Классный журнал

Зовушка

28 апреля 2019 08:33

Художник, писатель, врач Андрей Бильжо откликнулся на зов будущего. И описал его, не жалея красок и персонажей. Получилась, в общем-то, сказка. Но такая страшная, что не плакать даже хочется, а смеяться навзрыд. Умеет автор подбодрить в нужный момент, не отнимешь. Бонусом идут все варианты имени Прасковья.

Мама Насти погибла в 2083-м совсем молодой, в возрасте семидесяти лет — Настеньке как раз три годика исполнилось. Прасковья была военным дельтапланеристом нового поколения в отряде прославленного четырежды героя Предуралья Абдулгаффара Заказова.

Параша по зову Родины-матери выполняла спецзадание.

Она успела сбить пять монгольских самолетов-беспилотников, но шестой, гад, подкрался сзади совсем незаметно и направил свой синий луч смерти прямо в дельтаплан Проси.

И все бы ничего, но летательный аппарат спикировал прямо в центр всемирно известного болота имени писателя-классика и участника многих гибридных войн начала XXI века Евгения Присосова.

Панюшу болото засасывало медленно. По части засасывать этому болоту не было равных в мире.

Праскуне даже не было страшно, более того, перед тем как голубое небо навсегда скрылось от нее, Праскута даже испытала оргазм.

«Идите все на-а-а-а-а-а…» — разнесся зов Параси над болотом, но, казалось, он летел над всей планетой Земля. Очень многие в разных ее уголках его услышали. И даже спустя пятнадцать лет после победы в пятой гибридной войне над монгольскими оккупантами военные историки так и не дали ответа на вопрос, куда призывала всех идти трижды герой Черноземья Прасковья Дурасова.

Настя не выговаривала с детства букву «л». Такой дефект речи у детей встречается довольно часто: «Ховодное мовоко, папаня» или «Свадкая шоковадка, папувя».

«Мой папенька — вучший зовотарь, зовотые руки!» — гордилась отцом Настена.

Тихон Дурасов и правда был золотарем знатным. Сам по зову предков поднял и возродил это древнее ремесло. Разбогател на этом деле. Стал главным золотарем Кремля.

Когда Наюсе исполнилось четырнадцать, вдовец Тихон Дурасов женился на Агриппине Курдюмовой — вдове с двумя дочками, тринадцати и пятнадцати лет.

Курдюмова была редкая сволочь: жадная, завистливая, злая, но большегрудая и с мощно развитыми ягодичными мышцами молодая шестидесятилетняя баба — что и прельстило Тихона. Он не хотел верить слухам, что якобы Гриппа отравила надоевшего ей мужа, насыпав ему яда в водку «Зов нутра».

Так стала Тася жить в чужой семье.

Глашка и Сашка Курдюмовы были набитые дуры и злюки, да еще и страшные. Мало что с бородавками на носу, так с пирсингом в ноздрях, бровях и губах. Да и руки все были у них в наколках китайских.

Девки эти все время дразнили Нату: «У тебя папка кремлевский г…очист. У него руки по локоть в г… Зовотарь, зовотарь, ты какашки Насте жарь».

А Настюру они прозвали «Зовушка».

Сюше приходилось все делать по дому: и мыть полы, и стирать белье, и красить, и чистить одежду, золото, серебро, и маленькие нефтяные скважины прочищать, и в конюшне убирать, и компьютеры ремонтировать, и вслух по-китайски читать книжки Глашке с Сашкой (сами они не умели), и на балалайке играть, и самогон гнать, и в магазин летать на леталете самой, без китайского летчика Джао Да.

А надо сказать, что Настюра была красавица. Глаза большие, слегка навыкате, ресницы пушистые, губы мясистые, волосы золотистые.

И вот однажды…

И вот однажды в семью прилетел зов из Кремля — звали Дурасовых-Курдюмовых на званый бал в честь 150-летия главного управителя страной. Вся страна готовилась к этому празднику пятьдесят лет.

Фейерверки, салюты, иллюминация делали ночь днем. Леталеты бороздили небо: Пекин—Москва—Ленинград—Сталинград—Грозный—Пекин. Тридцать минут лету — и вся страна в открытом доступе. От одной столицы до другой через города-гордости.

Музыка не смолкала. Кругом висели светящиеся плазмы с призывами и лозунгами: «И.В.Н. — Идите Все На…! Прасковья, ты с нами!»; «З.О.В. — Здоровье Очень Важно, и Здесь Очень Весело!». Из пушек стреляли по воробьям, танцевали до упаду, ели до отвала, пили до посинения.

