Классный журнал

Не вся жизнь театр

06 ноября 2018 11:15

Художник и писатель Андрей Бильжо посвятил свою колонку театральному закулисью. Написал так, как он его видит. По-другому бы написать не смог. А мы что, мы маленькие люди: что Андрей Бильжо написал, то мы и печатаем. И впредь будет так же.

— Да г… он, твой Штутиков! Полное, сформировавшееся г… — Наталья Владимировна была очень эмоциональна, даже излишне. — Он мне роль не давал, пока я ему не дала. А результат? Ребенок. Толичек — сын полка. Вон за кулисами на горшке сидит. Под присмотром Маши нашей. А потом этот г…дон Бутиков, которому я не дала! Так и сидела без ролей, лапу сосала. Он, конечно, хотел, но я предпочла лапу. Потом он по пьяни под троллейбус попал, и пришел Эдуард наш Гарриевич из Нижнего Вагина. Вот с ним мы сработались.

— Наталья Владимировна, Наталья Владимировна, где вы? Ваш выход через две минуты.
Народная артистка России Наталья Владимировна Куплеттова посмотрела на себя в зеркало.

Гример Маша мягкой широкой кисточкой прошлась по ее еще не старому лицу, поправила ей прическу, и Куплеттова вышла на сцену.

Джульетта:
Любезный пилигрим, ты строг чрезмерно
К своей руке: лишь благочестье в ней.
Есть руки у святых: их может, верно,
Коснуться пилигрим рукой своей.

Ромео:
Даны ль уста святым и пилигримам?

Джульетта:
Да, — для молитвы, добрый пилигрим.

Ромео:
Святая! Так позволь устам моим
Прильнуть к твоим — не будь неумолима.

Джульетта:
Не двигаясь, святые внемлют нам.

Ромео:
Недвижно дай ответ моим мольбам.
(Целует ее.)
Твои уста с моих весь грех снимают.

Джульетта:
Так приняли твой грех мои уста?

Ромео:
Мой грех… О, твой упрек меня смущает!
Верни ж мой грех.

Джульетта:
Вина с тебя снята.

Потный Андрей Георгиевич вошел в свою гримерную. Закурил. Жадно затянулся.

В гримерной сидели два спортивного телосложения представителя Востока.

— Б…ь, ну вы совсем оборзели. Уже в театр пришли, — раздраженно выдохнув дым, возмутился артист.

— Уважаемый Андрейка, вы деньги обещал вернуть месяц туда. Мы ждал. Деньги давай, Андруша, теперь. Бабло не терпит стоять. Бабло хочет двигаться. Ты же в казино играть любишь?

— Будут деньги, будут! Завтра…

— Андрей Георгиевич, Андрей Георгиевич, ваш выход через две минуты.

Заслуженный артист России Монтекин поправил парик.

Прибежала гример Маша и широкой кисточкой прошлась по лицу.

Ромео:
Она сказала что-то.
О, говори, мой светозарный ангел!
Ты надо мной сияешь в мраке ночи,
Как легкокрылый посланец небес
Пред изумленными глазами смертных,
Глядящих, головы закинув ввысь,
Как в медленных парит он облаках
И плавает по воздуху.

Джульетта:
Ромео!
Ромео, о зачем же ты Ромео!
Покинь отца и отрекись навеки
От имени родного, а не хочешь —
Так поклянись, что любишь ты меня, —
И больше я не буду Капулетти.

Ромео:
Ждать мне еще иль сразу ей ответить?

Джульетта:
Одно ведь имя лишь твое — мне враг,
А ты — ведь это ты, а не Монтекки.
Монтекки — что такое это значит?
Ведь это не рука, и не нога,
И не лицо твое, и не любая
Часть тела. О, возьми другое имя!
Что в имени? То, что зовем мы розой, —
И под другим названьем сохраняло б
Свой сладкий запах! Так, когда Ромео
Не звался бы Ромео, он хранил бы
Все милые достоинства свои
Без имени. Так сбрось же это имя!
Оно ведь даже и не часть тебя.
Взамен его меня возьми ты всю!

