Классный журнал

Баллада о ржавом ионоулавливателе

10 января 2019 09:14

Зампред Евразийского банка развития Андрей Крайний начал в «Русском пионере», похоже, какой-то свой проект, который еще неизвестно чем закончится. То ли для него, то ли для нас. Ну, для него, наверное, книжкой какой-нибудь в «Библиотеке “Русского пионера”». А для нас… Да тоже книгой в «Библиотеке “Русского пионера”»… И разве плохо?

…Не положил он очки на стол! Не положил, и все тут. Прошло пять секунд, десять, а главный редактор «Комсомольской правды» так и сидел бок о бок с Язовым, министром обороны Союза, в очках.

Редколлегия «Комсомолки» сидела с одной стороны, а журналисты главной военной газеты «Красная звезда» — с другой, разделенные — внешне — только проходом, хотя разделений, конечно, было значительно больше.

Американцы проводили операцию «Буря в пустыне», Джордж Буш-старший, как скажут через двадцать лет, принуждал к миру Саддама Хусейна, и Язов, легко скользя указкой по огромной карте мира, рассказывал нам, что происходит, где у кого какие силы, по памяти произнося названия американских дивизий, номера, фамилии командиров. И все это было безумно интересно, но пришли за другим, а Фронин не снимал очки. Что было делать? Рушилась последняя, она же единственная, надежда. Тогда я не знал фразы Солженицына: «Если ничего не можешь сделать — ори!», но поступили мы именно так. Дмитрий Муратов, тогдашний редактор отдела новостей, прошептал, склонившись к уху: «Будем бомбить».

…А начиналось все с анекдота. Вернее, анекдотом продолжалось, началось все же в январском Баку. После нескольких дней безвластия, армянских погромов (смешанную семью нашего собкора Азера Мурсалиева мы вывозили на бэтээре) Москва объявила чрезвычайное положение, в город вошли войска, разблокировали и запертую в Сальянских казармах мотострелковую дивизию. Но если десантники Александра Лебедя, двигавшиеся со стороны Кюрдамира, баррикады разбирали, попутно надавав пряжками ремней по задницам юным активистам Народного фронта, то перепуганные, срочно призванные из запаса ростовчане, взрослые, обремененные семьями, в темноте палили из автоматов на любой звук. Да и восемнадцатилетние механики-водители танков, выламываясь из боксов Сальянских казарм, тоже со страху ничего не видели.

Двадцатое января и сегодня в Азербайджане день траура, но и тогда, и сейчас я уверен: противоборствующие стороны недооценили готовность друг друга идти до конца.

Я был одним из немногих пишущих журналистов там и в ответ на публикации военных газет о «десятках прикованных к пулеметам националистических молодчиков» написал, что это туфта (слова «фейк» еще не существовало в обиходе), бред сивой кобылы, потому что если пулеметчики были прикованы к пулеметам, то к чему, в свою очередь, были сами пулеметы прикованы…

Скандал в Министерстве обороны был грандиозным. Генерал-полковник Ачалов, замминистра, недавний командующий ВДВ, орал: «А я тебе еще тельник дарил! Я тебе в морду сейчас дам!»

— Товарищ генерал, отдача замучает, — отвечал я.

Пикантность ситуации была в том, что я-то был военным корреспондентом «Комсомолки», майором, прикомандированным как раз оттуда, где Ачалов был заместителем министра…
Спустя несколько лет выяснилось, что мои скромные заметки удостоились внимания и разбора на заседании Политбюро. Мне показали распечатку, что называется, в части касающейся. Егор Кузьмич Лигачев, прославившийся фразой «Борис, ты не прав!», посвятил мне минуту-другую. Каюсь, запомнил не все. Но «лил воду и вбивал клин» осталось памяти. Ну то есть лил воду на мельницу врага и вбивал клин между центром и республиками. Так вот, емко, образно.

…Странным образом закончилось это… Да ничем не закончилось. Продолжал работать. Это было в январе, а в апреле есть, а может, теперь и был, такой праздник — День ПВО, День войск противовоздушной обороны. Я предложил написать небольшую авторскую колонку, поздравить, так сказать, тех, кто несет боевое дежурство. История с приземлением Руста на Красной площади начала забываться, да и сам он, заготовив сколько-то кубометров мордовского ельника, отбыл на родину.

Заметка и заметка, ничего особенного. Но изюминка была в том, что некоторое время назад стратеги из Генштаба в неизреченной мудрости своей взяли и подчинили войска ПВО командующим сухопутными округами. Беда, коль сапоги начнет тачать пирожник…
Пехотные генералы, приезжая в части ИА и ЗРВ (истребительная авиация и зенитные ракетные войска), пунцовели, орали, срываясь на фальцет. И было от чего: в авиационном полку, на аэродроме, летчики ходят в каких-то мотоциклетных куртках без погон! Вы понимаете: без по-гон! Как понять, кто где? В ракетных частях целый генерал заходит в кунг, где сидят практически вперемежку офицеры и солдаты, — и никто не вскакивает, приветствуя старшего по званию, говорят: боевое дежурство! Бардак!

