Классный журнал

Тот самый Астахов

24 апреля 2019 05:37

Писатель и адвокат Павел Астахов повествует о том, что происходит, когда тебя за собой позовет твое имя. И тем более фамилия. А когда совершенно чужого человека позовут за собой твои имя и фамилия, то это, бывает, не любовь, а удивительное преступление. Так было в случае с именем и фамилией Павла Астахова. Об этом и речь.

Громкое имя не возвеличивает, а лишь унижает того, кто не умеет носить его с честью.

Франсуа де Ларошфуко

Меня назвали Павлом в честь моего дедушки по отцу Павла Степановича Астахова. Он был известным человеком в Смоленской губернии еще до революции и занимался охотоведением. Умер он задолго до моего рождения, в далеком 1936 году. Но благодаря рассказам моего отца, его сына, я знал про легендарного деда с самого своего рождения. Я не отзываюсь на имя Паша, Пашка, Паха, Пахан и прочие производные. Мама меня зовет Павлушей, брат — Палей, а жена и друзья — Павлом. В школе во всей параллели из семи классов (от «А» до «Ж») я был единственный Павел. Но в 7-м классе появился еще один Павел, и впервые я почувствовал конкуренцию. Однако не сильную, так как отчество его было Анатольевич, а не Алексеевич, как у меня. Но главное, фамилия его была Козлов. Так мы проучились до конца школы, конкурируя за отметки и внимание девочек. Гораздо позже я узнал, что один популярный актер тоже по фамилии Козлов почему-то сменил ее на «Астахов». Однако это был не мой одноклассник Павел.

Мне нравилось, что моя фамилия не очень поддавалась различным обидным трансформациям и кличкам. Максимум, на что хватало моих друзей, так это на «Асташонок-лягушонок» и «Асташка-чебурашка». А главное, мне всегда помогали мои предки, о которых я стал узнавать все больше и больше, ибо их зов доходил до меня через века и поколения…

Первый раз я испытал настоящую гордость за роман «Тихий Дон». Конечно, не я его написал, а Михаил Александрович Шолохов, но ведь главная героиня романа Аксинья носила мою фамилию! Да и мужем ее законным был Степан Астахов. А мой прадед как раз и был Степан. В общем, спасибо нобелевскому лауреату Шолохову за увековеченье!
Ну и как тут не радоваться, когда в тот же год на экраны вышел ранее «положенный на полку» фильм «Чистое небо» про военного летчика, Героя Советского Союза Алексея Астахова. Тем более я сам хоть и далеко не герой, но все же Алексеевич.

Бесчисленное число раз мы смотрели «Подвиг разведчика», и я неизменно затаивал дыхание, когда герой-разведчик Кузнецов мучительно вычислял предателя, рассуждая вслух: «Кто же из них? Астахов или Бережной? Астахов или Бережной?» И неизменно с облегчением выдыхал, когда предателя Бережного изобличали, а мой однофамилец, рискуя жизнью, бил врагов. В общем, спасибо советской литературе и кино, которые помогали мне осознать, к какой интересной фамилии я принадлежу. Скажу честно, про ответственность перед предками я тогда еще не задумывался. Но вот и для меня пришло время определяться: учиться или служить Родине. Так как я не поступил с первого раза на «Международные отношения», завалив «великий и могучий» английский язык, то выбор исчез и я отправился в погранвойска.

В армии, где все четко инвентаризировано и учтено, меня спутали лишь один раз. После сержантской школы мне очень хотелось попасть на настоящую пограничную заставу, а вот у политотдела нашего погранотряда были другие планы: меня хотели сделать штабным служакой. Оставить при политотделе инструктором по комсомольской работе. Я сопротивлялся как мог и даже поссорился с замполитом. Ссора не прошла даром. Уже через сутки я был отправлен на заставу… самую-самую-самую отстающую. Просто худшую во всем погранотряде. И по бытовым условиям: крыша была провалена в двух местах, а на всех стенах цвел грибок и крысы хозяйничали на заставе почище прапорщика, добирая ночью все, что он не утащил днем. И по морально-политическим: на заставу ссылали всех залетчиков, разжалованных сержантов и солдат, отбывших наказание на гауптвахте. Атмосфера там была злой, сырой и голодной. Лучшую еду забирали «деды» и разжалованные хулиганы, а повар для остальных готовить не старался. К тому же застава стояла на самом краю огромной страны и непроходимого болота. Часть ее была просто закрыта по причине провалившейся крыши, которую некому, некогда и нечем было ремонтировать, в остальной расположились и установили свои порядки самые недисциплинированные бойцы нашего Краснознаменного пограничного отряда.

