Классный журнал

Юрий Грымов Юрий
Грымов

Лев Николаевич, наивный вы человек

09 сентября 2018 09:07
Вопреки подавляющему большинству авторов этого номера, режиссер Юрий Грымов путешествовать не любит и не в дороге он находит свое вдохновение. Признается он в своей нелюбви так аргументированно, на таких примерах, что читатель понимает: да, Юрия Грымова уже не переубедить.



Процесс перемещения человека из пункта А в пункт Б, видимо, как-то по-особому воздействует на людей. Недаром же он породил такое огромное количество литературных произведений — путевых заметок и дневников, повестей и романов. В кино родился целый жанр — роуд-муви. Смотреть фильмы про дорогу я иногда могу, но вообще процесс перемещения в пространстве для меня никогда не был источником вдохновения. То же самое — в кино и театре: есть режиссеры, которые любят сам процесс — репетиции, съемки; я люблю результат. А вот этот путь, от замысла до воплощения, у меня часто бывает мучительным.
 
Как-то Льву Николаевичу Толстому сказали, что между Москвой и Санкт-Петербургом будет ходить новый скоростной поезд и время в пути сократится на три часа. На что Толстой сказал: «А что мы будем делать с этим временем?» Время, потраченное на дорогу, — оно какое-то особенное. Его нужно уметь тратить.
 
Вот сижу я в вагоне экспресса «Москва—Орел» и учусь этой премудрости. Несколько минут до отправления. Сосед, молодой человек, снимает куртку и вешает ее на крючок. Поезд трогается, вагон начинает мерно раскачиваться — куртка застежкой-молнией начинает клацать по пластику. Как метроном. Пытаюсь читать книжку — невозможно: тук-тук, тук-тук. Проходит пять минут, десять — парень просто этого не замечает. Ему хорошо и комфортно, а думать про других он не привык.
 
Рядом со мной, на соседнем кресле, сидит мужчина. Он примерно моей комплекции — метр девяносто, килограмм сто веса, и наше вынужденное соседство заставляет меня задуматься о конструктивных особенностях экспресса «Ласточка». Выводы мои следующие: поезд хороший, удобный и красивый, есть только одно «но»: нигде и никогда я не был так близко с мужчиной, как в вагоне поезда «Ласточка». Если моим соседом оказывается мужчина похожей конституции, мы соприкасаемся с ним всем телом, от плеча до пятки. Кому-то это покажется интересным. Мне — нет.
 
От этих размышлений меня отвлекает звонок мобильного телефона, раздающийся где-то рядом. В ответ звучит трель из дальнего конца вагона — еще кому-то звонят.
 
— Алло! Да, я. — Мужчина сидит ко мне спиной, и я могу видеть только солидный, аккуратно стриженный затылок. — Нет, не надо. Не надо! Я же говорил Антонине Петровне, когда уезжал, что договоры должен посмотреть Шумаков!
 
Так нас в вагоне становится больше: в него незваными гостями проникают строгий господин Шумаков, на которого так надеется Стриженый Затылок, забывчивая Антонина Петровна и еще целая куча народу — обо всех них становится известно из интенсивных телефонных переговоров моих соседей по вагону. Рингтоны сливаются в один нестройный и весьма эклектичный хор. Где еще вы услышите дуэт Стаса Михайлова и Рианны?
 
— Сколько? Дорого! Двадцать — максимум! — Молодая женщина, сидящая наискосок от меня, сдержанно поправляет рукой волосы, но я вижу, что она нервничает, и начинаю гадать: о чем это она? Вот что может интересовать молодую, симпатичную, хорошо одетую женщину, едущую в вагоне экспресса «Москва—Орел»? Двадцать — чего? Тысяч рублей? Миллионов долларов?
 
Хруст разрываемой упаковки отвлекает меня от наблюдений. Напротив меня сидит семья: папа, мама и мальчик лет двенадцати. Мы едем уже почти полтора часа, и все это время мальчишка жует. Первые пятнадцать минут он разминался на печенье «Юбилейном» и кока-коле, а потом принялся за дело всерьез: выпит литр сока, поглощена целая пачка сушек. Теперь вот в ход пошли чипсы. Паузы заполняются конфетами. Лопнет, ей-богу, лопнет. На всякий случай отодвигаюсь подальше.
 
Откуда-то сзади доносится еще голос. И снова — договоры, цены, поставщики. Наивное российское предпринимательство XXI века, как оно есть. Куртку-«метроном», слава богу, задел и «выключил» кто-то из пассажиров, и можно снова взяться за книгу. Тем более что семья напротив в полном составе куда-то удалилась. Неужели в буфет, мелькает мысль; нет, не может быть. Ладно. Достаю книжку.
 
