Классный журнал

Вольнолюб

27 февраля 2019 10:33

6-й президент ФИДЕ Кирсан Илюмжинов знал про себя главное: он любит волю. Он начал любить ее маленьким ребенком в детском саду, где испытал все тяготи неволи — и порвал оковы, и вырвался из них. И дальше так было.

С ранних лет меня ставило в тупик противопоставление, выраженное в известной русской поговорке «вольному — воля, спасенному — рай». Глупость какая-то выходит, думал я. Что же это получается: рая, достойного будущего заслуживают только рабы? Но как же тогда быть со свободой как одной из высших ценностей?

Пожалуй, трудно найти столь же богатый на определения термин, как «воля»: это и свойство человеческого разума, и синоним свободы, и синоним простора, и даже в некотором смысле юридический акт. И, пожалуй, мало какое из человеческих свойств вызывало столько философских и теологических споров от Аристотеля до наших дней.
«Свободная воля», «железная воля», «сила воли», «волей-неволей» — судя по количеству эпитетов и сентенций, которыми народ окружил это понятие, оно всегда привлекало внимание. И, заметим, не всегда носило позитивный смысл: «вольница», «вольные, лихие люди» — в смысле «разбойники и бандиты» — явно не вызывают симпатий. Так что поговорить есть о чем.

В раннем детстве я был весьма вольнолюбивым ребенком. Кажется, я уже рассказывал читателям «Русского пионера» о своем первом и единственном опыте знакомства с детским садом, весьма огорчившем моих родителей. Дело в том, что меня тогда хватило ровно на полдня. Когда пришло время тихого часа, я подумал, что глупо тратить дневное время на сон, выбрался через открытое по случаю летней жары окно наружу и удрал на пруд, к своим уличным друзьям. Там меня и нашли уже поздно вечером. А на следующий день заведующая дошкольным учреждением заявила, что не может принять такого ребенка под свою ответственность.

Не могу сказать, что с первого же дня в школе я начал понимать соотношение между «хочу» и «надо». Но со временем я осознал, что на выполнение домашних заданий требуется куда больше силы воли, чем на то, чтобы, забросив книжки и тетрадки куда подальше, гонять мяч с ребятами. Выходит, воля и свобода все же не равнозначны? Я свободен играть в футбол вместо выполнения домашних заданий, благо родители на работе, — но у меня есть воля отказаться от этого.

Это было странно, но я научился находить в этом удовольствие. Даже когда появился младший брат и забот стало больше, когда появились общественные обязанности в школе и стало оставаться все меньше времени на развлечения. Пришлось учится расставлять приоритеты. В первую очередь — первоочередное. Решать шахматные задачи, анализировать партии прекрасно можно в уме, пока драишь полы или бежишь за хлебом. Значит, можно совмещать. Единственное, что для этого нужно, — воля. Немного свободы самостоятельно решать, что тебе действительно необходимо.

Звучит довольно просто, не так ли? Но меня всегда удивляло, сколько людей — от одноклассников до многих и многих, встреченных позже, — не желают воспользоваться своей свободой. Делают не то, что им действительно необходимо, а то, что проще: играют в футбол вместо того, чтобы учить химию или историю, пьют в три горла вместо того, чтобы попытаться сделать свою жизнь лучше — заняться ремонтом квартиры или попробовать заработать немного больше денег. Впрочем, мы отвлеклись.

И все же как быть с тем, что «вольному — воля, спасенному — рай»? В словарях это принято объяснять тем, что человек, конечно, волен жить по своему разумению, но спасен будет лишь тот, кто полностью откажется от своей воли и подчинится воле Божьей, будет жить по заповедям, молиться, соблюдать посты и т.д.

Однако, например, святой Иоанн Дамаскин, один из отцов христианской церкви, считал, что Бог «все предвидит, но не все предопределяет», предоставляя человеку самому решать, как жить. Именно свободой воли человек и отличается не только от животных, но и, скажем, от ангелов. В этом есть смысл — будь оно иначе, никаких учений бы и не потребовалось, не потребовалось бы и никакой работы души. Все просто жили бы в Божьей воле и поклонялись одному божеству. Но был бы этот сонм гуманоидов человечеством?