Жить молодым пограничникам там было крайне сложно, и мириться с таким положением вещей было невозможно. Поэтому через стычки, схватки, грубость, ругань и сопротивление мы стали менять нашу солдатскую жизнь к лучшему.

На это ушло почти полгода. Общими усилиями навели порядок, сделали ремонт и пополнили свои ряды молодыми пограничниками. А главное, поменяли повара. Новый кашевар стал вкусно готовить и делить еду не по сроку службы. Отныне девиз стал простой, как в фильме «Судьба человека»: «Всем — поровну!». В этот самый момент на нашу обновленную, свежевыкрашенную и вкусно пахнущую пирогами и запеченной рыбой заставу приехал тот самый замполит из штаба отряда, который, как выяснилось позже, решил полюбоваться на мои останки. Этот майор зашел на заставу и, выслушав рапорт дежурного, оглядевшись, спросил: «А тут у вас служит сержант Астахов?»

На что дежурный ему ответил: «Так точно, служит!»

— А где он? — снова спросил майор, жадно озираясь по сторонам в поисках моих костей.

— А вот, товарищ майор, прямо перед вами! — рапортует дежурный.

— Где же? Не вижу… — растерянно продолжает озираться замполит.

— Я, товарищ майор! Я — старший сержант Астахов! — отрапортовал дежурный и улыбнулся. Ну просто потому, что я и был тот самый дежурный по заставе.

Немая сцена из «Ревизора» длилась меньше… Как убедился замполит, я не загнулся, не дезертировал, не был раздавлен тяжелым бытом и «дедами»-переростками, а вполне себе жил и служил, параллельно активно восстанавливая запущенное хозяйство, старшиной которого я к тому же временно стал.

После этой встречи майор заперся в кабинете с начальником заставы и что-то долго и нудно ему втолковывал. Слов было не слышно, но монотонное бубнение продолжалось до тех пор, пока он наконец не вышел из кабинета, хлопнув дверью, и, не прощаясь, выбежал на улицу, где его поджидал персональный «уазик» с штабным ефрейтором.

Фыркнув и выдав сноп сизого дыма, все трое умчались обратно в тылы. Начальник же вразвалку вышел из своего кабинета и, хитро усмехнувшись, хлопнул меня своей широкой ладонью-лопатой по левому плечу:
— Служи, Астахов! Ничего не бойся. Этот майор Кирзенковский больше тебя не достанет. Да и переводить тебя, — он сделал неопределенный жест, — дальше некуда, сынок! Впереди Финляндия. Ха!

Он потрепал мой зеленый погон и вышел на крыльцо, по дороге матеря своего водителя, который замешкался у гаража и не подогнал машину.

Этот майор, оказывается, требовал для меня каких-то наказаний, взыс-каний и вообще перевода на другую заставу. Но наш командир, уже побывавший в Афганистане, терпеть не мог штабных, а политработников вообще не считал за пограничников. Вот так отрядный замполит меня вдруг не узнал, и это было забавно. Зато командир заставы, уже меня узнавший, не сдал и защитил. И я ему до сих пор благодарен. Рассмотрев меня к концу службы еще лучше, мой командир дал мне характеристику и направление для учебы на разведфакультет. Тут я снова услышал зов предков. Точнее, деда по материнской линии Григория Георгиевича, который в 20-х годах служил в иностранном отделе ОГПУ. Так я начал учиться на разведчика. И там было очень важно, чтобы тебя не узнали… Нас учили лучшие профессионалы. Самыми интересными были практические уроки по спецдисциплинам. На одном из таких занятий нас тренировали выслеживать шпионов. Проводили такую игру: опытный офицер-профессионал отправлялся с заданием в город, гулял по Москве, садился в автобус, метро, трамвай, заходил в подъезды домов, магазины, на вокзал и оставлял незаметно 2–3 закладки — почту для своих связных. А мы должны были: 1) выследить шпиона; 2) довести его до конечной точки; 3) найти все закладки и изъять их; 4) засечь и запомнить все его встречи и контакты; 5) при этом не спалиться сами! Потому что задание считалось проваленным, если вас вычислял ваш объект наблюдения.