В кресло напротив опускается фигура. Поднимаю глаза. Красное лицо, блуждающий взгляд. Сквозь безуспешные усилия сконцентрироваться на чем-то серьезном проступает какая-то зыбкая, колышущаяся беспричинная радость. Взгляд этот плавает вокруг моего лица по замысловатой траектории, наконец фокусируется. На это уходит минуты две-три.
 
— Я з… з… знаю тебя, — сипит красное лицо. — Только ф… ф… фамилию забыл.
 
Решаюсь признаться.
 
— Моя фамилия — Шварценеггер.
 
— О! Точно! — Мой собеседник облегченно отпивает из бутылки. Проходит еще минута-другая. Взгляд краснолицего медленно уводит его в параллельную реальность… Как вдруг его пронизывает отрезвляющая догадка. Он придвигается ближе, близоруко всматриваясь в мое лицо.
 
— Погоди, ты еврей, что ли? — Краснолицый слегка растерян.
 
Ну, признаваться — так признаваться во всем.
 
— Я грек.
 
Мне хватает ума не примерять на себя легенду знаменитого прототипа и не представляться австрийцем, а тем более немцем. Тогда, уверен, наш разговор под девизом «Можем повторить!» продлился бы всю дорогу: мне бы пришлось долго каяться за грехи своих австрийских дедушек в годы Второй мировой.
 
Минуты две он обволакивает своим мутным взглядом мое лицо.
 
— Грек?
 
Я внутренне хвалю себя за то, что так удачно придумал себе национальность: моему визави явно сложно поддерживать беседу в контексте российско-греческих отношений.
 
— Ну ладно. — Он, тяжело поднявшись, двигается дальше по вагону.
 
Прекрасно. Книга.
 
— …А лимонад? Мы забыли купить лимонад!
 
Не может быть! Поверить не могу: семья напротив действительно посещала буфет. Они возвращаются нагруженные новой партией провианта. Мальчишка без промедления принимается за сэндвичи. Я инстинктивно тянусь за полотенцем: малец лопнет, теперь это неизбежно.
 
«Уважаемые пассажиры! Мы ради приветствовать вас…» — Я вздрагиваю, как мне кажется, вместе со всем вагоном. Это динамики, мирно молчавшие до сих пор, взрываются оглушительным объявлением. Аварийно-громкий женский голос — приятный, но неимоверно громкий — заглушает все вокруг. В моих наушниках немеет даже Де Ниро, фильм с которым я, оставив надежду на чтение, пытаюсь посмотреть. Прошу проводника приостановить это звуковое насилие, — он с первого раза не может расслышать, чего я от него хочу.
 
— Пассажир в четвертом вагоне просит выключить кондиционер!.. Приём! — вопит он натужным голосом кому-то по рации. Откладываю планшет, снимаю наушники. Де Ниро придется подождать: теперь надо как-то заставить наших милых проводников снова включить кондиционер.
 
В противоположном конце вагона появляются девушки-проводницы. Я уже знаю: они просят пассажиров заполнить анкеты, оценить уровень сервиса и т.п. Их немного жаль, потому что никто не горит желанием заполнять опросные листы. Ан нет, я ошибся: мирно дремавший в дальнем конце мой старый краснолицый знакомый, встрепенувшись, поднимается им навстречу. Нашел-таки себе собеседников. Даже собеседниц.
 
— Я го… готов ответить на все ваши вопрос… сы! — В сиплом голосе звучат нотки того искреннего и неподдельного энтузиазма, который рождается только после принятых внутрь 0,5.
 
Девушки, немного смущаясь от этого напора, принимаются задавать ему дежурные вопросы.

Я всплываю из полузабытья в тот момент, когда одна из них бодро интересуется:

— Скажите, как вы считаете, нужен ли в вагоне Bluetooth?
 
— Блютус?.. — Краснолицый медленно поднимает к глазам бутылку. — Мой блютус закончился… Но вообще, — принимает он вид знатока из одноименной популярной телеигры, — блютус, конечно, хотелось бы.
 
Господи! Блютус ему нужен! Ну, хватит. Еще два часа ехать, надо попробовать отдохнуть.

— Минуточку! Пропустите, пожалуйста! Одну минутку!..
 
Из-за спины по проходу почти бежит парень-проводник. Я уже знаю, куда смотреть: в сторону туалета. Неужели снова?.. Проводник подбегает к двери, начинает легонько, но настойчиво стучать:

— Откройте! Откройте, пожалуйста! Что произошло? Как вы себя чувствуете? Откройте!