…Поздравительная заметка кончалась анекдотом. Пехотный генерал приезжает с комиссией в ракетный полк. Ракетчики, понимая, кто к ним едет, несколько дней моют и драят свою часть, белят бордюры, зеленят траву. Решили покрасить и ракеты. Серебрянкой. И впопыхах солдатик на одной из ракет забыл ведро. Мятое, ржавое. И вот идет генерал, хмурится, а придраться не к чему: все блестит, как котовы яйца. И вдруг, задрав голову так, что приходится придерживать фуражку, замечает ведро верхом на ракете.

— А это еще что такое?! — вопрошает он. Командир полка, обмерев, но молодцевато докладывает:
— Ионоулавливатель, товарищ генерал!

На что генерал отвечает ворчливо:
— Я сам вижу, что ионоулавливатель. Почему не покрашен?!

Ну понимаете, «Комсомольская правда», ежедневный тираж двадцать пять миллионов экземпляров, Книга рекордов Гиннесса, в войсках ПВО номер с заметкой зачитывали до дыр… И вот тут начальство вспомнило мне все: и пулеметчиков, то ли прикованных, то ли привязанных, и рассказ о воинах гвардейской Таманской дивизии, которые учились защищать Родину на Краснопресненской овощной базе, — «Картошка в мундире» называлась заметка.

— Доигрался? — Голос моего непосредственного военного командира, начальника отдела печати Главпура генерала Николая Ивановича Румянцева шелестел в трубке. — В ЗабВО поедешь!

— Николай Иванович, и в Чите люди живут, — ответил я.

Генерал перешел на крик:
— Чита — это областной центр! Жирно будет! В Борзю или Могочу поедешь, замполитом стройбата! Приказ ми-нистра уже готов!

А вот это было серьезно. ЗабВО — Забайкальский военный округ, но в армии эта аббревиатура расшифровывалась как Забудь Вернуться Обратно, а Борзя и Могоча — два поселка, где всех жителей — военные да потомки казаков атамана Семенова, воевавших с советской властью еще и в тридцатых годах.

И не блефовал генерал Румянцев, я потом видел этот приказ, пункт шес-той гласил: откомандировать майора Крайнего А.А. в распоряжение командующего Забайкальским военным округом.

…В редакции после некоторых раздумий решили так: придумываем новый формат — встреча редколлегии «Комсомолки» с союзными министрами. И как бы случайно начинаем с Язова. Сначала беседа нашего главного Владислава Фронина с Язовым, на которой Фронин пытается меня отмазать. Если все нормально, то, выйдя в зал и сев с министром обороны за стол, он снимает очки. Соответственно, не договорились — не снимает.

Фронин очки не снял.

— Будем бомбить, — шепнул мне на ухо Муратов и поднял руку: — Дмитрий Тимофеевич! Разрешите? Как вы нам только что рассказали, Саддам Хусейн использует сбитых американских летчиков как живой щит: размещает их на военных объектах, чтобы не бомбили. Так вот, Крайний для вас — как летчики для Хусейна, уберете его и…

Он сделал паузу, но и так все было понятно: по одним «чудачествам» генералов в Группе советских войск в Германии можно было книжку написать.

— А что он про нас все время плохое пишет? — даже как-то обиженно сказал Язов.

— Дмитрий Тимофеевич! — включился в разговор наш главный. — Напишет хорошее. Давайте начнем с интервью с вами. Завтра!

— Вы знаете, во сколько я прихожу на службу? — Язов перевел взгляд на меня.

— Так точно! В 6:15!

— Жду вас в 7:15, — подвел министр обороны итог нашей встречи.

Когда мы вышли из здания, выяснилось, что Фронин в принципе обо всем договорился. Очки снять забыл…

…На интервью к министру я опоздал на час: проспал банально после отмечания нашей победы в ресторане Домжура — Дома журналистов.

— Я уезжаю в Госдуму, — сухо сказал министр, когда я все же добежал до его кабинета, и на мой жалкий лепет, мол, не пускали, решительно повел короткопалой ладонью: — Чепуха!

— Хорошо, Дмитрий Тимофеевич. Один вопрос.

— Ну, если один…

— Как вы познакомились с Эммой Евгеньевной?

Это вторая жена Язова, и женился он после того, как год относил траур по первой.

— Как познакомился? — Он прищурился, вспоминая. — Я ехал принимать Алма-Атинскую общевойсковую армию. И в поезде Москва—Алма-Ата вечером разговорился с женщиной…

Ни в какую Госдуму он не поехал, проговорили мы больше трех часов, и в результате я написал большой материал. В нем практически ничего не было про собственно армию, это была история любви двух взрослых уже одиноких людей, встретившихся случайно в вагоне поезда…

Армия ахнула от такого рассказа о своем министре. Я потом часто видел это интервью, вырезанное из газеты, в армейских штабах, ротных и батальонных канцеляриях под листом плексигласа.

…Наверное, впервые в послевоенной истории Советской армии был издан такой приказ: приказ министра обороны СССР номер… от такого-то числа, пункт 6 об откомандировании майора Крайнего А.А. в распоряжение командующего Забайкальским военным округом отменить ввиду невозможности реализации.

— Улыбка фортуны, — скажете вы, — дар небес.

Что скрывать, товарищи, — повезло.

Колонка Андрея Крайнего опубликована в журнале "Русский пионер" № 87. Все точки распространения в разделе "Журнальный киоск".

Все статьи автора Читать все