За каждым учебным шпионом отправлялась группа из пяти человек. Мы менялись, передавая друг другу эстафету наблюдения, и так вели его до финиша. А он исхитрялся как мог, чтобы нас вычислить и оторваться. Например, нарочито медленно брел до угла дома, а завернув за него, пулей мчался прочь. Добежав до другого угла, резко останавливался и, повернувшись к преследователям лицом, уже из-за угла встречал нас широкой улыбкой, грозя пальчиком. Мне «повезло» еще больше! Он просто зашел в подъезд и вызвал лифт. Я забежал за ним и, чуть не налетев на него, стал копаться в карманах, искоса наблюдая за ним. Затем достал ключи из кармана и вставил наугад в замок почтового ящика квартиры 95. Благо в этот момент подошел лифт и мой клиент шагнул в него, да еще молодая парочка вбежала в подъезд и поспешила в кабину. Все ждали меня. Я выдернул ключ, который, естественно, не подошел и ничего не открыл. Благо в карман куртки до начала нашего практического занятия я предусмотрительно сунул утреннюю газету. Теперь она оказалась весьма кстати! Прикрывшись молодыми людьми, я достал ее и уже держал в руках. Нарочито внимательно читал передовицу про 20-ю партконференцию, где Б.Н. Ельцин поссорился с М.С. Горбачевым и Е.К. Лигачевым. Помните знаменитое «Борис, ты не прав!»? Как будто только что достал из почтового ящика. Мне пришлось зайти и в кабину лифта. Мой подопечный кивнул ребятам:
— Какой этаж?

— Нам третий! Спасибо! — откликнулись они и продолжили ворковать. Я выиграл время, успев высчитать, что квартира 95, в почтовом ящике которой я пытался поковыряться, расположена на шестом этаже, и, не отрываясь от газеты, бодро попросил:
— Шестой, пожалуйста!

Мы тронулись в путь. Выйдя на шестом этаже, я вновь загремел ключами и медленно двинулся к девяносто пятой. Лифт заурчал и понес ввысь моего «шпиона». Я не стал рисковать и испытывать ключи еще раз, а просто затаился. «Шпион» вышел на восьмом и позвонил в какую-то дверь. Потом еще и еще раз. Никто не открыл, и он вновь вызвал лифт. Проехал мимо меня вниз, а я поспешил по ступеням на восьмой этаж. Быстро обшарил коврики на полу лестничной площадки и под третьим нашел записку. И помчался вниз вслед за объектом. Мне пришлось вывести его из подъезда и только во дворе передать напарнику.

Надо сказать, что я пытался маскироваться, как только было возможно. То снимал, то надевал вязаную шапочку. Даже вывернул длинную куртку наизнанку, когда шел по улице, и она была серой, а когда зашел в подъезд, она уже стала ярко-синей.

В конце дня мы подводили итоги, разбившись на группы. Наш учебный «шпион», полковник запаса, бывший резидент нашей разведки в одной европейской стране, по-дробно рассказывал, где, как, когда и кого он «срисовал». Все четверо моих однокашников засветились и сидели понурив головы. Дойдя до меня, ветеран остановился. По-смотрел через очки в список, затем изучающе на меня:
— Хм, а вас, молодой человек, я не видел. Вы разве были на занятии?

— Товарищ полковник, конечно! Просто я маскировался и несколько раз переодевался… ну, как мог. А в лифте с вами газетой прикрывался…

За занятие по маскировке и слежке я получил «отлично». Таким образом, меня не узнал и не заметил опытный разведчик, хотя и на пенсии.

После окончания учебы, почти одновременно с путчем ГКЧП и развалом СССР, я уволился и ушел переквалифицироваться в адвокаты. «Адвокат растет с делами», — стучало у меня в голове древнее правило первых защитников. Я старался изо всех сил. Однажды мне попало дело о ДТП, в котором молодая девушка — адвокат влепилась в машину моего товарища на своей спортивной «мазде». Бросила визитку и умчалась дальше. Я позвонил ей, надеясь на профсолидарность, но вместо этого она передала трубку какому-то грубому незнакомому субъекту. Он спросил, кто я, а я назвался. Он нахамил, а я, пожелав ему всего наилучшего, пообещал скорый и быстрый судебный процесс. На следующий день моя секретарь передала, что звонили по делу о ДТП из Московского арбитражного суда и просили «адвоката Астахова» приехать к ним завтра в полдень к председателю судебного состава. Я удивился не только приглашению, но и месту встречи. Дела о ДТП, как известно, не слушаются в арбитраже. В указанный день и час я стоял в приемной председателя одного из составов Московского арбитража. Меня пригласили в кабинет, и навстречу мне двинулся мужчина в хорошем дорогом костюме. Он улыбнулся и тут же, внимательно посмотрев мне в лицо, почему-то замешкался. Но встрепенулся и протянул руку:
— Добрый день! Меня зовут Олег. Извините, что так, без предупреждения, вас пригласил. А вы… Астахов? — почему-то недоверчиво спросил он.