Одну из основополагающих частей буддизма, это всем известно, составляет учение о карме. Тем, кто знает о нем лишь понаслышке, может показаться, что уж где-где, а тут предопределенности через край: предписано тебе родиться, скажем, кшатрием*, так и будешь кшат-рием до следующего воплощения — какая уж тут свобода воли! В действительности мы, буддисты, верим, что карма состоит из соединения дайвы (собственно предопределенная судьба) и пуруша-кара**. Последнее и есть свобода воли, то самое, что позволяет исправить карму.

Однако хватит с нас теологии. Я всего лишь хотел подчеркнуть — на двух примерах, но их можно приводить бесконечно — то, что в большинстве религий подчеркивается важность свободы воли как необходимого условия достижения блаженства.

Но это что касается загробного мира, а мы-то говорим про «здесь и сейчас». Отбросим метафизику и посмотрим на мир трезвым, практичным взглядом. Скажите, какое мне дело до заповедей, устоев и принципов? Если моя железная воля позволяет удовлетворить мое «хочу», какое мне дело до остальных? Я — сверхчеловек.

Такое уже не раз бывало в человеческой истории, в последний раз — совсем недавно. Кончилось плохо.

Я сейчас не буду говорить о том, что во Вселенной все взаимосвязано и каждый из нас волей-неволей несет персональную ответственность за все происходящее в каждом ее уголке. Хоть я и твердо уверен в этом, но мы ведь договорились оставить метафизику в стороне?

Есть абсолютно неопровержимые аргументы в пользу того, что человечество, все более глобализируясь, все больше становится единым целым. Да, пока еще нас разделяют границы, национальные законы и различное мировоззрение и культурные традиции. Последнее, впрочем, — все меньше и меньше.

Однако еще полвека назад средний европеец узнавал о взрыве в Кабуле в лучшем случае спустя три месяца после события — и его это, правду сказать, мало волновало. Теперь он узнает об очередном конфликте в Палестине уже через полчаса — и отчетливо понимает, что за этим последуют новые беженцы, а с ними, увы, и новые проблемы.

Вот и выходит, что, по крайней мере, в рамках единого человечества каждый из нас связан со всеми остальными и каждый наш поступок влияет на жизнь всего человечества. А отсюда следует довольно простой вывод: хочешь жить хорошо — найди в себе силу воли поступать так, как будет хорошо для всех, а не только для тебя.

Именно в этом, я думаю, и заключалась ошибка певцов «человека железной воли» столетней давности. Нельзя противопоставлять себя человечеству и рассчитывать на достижение своих, сомнительных с точки зрения всех остальных целей. Ведомая злой волей военная машина разбилась о волю и решимость людей многих стран и народов. В первую очередь, конечно, о волю народов Советского Союза, но к этой цели были устремлены помыслы и дела и монгольских ойратов, и бедуинов Африки, и британских фермеров.

Ничего подобного в истории раньше, пожалуй, не встречалось. Вторая мировая война со всей ясностью показала, на что способно единение людей доброй воли.

Этот термин — «люди доброй воли» — впоследствии много и охотно использовала советская пропаганда. Боюсь, однако, что в те времена за ним мало что стояло. А сейчас, я думаю, пришла пора возродить его и наполнить истинным смыслом.

С моей точки зрения, человек доброй воли — это человек думающий. Человек, способный просчитывать происходящее и выбирать такую линию поведения, которая приведет к общему благу. Это человек, у которого хватает силы воли делать свободный выбор в пользу всего человечества, а не эгоистичного «хочу».

Колонка Кирсана Илюмжинова опубликована в журнале "Русский пионер" №88. Все точки распространения в разделе "Журнальный киоск".

Все статьи автора Читать все