Классный журнал

Сергей
Петров

На роман не тянет

Непродолжительно, без последствий, без обязательств. Страсти нет, переживаний нет. Курортный роман — это примитивно.

Встречаются он и она, предположим, в Турции, уставшие от семейного быта.

День строят друг другу глазки. Беседуют, тем же вечером уже страстно целуются. Он торжествует: сто против одного, что все будет. Да, если началось, то будет. Последующие дни летят кувырком. Он и она блаженствуют в постели. Забыты экскурсии, неинтересен богатый завтрак, у них — сексуальная диета. Море не забыто, пожалуй. Оно добавляет романтики.

Через десять дней курортные любовники разъезжаются, но монетки в море не летят. Ведь это же курортный роман, по законам жанра он и она больше не встретятся. Со вздохами огорчения (облегчения) удаляются из памяти телефонов снимки, на них — довольные и беззаботные лица людей, возомнивших себя свободными. Что остается? Воспоминания. Случается, через девять месяцев к воспоминаниям присоединяется новорожденный. Тогда-то и могут разгореться страсти. Но это — совсем радикальный случай. Как правило, страсти не разгораются.

Курортный роман по большому счету глуп. Люди, которые курортный роман «крутят», не замечают, какими они со стороны смотрятся идиотами.

Ведь если подумать, далеко не все курортные знакомства венчаются приятными моментами. Девяносто случаев из ста — роман до кульминации не доходит, кульминация безжизненно провисает.

Году в 2011-м большой компанией мы отправились на Родос. Ну, как большой? Я, жена, ребенок, он, жена, ребенок. Две семьи.

Как-то за ужином разгорелся спор. Наши попутчики стали утверждать, что мне слабó спеть в караоке. Я поначалу уходил от конкретных ответов, а потом завелся. Пришлось выйти и спеть.

Караоке располагалось не где-нибудь в углу темного диско-бара, в лучах светомузыки, а на большой сцене, под открытым небом. Отдыхающих было много, они сидели за столиками, переваривая пищу или «догоняясь» спиртным. И тут — какой-то тип с микрофоном. Неожиданно. Ближе к финалу моего «номера» господа принялись отчаянно рукоплескать. Особенно усердствовали две длинноногие дамочки с распущенными рыжими волосами, губы их были ярко напомажены.

Чуть ли не каждый день потом, при встречах на узких тропинках, они мне подмигивали, загадочно улыбались и напевали слова из песни, которую я исполнял. Позади ощущалась тяжелая поступь супруги. Я чувствовал себя под конвоем и делал вид, что слеп и глух. Один раз только взглянул на них, то был тяжелый взгляд. «Девушки, — означал он, — вы дуры?» Они явно не замечали берегов.

Но если эти дамочки не замечали, то некоторые мужчины, представлялось мне, даже не задумывались об их существовании.

…В первый же день, в день заселения, состоялось мое знакомство с шеф-поваром. Маленький, сухой, седовласый грек, узнав, что я имею отношение к «органам», пришел в состояние бурного, неуправляемого восторга.

«Я тоже бывший коп! — закричал он. — Мы братья!»

Шеф-повар, всякий раз встречая наши семейства в ресторане, приветливо справлялся, как дела, сжимал кулак и тряс им в воздухе, изображая приветствие «рот-фронт». Он трепал по волосам детей и повторял почему-то одну и ту же русскую поговорку: «Коля-Коля-Николай, сиди дома, не гуляй».

Наступил день второй. В отеле появились новые постоялицы — две русские девушки, без мужей, но с детьми, брюнетка и блондинка. Обе худенькие, красивые, особенно брюнетка. Она для меня затмила всех. Сначала я позабыл, что женат, а вспомнив, пожалел об этом. Она, судя по кольцу, тоже была замужем, и это восторга не добавляло.

Как только они появились, греческий шеф-повар забыл и обо мне, и о полицейском братстве. Вокруг их столика он скакал, как скачут по горным тропам Родоса козлы (мне приходилось наблюдать это зрелище во время одной автомобильной поездки).

Каждое утро на их столике возникали кулинарные изыски, резко выбивавшиеся из общего ресторанного ассортимента: красивые тортики, пирожные, коктейли, дворцы из кусочков ананаса, клубники, бананов и черешни.