— Добрый день! Да, я — Астахов Павел.

— Павел? — вновь удивился мой собеседник.

Меня, честно говоря, это начинало раздражать. Вызвал в арбитраж, говорит странно, удивляется…

— Да, Павел Астахов, адвокат! Скажите, зачем вы меня пригласили? Я не понимаю, какая связь арбитража с ДТП…

— Ой, извините! Здесь, видимо, произошло недоразумение… Это действительно из-за ДТП… Дело в том, что это я с вами говорил по телефону, ну, когда вы звонили моей… девушке.

— Ах вот в чем дело. Понятно.

Хоть что-то прояснилось. Но не до конца. Все равно вел он себя странновато.

— Да-да, я поэтому и пригласил вас. Спасибо, что пришли. Но я… я думал, что вы тот Астахов... — снова запутал он весь сюжет нашей встречи.

— Какой «тот»? — устало спросил я, понимая, что за полтора года моей работы адвокатом я точно еще не стал «тем Астаховым».

— Другой Астахов. Я думал, вы Владимир Астахов. Он тоже адвокат вашей юридической консультации. Мы как-то встречались в процессе. Ну вот, я и подумал, что могу с вами, ну то есть с ним, обсудить ситуацию…

Теперь более-менее все прояснилось… И хотя я не видел в списках нашей юрконсультации никакого другого Астахова, стоило дослушать до конца всю историю.

— Не надо никаких судов, мы все решим спокойно. Девушка задумалась, слегка помяла машину вашего доверителя. Пусть делает ремонт, а мы все оплатим. Договорились? — быстро сформулировал он свое предложение. Оно вполне нас устраивало. На том мы и порешили.

Я вернулся в офис и приступил с расспросами к секретарше. Выяснилось, что мой однофамилец по имени Владимир действительно работал раньше в нашей конторе. Но на этом я не остановился и продолжил поиски. Результат меня ошеломил: оказалось, что в реестре адвокатов помимо меня и уже найденного Владимира числились еще два моих однофамильца. С этого момента я стал работать за всех четверых, чтобы со временем стать именно «тем Астаховым». За это время я узнал, что в кинематографе тоже трудятся и актер, и режиссер, и оператор, носящие мою фамилию. Узнаваемостью я, конечно же, обязан во многом телевизионно-судебной программе «Час суда», которую вел в ежедневном эфире канала РЕН ТВ целых девять лет. Благодаря этому меня стали не только чаще узнавать, но и задавать массу юридических вопросов и даже консультироваться на улице, в транспорте, ресторане, магазинах. Короче, везде, где только узнавали. Возникали и курьезные моменты.

Мы долгое время жили за городом. В середине 2000-х моя адвокатская карьера стремительно шла вверх. Я выпускал и вел три телепрограммы: ежедневное судебное ток-шоу «Час суда» и еженедельное политическое ток-шоу «Три угла» на РЕН ТВ и ежедневную адвокатскую программу «Дело Астахова» на «Домашнем». Плюс регулярные комментарии по делам, которые вел, и участие в бесконечных ток-шоу на всех федеральных каналах. То есть случилось так, что люди стали узнавать, и это меня смущало, а иногда и мешало. Ну, например, громко чихнуть (а я люблю почихать!) или в магазине поспорить с консультантом о свежести рыбы стало труднее. Как-то раз мы с женой вечером возвращались со съемок и заехали в супермаркет недалеко от МКАД. Встали в очередь. Стояли и, коротая время, о чем-то перешучивались. Впереди стоявший пожилой мужчина недовольно оглянулся и смерил нас суровым взглядом поверх очков в роговой оправе. Отвернулся и снова оглянулся. Еще раз осмотрел и задумчиво помахал мне указательным пальцем.