Неопытные спутники — пассажиры из числа тех, кто едет на «Ласточке» впервые, вскакивают со своих мест, тревожно тянутся, пытаясь понять, что происходит. Я не дергаюсь, зная наперед, что будет.
 
Все довольно просто: красная кнопка. В новых вагонах туалеты снабжены двумя очень важными и нужными кнопками — слива воды в унитазе и вызова проводника.
Расположены они рядом, и пассажиры часто эти кнопки путают, несмотря на то что кнопки разного цвета: туалетная — синяя, а кнопка SOS — красная. Почему люди нажимают на красную кнопку, не знаю — наверное, тут могут что-то сказать психологи или социологи; возможно, красная кнопка как последнее средство радикального решения любой проблемы — это у нас записано на подкорке. Но факт остается фактом: очередной пассажир (чаще всего такое происходит с женщинами преклонных лет) заходит в туалет, нажимает красную кнопку, чем немедленно приводит в действие механизм полномасштабной спасательной операции.
 
Поднимается паника с обеих сторон: снаружи проводники пытаются вскрыть двери туалета, где, судя по вызову, пассажирке стало плохо; внутри бьется в истерике сама пассажирка, потому что к ней в туалетную кабинку ломятся, и понять, почему, она не может. Крик, ор, полнейший тарарам — а между тем тайна слива унитаза еще не разгадана!
 
Минут через несколько тревога стихает, и стук колес снова убаюкивает уставших от потрясений пассажиров.
 
«Уважаемые пассажиры! Мы рады предложить вам…»
 
Сувениры! Как я мог забыть про сувениры! Динамики в вагоне разражаются новым объявлением. Видимо, мое пожелание сделать потише каким-то фантастическим образом все же достигло уха того человека, который крутит регулятор громкости: объявления и вправду начинают звучать тише. Но что интересно, через несколько слов громкость возрастает, возвращается к привычному уровню пожарной сирены — и тут, конечно, просыпаются все, даже самые уставшие путники.
 
Не успела стихнуть эта рекламная тревога — в наш живущий полной жизнью вагон заходит новый гость — современный эржедэшный коробейник, продавец сувениров. Молодой рыжеватый парень с безумноватыми глазами принимается повторять тот же самый текст, что только что звучал из изуверских динамиков. Однако, надо отдать ему должное, он изо всех сил пытается оживить казенное объявление.
 
— Уважаемые наши пассажиры! Покупайте наши сувениры! Наши сувениры, пассажиры, служат украшением квартиры!
 
На лице парня сияет улыбка. Она настолько искренняя, что становится немного не по себе. Такое ощущение, что эта улыбка отражается в блестящих магнитиках с логотипом РЖД, в фирменных расческах и зубочистках. Молодой человек старается. Не мог ли я его видеть в Орловском институте культуры? Не на актерском он случайно учится? Нет, вряд ли: даже начинающий актер, и тот способен уловить настроение аудитории и понять, что ты ей неинтересен. А тут — нет: парень «жарит» от души, импровизируя на сувенирную тему.
 
Минут через пятнадцать становится неуютно: сколько, интересно, он собирается нас обрабатывать своим самозабвенным юродством?
 
Не успеваю додумать до конца эту тревожную мысль, как мироздание наносит мне новый удар под дых: в вагоне появляется проводница-буфетчица со своей тележкой. Это почти неизбежно значит одно: малец напротив будет жевать и чавкать всю дорогу, до конца — его или моего. Тележка останавливается, маленький Гаргантюа тычет пальцем туда-сюда, и родители закупают ему еще что-то «пожевать». Видимо, в душе мамы этого обжоры теплятся какие-то сомнения насчет правильности питания драгоценного сыночка: из двух шоколадок, большой и маленькой, она выбирает ту, что поменьше. Всё, сегодня я не ужинаю: не могу.
 
Бенефис продавца расчесок заканчивается через полчаса. А еще через десять минут поезд приходит на вокзал Орла.
 
Эх, Лев Николаевич, наивный вы человек. «Что мы будем делать с этим временем?» Мы его будем проживать. Куда ж мы денемся.  


Колонка Юрия Грымова опубликована в журнале "Русский пионер" №84. Все точки распространения в разделе "Журнальный киоск".
 
Все статьи автора Читать все
     
Оставить комментарий
 
Вам нужно войти, чтобы оставлять комментарии



Комментарии (0)

    Пока никто не написал
84 «Русский пионер» №84
(Сентябрь ‘2018 — Сентябрь 2018)
Тема: дороги
Честное пионерское
Самое интересное
  • По популярности
  • По комментариям