— Сергей, отстань! Я говорила тебе, что у меня нет ничего с Андреем! Мы просто партнеры. Ты патологический ревнивец, Сережа. — Наталья Владимировна обняла и поцеловала мужа. — Зачем ты пришел в гримерную? У меня выход через несколько минут. Иди, иди отсюда!

— Наталья Владимировна, Наталья Владимировна, у вас выход через две минуты.
Народная артистка России поправила прическу. Гример Маша прошлась широкой мягкой кисточкой по ее лицу.

Джульетта:
Три слова, мой Ромео, и тогда уж
Простимся. Если искренне ты любишь
И думаешь о браке — завтра утром
Ты с посланной моею дай мне знать,
Где и когда обряд свершить ты хочешь, —
И я сложу всю жизнь к твоим ногам
И за тобой пойду на край вселенной.
Голос кормилицы за сценой: «Синьора!»
Сейчас иду! — Но если ты замыслил
Дурное, то молю…
Голос кормилицы за сценой: «Синьора!»
Иду, иду! —
Тогда, молю, оставь свои исканья
И предоставь меня моей тоске.
Так завтра я пришлю.

Ромео:
Души спасеньем…

Джульетта:
Желаю доброй ночи сотню раз.
(Уходит.)

Ромео:
Ночь не добра без света милых глаз.
Как школьники от книг, спешим мы к милой;
Как в школу, от нее бредем уныло.
(Делает несколько шагов, чтобы уйти.)

— Даша, ну сколько тебе можно говорить: у меня нет ничего с Натальей Владимировной! Мы просто партнеры на сцене. Давай поговорим дома. У меня выход. — Андрей поцеловал жену.

— Андрей Георгиевич, Андрей Георгиевич, ваш выход через две минуты.

Гример Маша широкой мягкой кисточкой прошлась по лицу заслуженного артиста России.

Ромео:
О, если мера счастья моего
Равняется твоей, моя Джульетта,
Но больше у тебя искусства есть,
Чтоб выразить ее, — то услади
Окрестный воздух нежными речами.
Пусть слов твоих мелодия живая
Опишет несказанное блаженство,
Что чувствуем мы оба в этот миг.

Джульетта:
Любовь богаче делом, чем словами:
Не украшеньем — сущностью гордится.
Лишь нищий может счесть свое именье;
Моя ж любовь так возросла безмерно,
Что половины мне ее не счесть.

— Андрюша, не так быстро! О-о-о-о! Не торопись! Хорошо сейчас. О-о-о-о-о...

— Наташа, чуть помедленнее. О-о-о-о, хорошо! А-а-а-а!

— Андрей Георгиевич, Наталья Владимировна, две минуты до выхода.
Маша бегает с широкой мягкой кисточкой и за кулисами находит артистов, поправляющих костюмы.

Джульетта:
Ты хочешь уходить? Но день не скоро:
То соловей — не жаворонок был,
Что пением смутил твой слух пугливый;
Он здесь всю ночь поет в кусте гранатном.
Поверь мне, милый, то был соловей.

Ромео:
То жаворонок был, предвестник утра, —
Не соловей. Смотри, любовь моя, —
Завистливым лучом уж на востоке
Заря завесу облак прорезает.
Ночь тушит свечи: радостное утро
На цыпочки встает на горных кручах.
Уйти — мне жить; остаться — умереть.

— Наташа, я тебя предупреждал. — Сергей навел дуло пистолета на левую грудь Натальи Владимировны и выстрелил. А потом и себе выстрелил в правый висок.

— Андрей, я тебя предупреждала. — Даша стояла в гримерной заслуженного артиста России. Она достала из сумочки маленький пистолет и выстрелила в левый висок Андрея Георгиевича. А затем прострелила себе сердце.

— Андрей Георгиевич, Наталья Владимировна, где вы? До выхода одна минута осталась.

Герцог:
Нам грустный мир приносит дня светило —
Лик прячет с горя в облаках густых.
Идем, рассудим обо всем, что было.
Одних — прощенье, кара ждет других.
Но нет печальней повести на свете,
Чем повесть о Ромео и Джульетте.

Колонка Андрея Бильжо опубликована в журнале "Русский пионер" №86. Все точки распространения в разделе "Журнальный киоск".

Все статьи автора Читать все