Леталет с космонавтом 1039-м Тагиром Бузабековым за штурвалом подлетел к дому Дурасовых-Курдюмовых с точностью до секунды.

Все члены семьи оделись в самое дорогое. Тихон — в косоворотке и в смокинге с наградами.

Сашка и Глашка — в бальных платьях с голыми прыщавыми спинами с китайскими иероглифами счастья, любви, гармонии и плодородия. Агриппина — в манто из меха панды.

А Анастаску дома оставили, на хозяйстве. Дуры с хохотом, уходя, прокричали: «Зовушка, Зовушка, остаешься домушка!» — и дали задание Асюше туалеты чистить и конюшню тоже.

Загрустила Сюта, пригорюнилась.

А в Кремле тем временем уж бал в разгаре. После выступлений прославленных чеченских борцов и китайско-русских каратистов еду изысканную только и успевали подносить. Не китайскую повседневную, а тушеночку свиную, да шпротики в масле, да селедочку под шубой, да килечку, да картошечку вареную с укропчиком, да колбасочку медицинскую жареную, да и ливерную яичную, ну и зельц, конечно, — все из кремлевских подвалов, из спеццеха.

Водка разная рекой течет: и тебе «Зов печени», и «Пекинская», и «Управленческая», и… Да ее столько видов, что и не перечислить.

Публика вся знатная, все на китайском и чеченском говорят. В общем, пир на весь мир.
А Ная грустит, конюшню чистит и представляет, как она на балу в Кремле танцует.

И тут вдруг самый красивый, серый в яблоках, конь говорит ей человеческим голосом: «Настюха, я не конь вовсе, а следователь Эркюлькин Аркадий. Я вел следствие по делу Курдюмовой Агриппины. Я нашел яд, который она в водку “Зов нутра” своему мужу насыпала. Злодейка делает его из усов старых тараканов, которых находит в корешках подшивок древних газет, хранящихся в архивах. Особенно сухих тараканов много в “Московском колокольце” и “Торгаше”. Курдюмова занимается черной магией и нетрадиционной медициной, шаманит, ворожит, снимает венец безбрачия. Она меня в коня превратила — а я был молодой, накачанный следопыток, но я подслушал и узнал ее тайну. Если добрый и чистый человек, как ты, по зову любви и сердца скажет три раза: “Доброта не та, когда берешь, а та, когда отдаешь. Мой зов не нов. Не надо много слов. Ты готов! Я готов! Он готов!” — черная магия рассыпается и становится бессильна. Курдюмова и твоего отца хочет отравить и завладеть его золотом, а тебя отправить служить на границу с Америкой. Соберись и произнеси эти слова зова-заклинания, чтобы шли они от самого сердца. Поехали!» Анастаске так захотелось помочь папочке, следователю Эркюлькину и всему миру! Сердце ее готово было птицей вылететь из груди, и она произнесла заклинание так, что зарыдали кони, заплакали лошадиными слезами.

И тут произошло чудо. Серый в яблоках конь превратился в молодого следователя, но маленького, щуплого и в очках. «Следователь Аркадий Эркюлькин. Прости, Настя, приврал чуток. Думал, ты передумаешь. Я хороший. Выходи за меня замуж. В четырнадцать лет по нашим закавказским законам уже можно». Аркадий встал на колено и протянул Тасе хрустальный башмачок.

Ася удивилась: «Аркадий, а где вторая туфелька? Я же не могу в одной ходить!» — «А в них вообще ходить невозможно. Поверь мне, бывшему парнокопытному, Таюшка. Это же чисто для прикола и в знак любви». — Эркюлькин встал с колена и поцеловал Настасью в губы.

Она почувствовала прилив нежности к следопыту и еще не улетучившийся окончательно лошадиный запах.

Курдюмову арестовали прямо в Кремле, когда она подсыпала яд Тихону Дурасову в водку «Глоток свободы».

Настя взяла фамилию Эркюлькина и вскоре выучилась на судмедэксперта. А еще спустя время родила Аркадию тройню. Мальчиков.

Глашка и Сашка сделали себе пластические операции и победили на конкурсе красоты 3000 года.

Тихон погоревал немного, да и снова женился.

Агриппина вышла на свободу еще молодой и крепкой семидесятипятилетней, раскаивающейся, глубоко верующей в Бога Добра женщиной.

Не верите? Да я и сам не очень, но зов будущего не дает покоя. И не только мне.

Колонка Андрея Бильжо опубликована в журнале "Русский пионер" №90. Все точки распространения в разделе "Журнальный киоск".

Все статьи автора Читать все