— Извините… — Я вежливо откликнулся на его жест.

— Вы на кого-то очень похожи… — задумчиво ответил старичок. — Ммм, какое-то знакомое лицо у вас…

Я пожал плечами и уже совсем невежливо отвернулся лицом к своей жене, смотреть на которую мне было гораздо приятнее. Но дедуля не унимался. Он постучал по моей спине пальцем:
— Алле! Вы знаете на кого похожи? На этого телевизионного судью с молотком, Павла Астахова! — обрадовался он и, видимо, решил обрадовать и нас. Радостный, он наклонился к моей супруге: — Он же телесудья?

— Нет, вы ошибаетесь! — решила защитить меня моя жена.

— А кто же он?! — недоуменно воскликнул старик.

— Он? — Жена кивнула на меня и подмигнула: — Он просто мой водитель! Возит меня, и всё!

И ведь она была права! Сказала чистую правду. Я очень люблю водить машину и сам всегда возил мою супругу. Но надо было видеть соседа по очереди! Он возмущенно нахмурился и теперь уже обратился к окружающим:
— Нет! Ну вы посмотрите! Поразительно же похож! Может прям двойником работать!

— На кого? — отозвались сразу несколько человек.

— На кого, на кого? На этого, Астахова, — заключил дед.

Мы быстро оплатили свои покупки и, смеясь, убежали к машине.

Нам было забавно и весело оттого, что можно было так просто выйти из такой деликатной ситуации.

Вот так меня не узнали в магазине, ну или почти не узнали…

А спустя некоторое время ситуация повторилась, но весьма необычным образом. Дело в том, что незадолго до описываемой истории я подарил своей любимой теще автомобиль. Хоть она у меня единственная и живу я с ней уже гораздо дольше (более 30 лет!), чем жил без нее, машинку я выбрал небольшую, комфортную и надежную. Для нее и тестя, чтоб спокойно ездили на дачу. Они покатались пару лет и решили ее продать. И тут выяснилось, что она числится на мне и мне надо самому прийти на сделку. В то время договор купли-продажи автомобиля в простой письменной форме нужно было заверять у нотариуса, и в назначенный день и час я явился с тещей и покупателем. Покупала машину наша знакомая. Помощник нотариуса собрала паспорта и зашла к нотариусу. Через 20 минут позвали и нас. Женщина-нотариус внимательно всматривалась в паспорта и наши лица поочередно. Наконец дошла и до меня:
— Астахов Павел Алексеевич.

— Да. Это я.

Нотариус недоверчиво окинула меня взглядом. Надо сказать, что в тот день я не собирался ехать в офис и пришел к нотариусу в джинсах, свитере и кожаной куртке-косухе. При этом в тот период моей жизни я активно занимался спортом и стригся очень коротко «под Арнольда». Ну все, наверное, помнят его в фильме «Коммандо»?

— А другие документы у вас есть? — неожиданно поинтересовалась дама.

— Какие другие? — удивился я столь странному вопросу. — Разве паспорта мало?

— Мало. У меня есть сомнения… — загадочно ответила «коллега».

— Какие могут быть сомнения?! — возмутился я. — Я — Павел Астахов, адвокат. Можно сказать, ваш коллега! Да вот спросите хотя бы мою тещу! — Я указал на нее, ожидая поддержки. Но нотариус была непреклонна в своих сомнениях:
— Мнение других людей меня не интересует. Я своим глазам только доверяю! Другие документы, удостоверяющие личность, у вас имеются? А? Коллега?!

Вот тут уже я растерялся. С таким недоверием столкнулся впервые. Раньше я отнекивался, что и есть «тот Астахов», а теперь не могу доказать! Ну, конечно же, с собой у меня были водительские права. Я, предвкушая фиаско этой настырной юристки, аккуратно вытянул из кармана куртки удостоверение и положил перед ней на стол:

— Вот вам еще документ, удостоверяющий личность! Коллега!

Но не тут-то было! Моя дорогая «коллега» скептически осмотрела с двух сторон пластиковую «корочку» и вновь пронзила меня подозрительным взглядом:
— А еще какие-либо документы есть?

