Классный журнал

У бабы Гали

26 марта 2020 11:13

Основательница компании Cognitive Technologies Ольга Ускова что-то от нас скрывает. Что‑то очень личное, но очень важное. Ведь нам тоже позарез надо знать, как выбраться из этой снежно-ледяной колеи. Вот вроде все правильно сделал, поменял образ жизни, внешность и многое остальное — а все болтаешься на дороге, увернуться не можешь от угрозы. Как? Ольга Ускова не говорит в этой колонке. А может, говорит — если внимательнее прочитать.

— Галина Михайловна! Еду я на своем спортивном «меринке». Дорога, заваленная вся снегом. Вокруг темно, только снежная дорога в свете фар. Разметки нет. Колеи, как водится в такую погоду, не четыре, а три. Люди всегда жмутся от краев в снегопад, и встречные полосы смешиваются в полуторную, одну. А снег все подсыпает и подсыпает. Колеи все глубже под колесами, и мне даже как-то хорошо и монотонно, и начинает так в сон тянуть. Тут я вижу, что появились из-за поворота встречные фары и на меня несутся. А колея-то левая у нас общая. Я пытаюсь выехать вбок, «мерс» спортивный, низкий, легкий, не слушается, продолжает катить по ледяной корочке, и… сейчас вот столкнемся. Я пытаюсь выпрыгнуть из машины. А дверь тоже не открывается. Потом удар, темнота, боль, действительно сильная боль в голове, и… просыпаюсь. Тетя Галя, дорогая! Мне этот сон за последний месяц три раза приснился. Мне иногда кажется, что еще раз — и не проснусь совсем.

Сергей сидит у бабы Гали на приеме и говорит, говорит, говорит про сны, про страх смерти, про зимнюю колею. Я тоже в избе, за перегородкой. Поневоле слышу все, потому что Серый попросил с ним поехать в Талдом. Сам испугался один к бабе Гале. Да и я бы нипочем не поехала, если бы не сломавшая меня цепочка событий, начавшая происходить с моим лучшим другом Сережей последние полгода.

Картина маслом. Два математика по образованию. Оба — СЕО крупных международных холдингов (мы как-то считали с Серым: если сложить поголовно наши предприятия, то ежемесячно мы подписываем распоряжение на зарплату для 22 000 человек). Мы прошли с ним за почти 25 лет дружбы вместе огонь, воду и медные трубы. Помнится: август 1998 года. Три дня как встали все платежные расчеты. Деньги в стране отменили. На улицах Москвы тогда было пусто и страшно. Звонит Серега: «Давай встречаться! Надо же что-то делать. Жду тебя в пивной на Трубной!»

Не было в тот день в этой пивнушке больше посетителей, только Серый и я.

— У тебя сколько в наличных баках есть?

— Тысяч триста, не больше.

— У меня — семьсот тысяч. На первый месяц зарплату выплатим урезанную. Люди поймут. Главное — никаких отпусков насильных. Все должны знать, что жизнь продолжается…

Мы тогда были чуть ли не единственными предприятиями в России, не остановившими ни на день выплату зарплаты.

Так вот, такие два закадыки и прожженных руководителя нового-старого типа сидят, как отчаявшиеся домохозяйки, в странной грязной избе на окраине Талдома, у бабы Гали, в поисках совета и излечения. Картина маслом.

Полгода назад давно забуревший и застывший в избыточном финансовом благополучии Сережа неожиданно нагрянул в гости. У нас эдак не очень принято последние лет десять. Обычно офлайн — только дни рождения, а все остальное — скайп, вотсап, «надо чаще встречаться» и все такое онлайновое, как у всех. Поэтому приезд приятеля я восприняла как экстренную ситуацию и, отменив все дела, прилетела и не узнала Серого. Куда-то делся всему миру известный образ Серого — руководитель-интеллигент родительского типа («наш холдинг — семья», «семья и близкие — мое все», «любимые писатели — Достоевский и Кьеркегор»). Передо мной сидел, блестя явно заправленными коксом глазами, престарелый юноша — искатель приключений:
— Мать! (Зовет меня матерью, сволочь, а сам старше на три месяца.) Мать! Я ухожу из семьи. Люблю — не могу.

