Классный журнал

Bита
Буйвид

Надземное

Дорогой мозг! Спасибо тебе. За ту огромную работу, которую ты постоянно проделываешь. И особенно за защитные реакции. Потому что до дипломирования еще почти полтора месяца, а находиться на чужой земле, пусть даже такой прекрасной и так любовно отвоеванной у моря, оказалось сложнее, чем я предполагала. Поэтому все эти участившиеся прекрасные воспоминания детства, которые я считала грозным признаком надвигающейся старости, сейчас очень полезны, и они действительно защищают. Нет, не от земли. С ней все хорошо. От тех, кто по ней ходит. Потому что понять их сложно, а принять еще сложнее. А так проснешься еще до рассвета от пения безумной соседки, выругаешься на родном языке, а потом вспомнишь что-нибудь нежное и опять уснешь. Тут тебе и институт искусств, и тут же школа выживания.

Еще хорошо помогают урожаи, собранные с различных земель и удачно ферментированные. Итальянские земли в этом плане очень хороши. Вот третьего дня скидка была на сайте. Двадцать процентов. Именно на итальянские. Но обязательно коробку нужно было брать. Вроде как вложение. Сомнительное, конечно. Скорее, расход. Но название! Mama mia! Как тут устоять? Primitivo aristocratico. Ладно, думаю, университетские счета подождут. Пандемия, кризис, потерпят. А такое винцо пропустить нельзя. Принесли. Ну мы и набрались, конечно, как примитивным аристократам и полагается. А утром опять воспоминания всплыли.

В дедушкином доме был погреб. Точнее, погребок. Там хранились банки с консервированными огурцами и помидорами, варенье, картошка на зиму. Пахло там сыростью и землей. Свет через маленькое окошко в один кирпич. По вечерам лампа-переноска, если что-то нужно было достать к ужину. Лазить в погреб без дедушкиного разрешения категорически запрещалось. И это такой был маленький праздник, когда разрешалось. А еще там была бутыль. В ней бродило вино. Верхушка была залеплена пластилином, из нее выходила зеленая резиновая трубка, возможно, от кружки Эсмарха, трубка была опущена в литровую банку с водой, и иногда там булькало. И я готова была сколько угодно сидеть в погребе и смотреть на эту конструкцию в ожидании заветного булька. Чаще всего так и приходилось выползать ни с чем, потому что больше пятнадцати минут не разрешали — сыро и холодно, ребенок может простудиться, еще на голову что-нибудь свалится, Павел, зачем ты ей разрешаешь туда лазить, пусть лучше на чердаке сидит.

Дед был прирожденным мичуринцем. Вечно что-то странное выращивал. Прививки делал яблоням. И вино свое делал экспериментальное. Вкус, видимо, был не очень. Бабушка иронизировала по этому поводу. Да и вся семья тоже. Во время семейных праздников графин с дедушкиным вином популярностью не пользовался. Всегда оставался почти полным. Дед сам свое вино пил. А я сидела и думала: вот вырасту и обязательно буду пить дедушкино вино. И будем мы с ним «чокаться» и выпивать весь графин до последней капельки.

Чувствуете, как это primitivo действует? Вон в какие сентиментальные дебри меня занесло. Ну, дорогой мозг, подбрось мне чего-нибудь менее трогательного. Ты же можешь! Давай будем жестко защищаться, без розовых соплей.

Без соплей? Пожалуйста. Помнишь Валерика? Соседского мальчика? И дедушку его? Что??? Опять дедушку? Нет! Давай что-нибудь другое. Да подожди ты. Там прикольный был дед. Ну вспомни! Он категорически отказывался от пожеланий долгих лет жизни и всегда вместо этого поднимал тост за голого землекопа. Вспомнила? Да!!! Вспомнила. Я тогда уже понимала, что такое голый, и даже примерно представляла землекопов. Но голый землекоп в моем сознании еще плохо прорисовывался, и этот тост завораживал, конечно. Это сейчас я знаю, что Валеркин дед был биохимиком, а голый землекоп — любимое подопытное животное всех генетиков. Он, землекоп, не стареет, и они, генетики, все пытаются из него вакцину против старения сделать, ну или его ДНК к другой живности подсадить, ну а потом уж и нам перепадет, видимо. Да, отличное воспоминание. Объясняет, кстати, Валеркино теперешнее поведение. Он после биофака не в науку пошел, как дед мечтал, а в бизнес. А потом еще дальше. И теперь выпивать с ним практически невозможно. Потому что он, как правило, не пьет — ну, потому что ЗОЖ, безглютеновая диета, то он фрукто-пескарианец, то еще кто. Поэтому это всегда полбокала вина, максимум один. Скучно. Но иногда он «заземляется». Это происходит, когда он со своей совестью никак договориться не может. И тогда он начинает пить и аргументировать свой поступок. И всем вокруг доказывает, что поступил правильно. Это тоже совсем не весело. Вот теперь мне понятно, откуда он это слово выкопал. Есть какая-то связь между его «заземлением» и голым землекопом этим.

В последнее время Валерка все чаще «заземляется». Что неудивительно. Мне вот тоже хочется. Прямо сейчас. Выпить столько, чтобы удалось доказать хотя бы себе, что я все делаю правильно. Но столько мне явно не осилить…  


Колонка Виты Буйвид опубликована в журнале "Русский пионер" №99. Все точки распространения в разделе "Журнальный киоск".