— Еще? Я вам что, архив или загс? Достаточно я вам представил документов. Хотите, вот еще кредитные карточки. Видите на них имя: PAVEL ASTAKHOV. Это я и есть! И карточки мои! И паспорт! И права! — Я уже «завелся», и для меня стало делом принципа побороть недоверие бдительного нотариуса. Но она не сдавалась:
— Вижу карточки. Действительно на Павла Астахова. Но они не подтверждают, что это вы!

Ее убийственная логика ломала не только нашу сделку, но и веру во всю систему нотариата нашего государства. Хотя, возможно, и наоборот! Чрезмерная бдительность должна была ее только укреплять. Наконец и сама покупатель подала голос:
— Простите, но я тоже подтверждаю, что это и есть Павел Астахов. И документы его, и машина. В чем проблема?!

Нотариус собрала все бумаги со стола и совершенно неожиданно кивнула нам:
— Подходите по очереди, читайте и подписывайте.

Мы не верили своим ушам и быстро повиновались. Подписали. И все же меня (как, впрочем, и остальных) мучило любопытство. Почему она все же не отказала нам и что же ее убедило в том, что я — это я? Забрав документы и уже покидая кабинет, я обернулся и спросил:
— Извините, я правильно вас понял, что вы все же убедились, что я — Павел Астахов?

Она насмешливо и по-прежнему подозрительно посмотрела на меня и, чуть помолчав, выдала:
— Ну, во-первых, вы все же не Павел Астахов. Во-вторых, вы на него и впрямь похожи. Скорее всего, вы — его родственник. Наверное, брат. Ведь у него есть брат. А самое главное, я хорошо знаю Павла Астахова. Лично! — добавила она весомо.

И возразить мне было нечего. Поскольку, исходя из ее логики, если она хорошо знала лично Павла Астахова, а я ее не знал, значит, я не был в тот момент Павлом Астаховым.
Эта встреча изменила мою жизнь. С тех самых пор я не ношу куртку-косуху, стараюсь в официальные места надевать пиджак и галстук и ношу с собой три документа, удостоверяющих личность.

В 2006 году мы приехали в Турин на Олимпиаду-2006! Это был незабываемый вояж! Вместе с компанией «Боско» мы поддерживали наших спортсменов, радовались победе тогда еще малоизвестных Татьяны Навки с Романом Костомаровым, сопереживали и утешали Ирину Слуцкую, пели наши героические спортивные песни с Олегом Янковским, Леонидом Ярмольником и Валерой Сюткиным.

В нашей компании был Дима. Один из топ-менеджеров «Боско». Он был с дочерью Катей, огненно-рыжей милашкой шести лет от роду. В один прекрасный миг она оказалась рядом с нашим столом. Я увидал широко раскрытые ясно-голубые глазищи, которые внимательно изучали меня. Нет, я не ошибся, она почему-то смотрела именно на меня. Вслед за ней к нашему столу подошел ее отец:
— Извините, она вам не мешает?

— Нет-нет. Милая девочка! — вступилась моя жена за рыженькую Катюшку. — А что ты хочешь, малышка?

Но Катя по-прежнему не отрывая глаз смотрела на меня и готовилась что-то спросить. Я замер, боясь напугать ее, и лишь улыбался. Наконец она глубоко вздохнула и спросила:
— А вы правда Павел Астахов?

— Да. Это я. А тебя как зовут? — поинтересовался я в ответ.

— Я — Катя. — Она протянула мне свою пухленькую ручку и дважды хлопнула пушистыми и густыми ресницами. Она была прекрасна. Очаровательная маленькая леди.

Я аккуратно прикоснулся к ее ручке. А она в ответ протянула мне открытку (ею оказалась обложка от приглашения на церемонию закрытия зимних Олимпийских игр):
— Подпишете мне?

— О! Конечно. — Я даже не ожидал, что столь маленькая девочка уже собирает автографы. Решил ее порадовать и достал из кармана календарики нашей программы «Час суда». Подписал.

— Вот, смотри. Я написал: «Дорогой Екатерине на счастье! Расти умной, доброй, красивой! С уважением, Павел Астахов». Здесь вот еще весь год. И можно узнать день и месяц. А с другой стороны судья с молоточком. — Я вернул ей подписанную карточку. Она просияла и снова одарила меня улыбкой.

— Спасибо. Теперь у меня есть Павел Астахов, — гордо заявила она подошедшему отцу.

— Извините нас. Она просто с няней смотрит вашу программу. Ну и увидала вас. Так вы ей нравитесь, — оправдывался папа, пытаясь забрать ее. Катя надула губки и спрятала руку с календарем за спину, не давая отцу себя увести.

