ные пределы. Самый нелепый Сэмми совершил, составив завещание. Назначив наследником партнера и оповестив его об этом, Сэмми подписал себе смертный приговор.

 

Персональный лифт поднял Годдара на последний этаж принадлежащего фирме «Kon and Goddare investments» небоскреба. Здесь располагались офисы обоих партнеров.

 

— Фрэнк, дружище, — обрадовался при виде партнера Сэмми. — Ты помнишь, что в субботу у Барбары годовщина? Знаешь, иногда я сам об этом забываю. До сих пор не могу заставить себя поверить, что ее больше нет.

 

Годдар покивал.

 

— Взял бы ты хотя бы парочку инкубарок, Сэмми, — посоветовал он. — Экономку, парикмахершу, да хотя бы секретаршу. Я понимаю, что тебе не до баб, но не можешь же ты всю жизнь так убиваться. Любому мужчине надо, чтобы кто-нибудь дышал рядом с ним по ночам.

 

— Не люблю я их, — отмахнулся Сэмми. — Ни инкубаров, ни инкубарок. Вроде и обычные люди, как мы с тобой, разве что в пробирке выращенные, а вот не лежит к ним душа, и все тут. Они, скорее, как комнатные собачки, эти твои инкубары. И потом, ты ведь сам говорил, что резиновые куклы из классного секс-шопа лучше. Так что я, дружище, даже пробовать не хочу. Знаешь, при одной мысли об этом чувствую себя зоофилом.

 

— Охрану хотя бы инкубарскую взял, — прощупал почву Годдар. — У тебя дом — настоящий музей, а по двору шатаются какие-то остолопы, которые плохо понимают, с какой стороны у пистолета ствол.

 

— Это ты зря, дружище, — нахмурился Сэмми. — Ребята у меня отличные. Да и что же, на улицу я их выгоню, заменив инкубарами, что ли?

 

Годдар облегченно вздохнул. Этот идиот Сэмми сам рыл себе могилу.

 

Айоши медленно шагала по галерее, на стенах которой были развешаны картины из коллекции Сэмми Кона. Большинство гостей удовлетворились беглым осмотром и спустились в сад. Айоши задержалась. Она уже ознакомилась с домом, зафиксировала в памяти его план, мысленно отметила на нем пути возможных перемещений. Пора было уходить, но картины необъяснимо притягивали ее.

 

Внезапно Айоши замерла, впившись взглядом в миниатюру с изображением девушки, замахивающейся в отчаянном прыжке боевым ножом танто. Нижняя половина ее лица скрывалась под маской, с верхней на Айоши в упор глядели черные яростные глаза.

 

— Это замечательная картина, — послышался голос сзади. Сэмми Кон шагнул к Айоши, пальцами коснулся ее локтя. — Называется «Метаморфоза», кисти знаменитого художника начала двадцать первого века Израэля Шлосберга. Обратите внимание на глаза девочки на картине, леди. Какими они вам кажутся?

 

— Злыми. Безжалостными, — после короткой паузы выдох-нула Айоши.

 

— Правильно, так и есть. А сейчас давайте поменяемся местами.

 

Айоши едва не ахнула. Девушка преобразилась. Нож исчез, превратившись в серебристую ленту, маска — в небрежно наброшенный шейный платок, атака в прыжке — в танцевальное па. Глаза девушки утратили ярость и стали мечтательными, покорными.

 

— Вам нравится?

 

— Да, мистер Кон, — тихо ответила Айоши.

 

— Неудивительно. Девочка на картине, если смотреть с точки, где вы сейчас стоите, будто срисована с вас.

 

Гости уже начали расходиться, когда Сэмми подошел к Годдару, обнял его за плечи и отвел в сторону.

 

— Знаешь, Фрэнки, — Сэмми дружески улыбнулся, — хочу дать тебе совет. Не упусти эту девочку. Все твои предыдущие пассии ей в подметки не годятся. Это совершенно необыкновенная девочка, я бы сам мог в такую влюбиться. Послушай меня, дружище, женись на ней.

 

— Эта девушка — дочь моего старинного приятеля, Сэм, — насупился Годдар. — У меня с ней ничего нет, дружище, о какой женитьбе идет речь? К тому же, мне кажется, она несколько провинциальна.

 

— Ей всего двадцать два, — укоризненно проговорил Сэмми. — Я спросил, когда показывал ей картины. Да, она несколько неотесанна, но у девочки поразительное чутье на прекрасное, редкостное чутье. И потом, посмотри, как она умеет себя вести, с такой ты можешь смело появляться в любом обществе, хоть на приеме у президента. Да что я тебя уговариваю, ты…

 

— Я подумаю над твоими словами, дружище, — перебил Годдар. — А вот, кстати, и она.

 

Улыбаясь, Айоши приблизилась, взяла Годдара под руку.

 

— Я только что говорил Фрэнку, — Сэмми церемонно поклонился, — что он — счастливчик. Будь я на его месте, я бы… Впрочем, неважно. До свидания, был счастлив сделать знакомство.

 

Годдар проводил взглядом удаляющегося Сэмми. Не сдержавшись, пренебрежительно хмыкнул и подозвал водителя.

 

— Домой, Джек!

 

— Прошу прощения, сэр, — раздался почтительный голос сзади.

 

Годдар обернулся. Плечистый охранник протягивал прямо-угольный, упакованный в пластик предмет.

 

— Мистер Кон просит леди принять от него небольшой презент, — поклонился охранник.

 

В машине Фрэнк распаковал подарок. На секунду опешил, затем выругался вслух.