Надо отдельно объяснить: Серега уже тридцать лет в браке, что совершенно не мешало его романам, романчикам и романищам все это время. И я сначала не поняла, чего, собственно, было приезжать и огород городить ради такого обыденного дела, как очередная пассия. Но буквально через минуту небо рухнуло и мне на голову.

— Я влюбился в мужика, — заявил мой дорогой друг, в упор глядя мне в глаза. Он не хихикал. Его трясло. Потряхивать начало и меня. — Понимаешь, просто была вечеринка на яхте у Х. Обычная. Я туда и зашел-то на пару минут. Договориться с Х. о встрече лично. И чувствую, не могу. Тянет к нему, как никогда и ни к кому. Я чуть вены себе не вскрыл. Мучился, упирался, а потом позвонил, поехал и переспал с ним. И все. Пропал я. Это, понимаешь ли, совершенно родное, понимающее существо. С женщинами ты всегда как инопланетянин — что она подумала да что она почувствовала… Как м…к на вулкане. А тут родная душа. Все понимает в тебе, потому что сам из того же теста сделан… Наталью даже видеть не могу. Дома тошно. Ни с одной бабой такого палева не было…

Я не буду описывать тот вечер и тот разговор. Он очень много вещей во мне повернул и подвинул. Но после этой нашей встречи с Сергеем начали твориться невероятные и неприятные вещи. Он летел джетом, в котором загорелся мотор, и в результате аварийной посадки повредил себе спину. Как только снял корсет, отправился с дочкой на каток и подвернул лодыжку. Ему заехали горячим шампуром на вечеринке на даче, и остался шрам на щеке, и т.д., и т.п.

В довершение всего он практически перестал спать, его мучили кошмары.

Тут его высокопоставленные партнеры заявили, что без магии Серегину карму не исправить, и договорились о визите к бабе Гале: «О-о-о-о-очень сильный экстрасенс и светлый к тому же».

Я отнекивалась, предлагала ему ехать в Талдом со своими олигархическими подельниками или с новоиспеченным пассием, Игорьком. Но Сережа встал на колени и напомнил про одну ситуацию в 2009 году, где он мне помог и «не капризничал». Так что пришлось ехать…

В избе пахло мышами и мочеными яблоками. Баба Галя задавала наводящие вопросы, я старалась не вникать, засунув в уши наушники, но Muse как-то очень инфернально накладывался на антураж этой избы, и я его выключила. Тут же донеслось:

— Бу-бу-бу… Сон, в котором вы видите колею, символизирует сковывающие вас обстоятельства. Увязнуть в снежной колее — знак того, что вам следовало бы поискать нестандартные идеи для решения своих проблем. Бу-бу-бу…

— Галина Михайловна! Да как же так! Я же как раз и выскочил из привычной колеи. Все поменял! Все! Образ жизни! Внешний вид! Семью! Даже сексуальную ориентацию… Какая уж тут колея. Я давно в чистом поле вензеля нарезаю, образно говоря.

И тут произошло неожиданное. До сего момента баба Галя была таким киношным типичным экстрасенсом — жутковатой теткой, обвешанной крестиками и иконками, в непривычной и не соответствующей возрасту одежде. А тут она вдруг каким-то очень знакомым усталым движением сняла с носа очки и протерла их полой кофты. Потом внимательно посмотрела на Сергея:

— Вы, Сергей Ильич, как-то очень по-детски колею-то понимаете. Внешне так. Плоско. Вам только грезится чистое поле-то. Вы из колеи не то что не вылезли, вы оттуда даже не выглянули. От того, что платье переодели и сексуальные нужды свои начали справлять в другую, извините, дырочку, неужели, вы думаете, вы из внутренней колеи выбрались? Она же внутри вас глубоким социальным следом впечаталась. А след тот статусом называется. И вот за него-то вы и держитесь всеми своими зубами, руками и членами. А вы попробуйте, от статуса, да и от денег, гарантирующих этот статус, откажитесь! Вот тогда жизнь, может быть, по новой и закрутится, а пока все логично с вами происходит. В рамках сценария, так сказать…

Не буду дальше писать, что было. Очень личное. Но не зря мы в Талдом съездили-то. Я, во всяком случае, не зря.

Колонка Ольги Усковой опубликована в журнале "Русский пионер" №95. Все точки распространения в разделе "Журнальный киоск".

Все статьи автора Читать все