— Не за что абсолютно извиняться. Мне приятно, что такая малышка и уже смотрит нашу программу. Тем более что меня узнала. Она, пожалуй, самая юная из моих поклонниц. Забавно и… приятно. Спасибо! — пошутил я.

— Да уж. Увидела вас сегодня и прям рвалась пообщаться.

— Вы не переживайте. Девочка прекрасная и совсем нас не потревожила, — поддержала его моя супруга.

Всю неделю на Олимпиаде мы были рядом с Катюшкой и ее папой. Она успела задать массу вопросов как про увиденные сюжеты в программе «Час суда», так и про жизнь и работу судьи. Про адвокатов она не знала и воспринимала меня как «судью с молотком». Я старался ее не разочаровать и очень серьезно объяснял, насколько ответственная работа — быть судьей и выступать от имени закона и страны, беря на себя ответственность за судьбы людей.

Мы вылетали из Италии большим дружным чартером, который зафрахтовали наши друзья из «Боско». По длинному коридору мы шли на посадку, делясь впечатлениями от Игр, наших спортсменов и церемонии закрытия Игр. Чуть впереди шел Леонид Ярмольник и катил за собой большую спортивную сумку на колесиках с олимпийской эмблемой «Сборная России». Вся сумка была раскрашена смешными шаржами самого Леонида и его подписями «Ярмольник»: в каждом углу сумки — по автографу. Ярко, забавно, заметно. На посадке почти у самого самолета нас догнала Катя с папой. Она тут же подбежала и поздоровалась с нами, а затем вдруг заинтересовалась сумкой Ярмольника. Подошла и стала кружить вокруг его багажа. Леонид разговаривал, но все же наконец обратил на нее внимание:
— Привет! Как дела, красавица?

— Здрасте! Хорошо. А это ваша сумка?

— Эта? Да, моя. Ста-а-аренькая и ма-а-а-аленькая. — Добродушный и всегда готовый к шуткам Леонид уже включился и ждал удобного момента повеселиться.

— Красивая. А что тут написано?

— О-о-о-о! Тут автографы, подписи, — подыгрывал Ярмольник.

— Подписи… А чьи? Кто подписал? — деловито расспрашивала Катя, подзадоривая собеседника.

— Ну-у-у, один человек, — хитро подмигнул собеседник.

— Какой человек? — оживилась девочка.

— О! Человек? Хороший человек! Добрый и веселый! — Леонид уже вошел в плотный диалог и умело его вел с маленькой любопытной собеседницей.

— А он известный? — неожиданно сменила направление Катюша.

— Да. Думаю, что очень, — веселился Ярмольник, подмигивая окружающим, которые уже прислушивались к этому диалогу девочки и артиста.

Услыхав такой ответ, Катя вдруг изменилась в лице… Она широко раскрыла глаза, сглотнула, набрала воздуха и выпалила на одном выдохе:
— Павел Астахов?!

Через мгновение все, кто слышал этот разговор, хохотали в голос, кроме одного человека…

Вы подумали про Леонида? Нет. Он тоже смеялся и даже вытирал намокшие глаза, как, впрочем, и я. Хотя мне было достаточно неловко перед мэтром. Не смеялся и стоял как парализованный отец Катюши — папа Дима.

Да, с такой забавной девчушкой, как Катюша, надо быть готовым к любым вопросам.

Я продолжал работать адвокатом. Кстати, в этом марте исполнилось уже 25 лет, как я тружусь на этой очень сложной и неблагодарной ниве. И вот в один совсем обычный день моя коллега зашла ко мне и протянула листок:
— Смотри! Оказывается, ты клонировался?!

На бумаге был распечатан текст с какого-то интернет-ресурса примерно такого содержания: «Адвокат Павел Астахов поможет вам отстоять ваши жилищные права, а также поможет в сложных семейных спорах!» Далее шло описание того, где и как собирается этот виртуальный Астахов защищать всех обратившихся потенциальных клиентов. В конце снова размещалась реклама и — о чудо! — телефон, по которому предлагалось обращаться всем страждущим.

— Интересно! Очень мне хочется знать: кто же это работает под меня и нашу коллегию? — вернул я листок.