 

— Олух в своем репертуаре. Знаешь, что он подарил тебе? Это картина Шлосберга «Метаморфоза». Она стоит больше, чем я за тебя уплатил.

 

Айоши завороженно смотрела на застывшую в прыжке девушку. Сейчас та снова казалась яростной и жестокой.

 

— А ты понравилась старому ослу, — хохотнул Годдар. — Он сказал, я, мол, идиот, что не женюсь на тебе. Ты все еще думаешь, что справишься с делом?

 

— Да, господин, — бесстрастно проговорила Айоши. — Я готова, могу все сделать хоть завтра. Вы — мой владелец, остальное не имеет значения.

 

Бесшумно ступая, Айоши прокралась по тополиной аллее к дому и бестелесной тенью метнулась к крыльцу. Неслышно провернулась отмычка, язычок замка отжался, приоткрывшаяся дверь пропустила ниндзя вовнутрь. Пару мгновений спустя Айоши уже стояла на пороге спальни. Она извлекла из складок кимоно иглу. Легкий укол, и объект не проснется, он даже не почувствует боли. Экспертиза не обнаружит яда, он вскоре распадется на безвредные элементы и растворится в крови. Внезапный инфаркт — с мужчинами от сорока до пятидесяти это бывает. Тем более с пережившими потрясение и не сумевшими оправиться от него.

 

Айоши замерла на пороге. Что-то мешало ей сделать то, ради чего она пришла. Нечто неведомое цепко держало ее, не позволяя шагнуть в комнату, разгоняя пульс и нехорошо отзываясь уколами боли под сердцем. Айоши задержала дыхание и заставила себя успокоиться, затем неслышно скользнула в спальню.

 

Внезапно Сэмми проснулся, разлепил веки. Миг спустя он рывком сел на постели и принялся протирать глаза. Айоши слилась с темнотой, сердце зашлось от прилива адреналина, за ним пришел болевой спазм. Усилием воли Айоши подавила боль и вновь обрела хладнокровие.

 

— Черт, померещилось, — пробормотал Сэмми. Он поднял голову и настороженно замер. Просидел так секунду-другую, затем решительно нажал на кнопку электрического звонка. В ответ по лестнице протопали грузные шаги, в дверях возник начальник охраны. Айоши, пластаясь по стене, опустилась на пол и сжалась в комок.

 

— Ты ничего не заметил? — встревоженно спросил Сэмми.

 

— Все тихо, сэр. Не волнуйтесь: ребята на постах, спите спокойно, вам, вероятно, что-то почудилось.

 

— Скорее, приснилось, — озадаченно пробормотал Сэмми. — Чудная девочка, желанная, нежная, та, что была здесь с Фрэнком позавчера. С окровавленным стилетом в руке. Ладно, иди, Рон. Фрэнк таки прав, мне необходимо завести женщину, иначе так и свихнуться недолго.

 

Шаги охранника еще не затихли, когда Айоши метнулась из спальни вон.

 

Сэмюэл Кон отошел от дел и продал компанию после того, как его партнер Фрэнсис Годдар скончался у себя дома от внезапно настигнувшего его инфаркта. Сэмми — сильный человек, он едва оправился от смерти жены, и вот через год, почти день в день, потерял друга. Сэмми до сих пор частенько наведывается на могилу Фрэнка — ведь дружили они с самого детства.

 

Несмотря на это, соседи поговаривают, что Сэмми Кон — настоящий счастливчик. Еще бы, его молодая жена — красавица и недавно родила ему чудесную девочку. Теперь вместе с появившимися на свет годом раньше близнецами у Сэмми уже трое детей.

 

Поговаривают также, что Айоши Кон благородного происхождения и ведет свою родословную чуть ли не от древних японских микадо. Впрочем, Сэмми мало интересуется прошлым жены. Однажды ему позвонил человек, назвавшийся Смитом, и попросил о встрече. Смит представился бывшим сотрудником корпорации «Наследственность», уволенным по неизвестной причине. Он предложил Сэмми приобрести за внушительную сумму копии документов, которые того наверняка заинтересуют. Сэмми Кон долго молчал. Затем, глядя в прячущиеся за темными очками глаза Смита, сказал, чеканя слова:

— Мне известно, кем была раньше Айоши Танаки. Нам с вами обоим известно. Этой женщины больше нет. Моя жена Айоши Кон не имеет с ней ничего общего. Она отличная мать, преданная супруга и необыкновенно хороша в постели. Более того, она — лучшее вложение средств из всех, что мне когда-либо доводилось проделывать. Самое ценное из всего, чем я владею. Вам понятно, Смит или как вас там?

 

Собеседник судорожно кивнул.

 

— Понятно. Прошу простить.

 

Сэмми скривил губы.

 

— Тогда вот что. Я распоряжусь открыть завтра в «Чейзе» счет на ваше имя. Туда ежемесячно будет поступать по десять тысяч. Это плата за то, чтобы больше никогда не видеть вашу рожу. А если вдруг однажды вам покажется, что вознаграждение недостаточно, я прикажу своим людям вами заняться. Впрочем, нет, я попросту сообщу об этом жене.

 

Коллекция картин в доме Конов постоянно растет. И хотя немало злоумышленников наверняка уже положили на нее глаз, Сэмми за коллекцию спокоен. Друзья смеются, когда с самым серьезным видом этот чудак заявляет, что его миниатюрная и улыбчивая жена Айоши справится с любым грабителем лучше всякой охраны.


Рассказ Майка Гелприна опубликован  в журнале "Русский пионер" №106. Все точки распространения в разделе "Журнальный киоск".