Классный журнал

17 марта 2019 09:34
Глава группы «Меркатор» Станислав Николаев решил использовать шанс рассказать про то, о чем знает не понаслышке. Кто не понял, тот поймет. А нам дорого то, что автор взял да решился. И судя по описываемым событиям, давно собирался.


— Да что может быть хуже воровского закона? — спросил я полковника Гурова.
 
— Воровской беспредел…
 
Законный вор, смотрящий по Городу Бессо думал тяжкую думу. Офенбах — лепила знающий. Да и с понятием. Вилять не стал. Сказал, как лоб зеленкой помазал: «Рак, четвертая стадия. Даю месяц. Максимум полтора». Но не подкравшаяся смерть беспокоила старого вора. Он свое прожил. Да и устал порядком. На кого оставить Город — вот что беспокоило Бессо. Стал прикидывать. В Городе есть авторитетный вор Гиви, да вот с братом беда. Тот хоть и подмял под себя полгорода, авторитета у законников не заслужил. Бывший борец, да еще динамовец — с ментами тренировался. И законы наши не чтит. Нет. Натворят дел в Городе братья Кванторадзе — не разгребешь. Ну и кто остается? Из последних, настоящих воров в законе, коронованных в 53-м на Каргопольском централе. Зимогор? Тот крепко держит свой Свердловск, да и весь Урал под ним. На своем месте. Почка? Болеет Почка. Да и глухой совсем стал. Кеша Лупатый? Глуповат. Да и делать ему в своем Кисловодске ничего не приходится — цеховые сами деньги мешками носят. Остальные мелковаты. Город не удержат. «Погоди, погоди», — сам себя взбодрил Бессо.
 
— Зеленый! — позвал он прислужного.
 
— Да, Батя!
 
— Когда Черкес откидывается?
 
— Кажись, через неделю.
 
— Встретить по-доброму и ко мне!
 
Да. Черкес человек хоть и сложный, но надежный. Сталь. Правда, биография уж больно кривоколенная. Как еще сходняк решит. Ну, тут я дожму старых хрычей. Ведь больше и поставить-то некого.
 
— Зеленый, собирай сходку черед неделю.
 
— А где, Батя?
 
— Здесь, в Городе. Чтоб все были. Дело серьезное.
 
— Сделаю, Батя. — Прислужный сделал паузу. — Тебе лекарство пить пора.
 
— Поздно, — вздохнул старый законник. — Водки принеси. Да хлеба с луком.
 
На Казанском вокзале Черкеса встречали Зеленый и еще пара полуавторитетных урок. Обнялись, как водится. Тронулись к машине. Дорогу преградил молодой еще человек в цивильном:
— Черкесов? Виктор Степанович?
 
Мент — сразу определил Черкес.
 
— Ну?
 
— Пройдемте, тут недалеко. С вами хотят побеседовать.
 
— Знаю я ваши беседы, только на понт не берите. Я чистый, только неделю как откинулся.
 
— Нужно просто поговорить.
 
Следователи, особенно высокого ранга, редко надевают форму. Но в тот день полковник Буров был при параде. Когда в линейный отдел милиции привели Черкеса, он оторвался от бумаг, поднял седеющую голову и задумчиво посмот-рел на вошедшего:
— Ну, здравствуй, Витя!
 
— Здорово, начальник.
 
— Отдохнуть к нам в Город после зоны или по делу?
 
— Братва позвала. А отдохнуть пригласили или дело какое — мне неведомо.
 
— А мне ведомо. — Голос Бурова металлизовался. — Бессо умирает. Хочет Город тебе передать.
 
— Мне? — искренне удивился Черкес. — С моей биографией сходка мне может разве что зону доверить. Ну, захудалый городишко. А тут Город!
 
— Биография мне твоя известна. По-моему, я брал тебя последний раз?
 
— Мент вы честный, поэтому и толкую с вами.
 
— Принимай Город, как Бессо решил. А сходка поддержит, — огорошил начальник. — И да… познакомься. Мой зам подполковник Зюкин Спартак Леонидович. Я в Министерство ухожу, так что от Петровки он тебя пасти будет.
 
В глубине линейного отдела зашевелилось что-то большое и грузное. «Познакомимся еще», — буркнуло из угла.
 
Когда Черкес вышел на перрон, с ним поравнялся тот самый молодой человек в штатском. Не глядя на Черкеса, будто в небо, обронил: «Берегись братьев Кванторадзе. Гиви на это место целил. Да и Зюкин с ним заодно. И вот еще Буров велел передать: это твой последний шанс умереть на свободе. Правь как Бессо — железной рукой, но в лайковой перчатке».
 
«Шанец, шанец». — Все еще недоумевающий Черкес сплюнул и пошел к машине. Действительно, такой шанс для вора его уровня мог выпасть только раз. И по провидению свыше.
 
— Толя! Ну что с ним возишься, разговоры разговариваешь?! — возмущался Зюкин перед своим начальником. — Наркоты в карман, протокол, и поехал наш Черкес не на воровской сходняк, а во Владимирский централ лет на пять. И нам спокойней, и в Городе потише будет.
 
— Дурак ты, Зюкин, — отрезал полковник. — В городе спокойней не будет. Если братья Кванторадзе Город под себя подомнут — труба! Младший уже беспредельничает. Старший умен и хитер, да уж больно жаден. Не удержат они Город. Тогда и тебе лапти склеят.
 
— Да уж лучше с умным и хитрым, чем с этим блатным увальнем!
 
