Классный журнал

Русская Красавица

05 февраля 2020 11:37

Писатель Виктор Ерофеев прав: очень важно свернуть с проторенной дорожки. Точнее, Русская Красавица права, потому что она и есть Флобер. И альфа с омегой. Кто был ничем, тот станет Виктором Ерофеевым. Потому что так говорила Русская Красавица, в которой секса нет.

Всем хорошим во мне я обязан Русской Красавице. До Русской Красавицы я был никем. Я даже не беру ее в кавычки. Это она меня закавычила. Новая колея? Ну да, колея, большие бульвары, автострада, взлетная полоса.

Друзья познаются в беде? Ерунда. Русская Красавица распугала моих друзей. Клочья зависти повисли на этих бульварах.

Она перевернула мне жизнь. Я вижу себя входящим в свою квартиру на Смоленском переулке с большим новым чемоданом в руках. Польская жена встречает меня угрюмо, в синих резиновых посудомоечных перчатках до локтей. Она уверена, что я в Париже загулял — вид у меня подозрительно радостный. Я ставлю тяжелый чемодан на пол — тогда еще у чемоданов не было колесиков, — разминаю пальцы, весело говорю:
— Привет! Мы с тобой разбогатели.

Жена с ужасом смотрит на меня, разворачивается и идет вглубь квартиры, бросая на ходу:
— Ужас какой!

Я смотрю ей вслед и вспоминаю, как она мне сказала, что, прочитав Русскую Красавицу, она похудела на пять кило.

История Русской Красавицы заслуживает отдельной книжки.

Это я и был русской красавицей, пройдя через испытание «Метрополем». Русская красавица — это я.

Ну да, все верно, господин Флобер.

Русская Красавица пробилась через народную цензуру. Шесть наборщиков из Владимира приехали в Москву, чтобы заявить, что они не будут набирать эту махровую пакость.

«Дорогие американские б…ди и проб…ди!» — возмущенно цитировали рабочие письмо из романа, обращенное к американкам.

Наши рабочие смутились и покраснели. Разве так можно писать женщинам?

Мы беседовали в течение шести часов. После чего они сказали:
— Ладно, напечатаем, только с условием, что ты нам подпишешь.

Русская Красавица прорвалась через западную цензуру.

Иван Набоков в Париже отказался покупать эту дрянь.

Я был в отчаянье.

Русской Красавице оставалось продолжать влачить самиздатскую жизнь.

Писавшаяся в 1980 году летом в поселке Пушкино под Москвой по ночам в сарае — узкая тропинка, жалит высокая, зрелая крапива, рядом стоит, как ночной покосившийся витязь, дощатый сортир, — она мне стала являться.

Но не сразу.

Я вначале набросился на нее с мужской силой.

Она не давалась.

Я написал полкниги и сдался: это не то.

И когда я понял, что это не то, она явилась. В сцене, когда к ней приходит мать и уговаривает ехать в Израиль, неожиданно зазвучал ее голос.

Я стал записывать за ней.

Бывали ночи, когда я печатал сорок страниц на машинке.

Попробуйте пальцем просто стучать по букве «а» сорок страниц — это что-то немыслимое.
Я полностью отключался, не чувствовал тела.

Потерпев поражение от Ивана Набокова, который заведовал покупкой иностранных книг в парижском издательстве «Альбен Мишель», я кинулся в Америку.

Решил отдать рукопись моей подруге, красавице Элендей Проффер.

Я приехал в легендарный Анн-Арбор. Мы гуляли, прошли мимо живописного кладбища, где был похоронен ее муж Карл.

В спальне, чтобы нас ничто не отвлекало, она включала белый шум.

Она прочитала Красавицу и сказала, что не будет ее печатать. Тебе надо ее существенно переделать. Как? Написать от третьего лица!

Я уехал в полном отчаянье.

Но неожиданное солнце улыбнулось мне.

Иван Набоков (кажется, племянник) ушел в Париже на повышение в издательство «Ашетт». А если бы не ушел?

На его место в «Альбен Мишель» пришла ироничная американская красотка, широкая кость Найна Солтер. Ниночка! Дочка американского писателя Джеймса Солтера — из круга Хемингуэя.

Маленькая птичка в очках на золотой привязи, Люся Каталя — редактор русского отдела «Альбен Мишель» — рассказала ей об отвергнутой Русской Красавице.

Ниночка отдала ее на пять внутренних рецензий. Две были отрицательные, три — положительные. Русская Красавица пробилась в перевод.

Только начали переводить — переводчик Красавицы умер от СПИДа.

Только напечатали в Париже в обложке от Эгона Шиле — Люся Каталя чуть нас с Найной не убила в своем подземном гараже: она с размаха въехала в стену. Некоторые нашли в этом подставу Фрейда, рука распухла, треснула кость, я долго ходил в зеленом парижском гипсе.

Русскую Красавицу купили вмиг 14 лучших (или одних из лучших) издательств мира.

Для них издательство «Альбен Мишель» устроило обед в честь Русской Красавицы на франкфуртской ярмарке. Ко мне подошел Иван Набоков и поздравил с гениальной книгой.

С Ниночкой мы долго не расставались. На ужине дома у Люси (когда все уже выздоровели после аварии) мы сидели, счастливые, окруженные знаменитыми завистниками: певцами, философами, писателями. На нас с завистью посматривали Окуджава и Мераб Мамардашвили. Мы были выше песен и философии.

В честь нашей любви Ниночка назвала свою гончую собаку русским словом из пяти букв. Собака носилась по Тюйлери, возле Лувра, русские туристы, стоя в очереди в музей, ошарашенно смотрели на собаку.

В России Красавицу приняли в штыки. Одна рецензия была хуже другой. Это оскорбление русской культуры, пощечина русской женщине, грязная порнография!

Это был мой первый роман — было от чего прийти в ужас.

Роман быстро перевели в разных странах. В Голландии он стал национальным бестселлером номер один. Мои издатели Мишель и Лекс, счастливые по уши, вроде нас с Ниночкой, любовники-геи, водили меня по Голландии, как слона, зарабатывая на мне деньги.

В одном маленьком городке в книжном магазине выстроилась маленькая очередь. Я подписывал книгу.

Ко мне подошла девушка лет двадцати. Она сказала по-английски:
— Господин Ерофеев, я прочитала вашу книгу. Она мне понравилась. Но у меня есть вопрос. Почему в вашей книге нету секса?

Безымянная девушка спасла мне жизнь.

Если в России книгу сочли порнографией, а в Голландии не нашли в ней секса, то кто прав?

Никто.

Я стал равнодушен к мнениям критики и читателей.

Прошло много лет. Недавно в Пензе ко мне подошла уже взрослая русская девушка. Лет пятидесяти пяти. Вот, говорит, купила вашу Красавицу и подарила подруге. Если ей не понравится, дружить с ней больше не буду.

А вы говорите, что в России нет движения.

Колонка Виктора Ерофеева опубликована в журнале "Русский пионер" №95. Все точки распространения в разделе "Журнальный киоск".

Все статьи автора Читать все