Мы решили позвонить по указанному телефону. Для этого подготовили, объяснив задачу, нашу младшую коллегу — стажера адвоката Машу. Она вошла в роль просительницы и блестяще провела первый разговор, выяснив, где находится офис этого «адвоката Павла Астахова». Она даже договорилась, что приедет к нему на прием. Но при одном условии: что дело ее будет вести именно адвокат Павел Астахов. Обсудив ситуацию, мы решили не рисковать и не самоуправствовать, а просто обратились к профессионалам, на Петровку, 38. За сутки они подготовили операцию. Обеспечили Машу спецтехникой, проверили сценарий беседы, определили ключевые вопросы и вручили меченые купюры. В 14:00 наша подсадная Маша вошла в кабинет самозванца на Ленинском проспекте. Операция шла блестяще. Ее встретил мужчина лет 45–50 совершенно обычной внешности и совсем не похожий на меня. Одет в серый пиджак, без галстука, темные брюки. Вежливо отвечал на заранее приготовленные нами вопросы, все время обходя тему оплаты своих услуг. А вернее, услуг Павла Астахова по защите ее интересов. Несколько раз Маша задавала прямой вопрос:
— А мое дело будет действительно вести сам адвокат Павел Астахов? Вы гарантируете?

На это он неизменно отвечал:
— Не сомневайтесь! Именно адвокат Астахов. Адвокат Павел Астахов.

Но вот на вопрос и предложение передать ранее обсужденный по телефону гонорар он почему-то отвечал отказом. Возможно, почувствовал подвох или из соображений дополнительной безопасности. Как ни пыталась наша «наживка» вручить ему меченые купюры, он так и не согласился взять деньги. Оперативники разводили руками и нервничали. Поскольку мы все время находились рядом, следя за оперативным экспериментом, они не могли действовать, хоть на миллиметр отклоняясь от плана и закона. Пришлось принимать совместное решение и задерживать самозванца без денег, но с поличным.

Задержанный и доставленный на Петровку прохиндей хоть и был перепуган, но давал показания охотно и очень подробно.

Поздно вечером ко мне подъехали руководители операции и показали стенограмму. Также весь процесс был заснят на камеру. Итог этого расследования поразил всех его участников. Кроме задержанного, конечно же…

Дело в том, что задержанный гражданин, обвиняемый нами в самозванстве, представлявшийся мною, то есть Павлом Алексеевичем Астаховым, адвокатом и защитником, предъявил паспорт на имя… Павла Алексеевича Астахова.

Оперативники проверили паспорт и выяснили еще более интересные подробности. Задержанный товарищ был не просто моим полным тезкой. Он совершил почти невероятное! Он последовательно и целенаправленно сменил: имя Олег на Павел, отчество Анатольевич на Алексеевич, фамилию Афанасьев на Астахов… и, соответственно, стал мною. Ко всему прочему, он был юристом и работал в адвокатской конторе. Короче, получалось, что он почти не врал, не вводил в заблуждение, не вымогал денег, не злоупотреблял доверием и не пытался завладеть чьим-либо имуществом. Пришлось его освободить, продержав максимально возможный срок и взяв обещание «не представляться адвокатом Павлом Астаховым» и не вводить в заблуждение обратившихся за помощью граждан. Вот так зов моих предков вызвал к жизни гражданина, не имеющего к нашей династии никакого отношения.

Если вы думаете, что после этого случая число самозванцев уменьшилось, то ошибаетесь. Даже если сейчас набрать в интернете мое имя, фамилию и профессию (адвокат), то можно увидеть массу сайтов, обещающих мою помощь и участие. Не знаю до конца, как к этому относиться, но могу вас заверить, что я достаточно открыт для общения, чтобы пользоваться разного рода посредниками, включая рекламу. Если мне говорят, что очередной человек обратился к кому-то, ссылаясь на меня, я предлагаю смело отказывать, потому что пока в состоянии сам за себя отвечать. Так что обращайтесь напрямую, не верьте посредникам и проходимцам! Не становитесь легкой добычей! Прислушивайтесь почаще к зову предков, а не только желудков. И помните, как сказал один мудрый человек: «Если ты приобрел имя, то совершенно не важно, как тебя зовут!»

Ваш адвокат Павел Астахов
(проверен «Русским пионером» и лично А.И. Колесниковым)

Колонка Павла Астахова опубликована в журнале "Русский пионер" №90. Все точки распространения в разделе "Журнальный киоск".

Все статьи автора Читать все