Грек сиял. Он называл прекрасную брюнетку королевой, нес какую-то околесицу то по-гречески, то по-английски, опять было «Коля-Коля-Николай», пару раз прозвучало «женюсь», один раз бывший греческий полицейский упал на колени.

Мне почему-то это не нравилось. Меня вообще как-то разочаровал Родос. Я ожидал увидеть осколки древней цивилизации, а попал на какую-то барахолку с навязчивыми продавцами.

Блондинку, похоже, происходящее забавляло. Ее прекрасная спутница сдержанно улыбалась и была холодна. А грек… К последнему дню нашего отдыха сияющий грек потух.

— Не грусти, товарищ! — сказала ему блондинка на прощание и вручила бутылку русской водки.

…Да, мужчины много глупее женщин в моменты курортных знакомств. И чем больше они источают глупостей, тем смешнее у этих знакомств финал.

Мне вспоминается примерно тех же лет случай на одном одесском пляже.

Начало сентября. Море спокойное и прозрачное, людей на пляже немного. В шезлонге полулежит девушка в купальнике и темных очках, кушает виноград.

К девушке подходит парень. Какое-то время он топчется в нерешительности, потом присаживается на песок и начинает разговор. С первых же слов становится понятно, что парень не местный (у меня есть способность различать диалекты), парень — москвич.

Она снимает очки и смотрит на него недоуменно. Как в старом анекдоте про проститутку и токаря, который пытается проститутку очаровать. «Мужчина, вы кем работаете, токарем? Ну вот представьте: вкалывали вы весь год, план перевыполнили, устали, приехали в кои-то веки отдохнуть на море, пришли на пляж, а тут — станки, станки, станки». В моей истории девушка молчит и на представительницу древнейшей профессии вроде как не похожа. Она возвращает очки на место, продолжает есть виноград.

Парень говорит без остановки, громко и выразительно «акая», тем самым подчеркивая свое «москальство». Последнее, что называется, не работает.

Но когда он, перебрав все возможные комплиментарные «крючки», сообщает, что служит в одном солидном банке на хорошей должности, девушка снова снимает очки и смотрит на него по-другому, как покупатель на товар: брать или не брать?

— И что вы делаете в Одессе? — спрашивает она.

— Приехал навестить дядю и тетю. Они живут здесь, неподалеку.

Девушка, вне всякого сомнения, одесситка. Ее «что» — нечто среднее между «що» и «шо». С одной стороны, за этого «плейбоя» можно порадоваться: «клюнула рыбка». Но с другой — мне рассказывали, что одесситки — девушки открытые. Открытость у многих выражается в словах: «Покупай мне BMW, и я твоя навеки». Знает ли об этом он? Хватит ли банковской зарплаты?

Девушка делится с ним виноградом. Они смеются. Разговоры становятся откровеннее. Парень поет оду ее груди. Девушка не смеется, а гогочет.

— Искупаемся? — спрашивает он.

— Та ну (да ну)…

Парень закуривает.

И все бы ничего, победа не за горами, но есть законы жанра. Ведь это не просто курортный роман, это курортный роман в Одессе. А Одесса готова высмеять все.

— Костя! — раздается крик.

Все, включая меня, оборачиваются на голос и видят пожилого мужчину на велосипеде.

Мужчина вращает педали, прилагая усилия. Одна рука его крепко держит руль, вторая — пятилитровую пластиковую бутылку с чем-то красным.

— …Я таки застал этого идиота дома и купил вино! Это хорошее вино, ты такого не пил! Хватит бесполезно болтать, тетя Клава приготовила синенькие!

Парень настороженно шепчет похабщину, есть шанс еще что-то исправить, но одесситка гогочет еще громче, и он яростно бросает окурок в песок. Ухажер уходит к дяде и тете, вину и синеньким. От курортного романа — прочь.

…Такое не имеет права называться романом. Это слишком жирно. Роман предполагает что-то вечное, всепоглощающее. «У нас был курортный роман, и это — на всю жизнь» — вы такое слышали? В лучшем случае угостят клофелином и об воруют, будет что вспомнить. Но и этого сейчас не происходит! Так что — нет, не роман. Даже на рассказ не тянет.

Пьеска. Байка. Анекдот.  


Колонка Сергея Петрова опубликована в журнале "Русский пионер" №103. Все точки распространения в разделе "Журнальный киоск".