Классный журнал

Bита
Буйвид

Побег из локдауна (продолжение)

Продолжение. Начало читайте в рубрике «Горнист».

Локдаун и не думал заканчиваться. И комендантский час тоже. Я с завистью просматривала инстаграмы своих друзей в Петербурге и Москве. А здесь по вторникам министр Рутте и министр здравоохранения появлялись на национальном телевидении и пытались вразумить нацию. Выступ-ление шло с сурдопереводом. Переводчица Рутте, единственная эмоциональная женщина в Голландии, выразительно двигала руками, делала большие глаза и отчаянно жес-тикулировала всеми мышцами лица. В этом была хоть какая-то надежда. Во всяком случае, было ощущение, что что-то происходит, даже улучшения какие-то. Сурдопереводчица минист-ра здравоохранения была полной ей противоположностью. Из ее вялых жестов и почти неподвижного лица можно было сделать только один вывод: все плохо, и мы все умрем.

Но постепенно мы научились с этим жить. И даже лазейки нашлись. На сайте полиции можно было скачать и распечатать специальную форму, заполнив которую можно было оказаться на улице после 9 вечера. Это, конечно же, касалось работы. Иногда я уезжала с бурной вечеринки с бумагой, в которой значилось, что я бейбиситтер, присматривавший за ребенком, пока его отец исполнял свой служебный долг. Такие бумаги получали все участники вечеринки, независимо от пола и возраста. Учитывая количество выпитого, жаль, что нас с ними никто ни разу не остановил. Интересно было бы посмотреть на реакцию полиции на группу «совсем нетрезвые бейбиситтеры». Научил меня этому мой сосед по дому, который сам постоянно закатывал вечеринки. А его научила соседка из дома напротив — там происходила настоящая лалалайла, и не только по пятницам.
 

Еще я придумала перформанс «прогулка с несуществующей собакой» и регулярно его исполняла. Перформанс был незатейливый: у меня с собой был поводок и специальный пакет для собачьего дерьма, наполненный чем-то странным. Текст перформанса был тщательно прописан и отправлен самой себе по электронной почте. Предположительно, я занималась исследованием гуманного лица голландской полиции, которое они старательно демонстрируют, играя, например, в снежки с горожанами. По странным голландским законам, даже если бы меня оштрафовали, я могла бы доказать, что занималась настоящим искусством, и штраф бы мне вернули. Но меня никто и не думал останавливать, и я спокойно разгуливала в окрестностях своего дома. Постепенно я стала отходить все дальше и один раз увлек-лась и зашла слишком далеко. Там, видимо, другой департамент полиции работал, более активный, и меня остановил двухметровый красавец-полицейский на мотоцикле. Мефрау, говорит, вы что это делаете в 11 вечера на улице? Вы разве не знаете, что вы нарушаете закон?

О Боже, как я сыграла!

В очень быстром темпе, немного истерично.

Закон? Офицер! Я не нарушаю закон. Я очень хорошо знаю законы. Я ищу свою собаку. Точнее, это не моя собака. Это собака моего бывшего. Она всегда меня ненавидела. Знаете, я думаю, мы расстались именно из-за нее. Или нет? Ну, не знаю. Он поехал к маме в Тиллбург. Что-то срочное. Его мама тоже меня, между прочим, недолюбливала. И попросил присмотреть за своей собакой. Я все делала правильно. Кормила ее по расписанию (тут у меня уже слезы навернулись на глаза) и только тем кормом, который он оставил. Но у нее началась диарея. И мне пришлось срочно выводить ее на улицу. Потому что у меня светлый ковер. Мне его подарил мой новый мужчина. (Тут я поняла, что переигрываю. Голландские мужчины ковры не дарят. Это нонсенс. Но я смахнула слезу и быстро выровнялась.) Он ему достался от умершего отца, и ему негде его было положить. (Вот это браво! Это очень по-голландски.) Я имею в виду ковер, разумеется. Ну, я не хотела, чтобы собака уделала ковер. Зачем мне неприятности еще и с моим новым мужчиной. Я схватила ее и побежала на улицу. Даже толком одеться не успела. (Мой наряд надо было видеть, конечно.) Ну и потом (тут я сделала брезгливое лицо), пока я собирала вот это (я протянула в качестве доказательства пакет полицейскому, а он в ужасе отстранился), она исчезла. Видимо, я так торопилась, что плохо пристегнула поводок. И вот я уже давно бегаю по городу и везде ее ищу. Это катастрофа. Хорошо, что мы уже расстались с бывшим, иначе это произошло бы сейчас. Я должна ее найти. Вы можете мне помочь, офицер?