— А если б ты, Зюкин, меньше шлялся по ресторанам и борделям, а больше занимался делом, то знал бы, что Черкесов Виктор Степанович в июне 1941 года в 18 лет добровольцем ушел на фронт. Командовал разведротой, армейским разведбатальоном. У него орденов и медалей больше, чем у другого генерала. Полный кавалер ордена Славы, считай, Герой Союза.
 
— А как же… — растерянно начал Зюкин.
 
— Да так! Сначала торгаши на овощной базе, где он директорствовал, подставили. Образование-то семь классов! Ну а потом пошло и поехало. Почти тридцатка у него за спиной. Так что сиди и радуйся тому шансу, что Город в его руках будет. Значит, и у нас проблем меньше.
 
Смотрящий по Городу Черкес был доволен. Покойный Бессо оставил ему Город в полном порядке. Да и братва приняла спокойно — авторитет Бессо повлиял. И даже с Гиви Кванторадзе отношения начали складываться. На днях он притащил чудную машину — видео называется. Какой фильм пожелаешь, такой и ставь. Да и кассет передал целую охапку. Черкес расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке, налил рюмку, выпил, занюхал хлебом и включил чудо-машину. Какие-то ковбои на экране стрелялись из-за золота, потеха!
 
Входная дверь с треском распахнулась. Да и не запиралась она никогда в квартире смотрящего. На пороге комнаты обозначился в авангарде подполковник Зюкин. За ним люди в форме, еще несколько гражданских:
— Черкесов Виктор Степанович?
 
— Да.
 
— Вот ордер на обыск вашей квартиры, а по итогам обыска — ордер на арест.
 
В комнату вошли участковый, люди с Петровки, понятые.
 
Черкес рассмеялся:
— Да у меня тут кроме трех рубашек, старого костюма да лепня зимнего ничего и нет. И вот киношную машину братва подогнала, кассеты к ней. Или ты думаешь, я общак в доме держу?
 
— Ну вот с кассет и начнем. — Подполковник сразу начал разбирать стопку. — Так, боевик, еще боевик, «Рокки», «Дикие гуси» — не видел. Ага, что это? Ну вот, «Эммануэль». Одевайся, Черкес, поедешь с нами.
 
Черкес недоуменно посмотрел на Зюкина:
— Какой еще Эммануэль?
 
— Не какой, а какая. Порнография. Статья 114 «Сбыт и хранение порнографической продукции», от двух до пяти.
 
— Никуда я с вами не поеду! — Черкес быстро осознал всю простоту и жесткие последствия подставы. — Не пойдет в зону Черкес по какой-то порнографии!
 
— Поедешь как миленький. Савостин, оформляй протокол!
 
Смотрящий по Городу отошел в сторону. Быстрым движением извлек лезвие бритвы. Обнажил руку и скомандовал Зюкину:
 
— Звони Бурову! Иначе вскроюсь, истеку кровью, а вам не дамся. Тогда и тебе крышка, Зюкин.
 
— Хоть ты вор и авторитетный, Черкес, — закуривая, вальяжно протянул Зюкин, — не поедет начальник управления Министерства ночью поболтать с каким-то кандальником.
 
— Приедет. У него еще перед Бессо должок остался. И ко мне перешел. Не прошла бы ваша Олимпиада в Городе без единого преступления без помощи Бессо. Бурову тогда орден дали, в звании повысили. Звони давай!
 
Буров приехал заспанный, в спортивном костюме, злой. Быстро разобрался, в чем дело.
 
— Был ты дураком, Зюкин, дураком и остался, — брезгливо отвернувшись от подполковника, Буров взял Черкеса под руку, вывел в коридор. — Понимаю, по такой статье тебе в зону нельзя. Опус-тят сразу. Даю тебе еще шанс. Ударь меня. Только смотри, своей кувалдой челюсть не сломай.
 
От удара полковник спиной влетел в комнату, опрокинулся о табуретку, упал. Поднялся, почесал ушибленную челюсть и скомандовал:
— Савостин, протоколируй: «Задержать рецидивиста Черкесова В.С. за сопротивление при обыске и нанесение легких побоев сотруднику органов милиции. Статья 217, часть 1». По-моему, от года до трех.
 
Черкеса увели…
 
Город упал в руки братьев Кванторадзе. Через неделю произошла бойня на стрелке в Мазутках. А еще через полгода, в 89-м, в Городе начался кровавый беспредел. Милиция не справлялась с хорошо организованной вооруженной системой растущих как на дрожжах преступных группировок. Бесконечные разборки и стихийные перестрелки на улицах, десятки случайно застреленных и избитых прохожих и горожан.
 
В 1993-м в собственном офисе был расстрелян из автомата Гиви Кванторадзе.
 
Через год снайпер застрелил выходящего из подъезда младшего, Автандила. Зеленый спокойно сложил винтовку, снял перчатки, набрал номер сотового: «Зимогор? Да, за Черкеса в расчете».
 
И начал медленно спускаться по пожарной лестнице.


Колонка Станислава Николаева опубликована в журнале "Русский пионер" №89. Все точки распространения в разделе "Журнальный киоск".
 
Все статьи автора Читать все
   
Оставить комментарий
 
Вам нужно войти, чтобы оставлять комментарии



Комментарии (0)

    Пока никто не написал
89 «Русский пионер» №89
(Март ‘2019 — Март 2019)
Тема: шанс
Честное пионерское
Самое интересное
  • По популярности
  • По комментариям