Полицейский хмыкнул. А есть ли у мефрау документы, говорит. Вы что, говорю, издеваетесь, вы бы стали искать документы, если бы ваша собака вот-вот обделалась на светлом ковре? Но вы можете пройти со мной к моему дому, и я вам их, конечно же, покажу. Когда я назвала адрес, полицейский оживился. Все же запахло штрафом. А почему же вы в этом районе, спрашивает радостно, предвкушая штраф. Ну как же почему, потому что тут живет мой бывший. Я подумала, вдруг эта мерзкая собачонка решила убежать к себе домой. Полицейский поскучнел. Это было логично. Ладно, говорит, вы возвращайтесь к себе домой. А я всем сообщу о пропавшей собаке. Как она выглядит? Ну, говорю, она такая мерзкая, лохматая, ее зовут Люси (ну а как же еще. Мы же все помним эту песню). Больше нет примет? Полицейский уже начал слабо улыбаться. Нет, говорю. Вы ее точно узнаете. Еще она очень плохо пахнет. Он что-то по-голландски, конечно же, передал по рации (я поняла всего два слова — хонд и люси), еще раз напомнил, что я должна проследовать к мес-ту жительства, и уехал. Я, довольная, пошла в сторону дома. Такое развлечение! В жилах бурлил адреналин. Это же событие!

Но счастье мое было неполным, оказывается. Минут через пять полицейский подъехал снова. Садитесь, мефрау, на мотоцикл, говорит. Я вас отвезу. Да ладно, говорю, вы что, серьезно? Спасибо, конечно, но я и сама дойду. А он говорит, это не то чтобы любезное предложение, это требование. Нет уж, говорю, давайте считать это любезным предложением. Мне так приятнее будет. И это действительно было приятно — прокатиться на моцике с двухметровым красавцем по ночному Амстердаму.

Заметьте, по совершенно пустому Амстердаму! Такое бывает только в кино. Ну и в моей жизни тоже.

Вам вынести документы, спрашиваю, когда он меня к дому подкатил. Не надо, говорит, я вам верю, мефрау. Но на всякий случай убедился, что я открыла дверь своим ключом. Спокойной ночи, говорит. Берегите ковер.

После этого пару дней у меня побаливало. То ли копчик, то ли поясница. Белые полицейские бээмвэшные мотоциклы — это вам не чоппер какой-то, они на одного рассчитаны. И сзади у них большой ящик, как у развозчиков пиццы примерно. Не знаю, что они там возят. Надеюсь, не оружие. Мне было неловко прижиматься к молодому красавцу, поэтому я отчаянно прижималась к этому ящику, вот и зажало что-то в спине. Дура, конечно. Подкинуло тебе дорогое мироздание мужика красивого — обнимай и радуйся. Но это событие было молниеносным практически, минут семь-восемь, не успела сообразить. Вот, жалею теперь.

Двадцатого апреля сурдопереводчица Рутте радостно двигала глазами, руками и лицом. Министр сообщил, что с 28-го числа отменяется комендантский час и открываются террасы. Владельцы заведений общепита вытащили столы и стулья, стали их начищать и всячески украшать свои террасы. Амстердам напоминал Феодосию в конце апреля, когда отдыхающие еще не подтянулись, а ожидание уже разлито в воздухе. Курорт в чистом виде. Еще и жара случилась неожиданная. Хотелось написать «ожидание и любовь», но это точно только в отношении Феодосии. Ну, или курортов Краснодарского края. В крайнем случае — Италии с Испанией. Амстердам город сдержанный. Окситоцин местные жители вырабатывают слабо. Я не буду писать банальнейшую фразу о том, что у меня случился курортный роман с городом. Зачем же мне все портить. Но случилось невероятное все же. Курортный роман — он ведь предполагает нечто, что никогда нельзя повторить, так ведь? И еще можно потом всю жизнь вспоминать. Снег, например, который продержался целую неделю. И туман этот невероятный. И еще, я никогда больше не увижу Амстердам без турис-тов. И это самое большое сожаление в настоящий момент. Потому что они уже возвращаются. Уже отвратительно несет травой на улицах. И у меня уже с…ли седло от велосипеда.

Вечером я вылетаю в Москву.  


Колонка Виты Буйвид опубликована в журнале "Русский пионер" №103. Все точки распространения в разделе "Журнальный киоск".