Классный журнал

Мышеловки Микки-Мауса

20 марта 2018 12:01

Когда ты достиг вершины мира, когда ты первый в каком‑нибудь деле — какие могут быть еще соблазны? Все и так у тебя есть, не к чему стремиться. В какой-то момент достигший (что призами и дипломами подтверждено) в своем деле первенства, режиссер Юрий Грымов внезапно задается вопросом: а не поддался ли он на особо ухищренный соблазн?

Лет двадцать назад мое отношение к себе и тому, чем я занимаюсь, изменилось. И помог мне в этом Микки-Маус. Серьезно.

Двадцать — двадцать пять лет назад мне казалось, что мир крутится вокруг меня. Я тогда занимался рекламой, и делал это успешно. Настолько, что меня начали называть «гуру русской рекламы» и удостаивать тому подобными «званиями». Победы на конкурсах, деньги, внимание — все было. Наверняка ты, уважаемый читатель, — если ты успешный политик, бизнесмен или просто человек, добившийся каких-то высот в своем деле, — знаешь, как это бывает. И у тебя свое отношение к таким ситуациям, когда у скульптора уже готова форма для отливки твоего бюста в бронзе, а церемония увенчания тебя лавровым венком назначена на завтра. Этот соблазн стар, как сам мир. В моем новом спектакле «Юлий Цезарь» (В. Шекспир) в театре «Модерн» речь идет в том числе и об этом.

Тогда, двадцать пять лет назад, я испугался. Испугался соблазна стать человеком-символом. Это было вполне реально: я оказался едва ли не в центре всей «экосистемы» российской рекламы.

Я помню момент, когда, получая очередной приз и выслушивая дифирамбы в свой адрес, я внутренне съежился — ощутив это почти физически. Дипломы, призы и почетные звания — они как будто огораживали меня, как забором, обклеивали собой пространство вокруг, не пуская наружу. Было понятно, что, если продолжать эту историю дальше, можно будет уже ничего не делать, одно твое имя будет работать на тебя. Вроде бы — сбылась мечта: найдено дело всей жизни, отвоевана своя ниша, в которой ты — царь и бог.

Но меня испугало, что моя ниша меня не выпустит. Стать памятником самому себе, превратиться в могущественного «почетного-заслуженного» творческого импотента — вот что ждало меня в конце этого шикарного пути. А буквально на следующий день я где-то краем глаза увидел заставку американского мультика. Там был нарисован Микки-Маус. Меня «накрыло». Я понял, что это — самый точный символ перспективы, которая меня ждет: этот нарисованный почти 90 лет назад мышонок до сих пор превращает в деньги все вокруг себя, но он уже давно мертв внутренне. Мне не хотелось превращаться в Микки-Мауса. Из рекламы я ушел и начал заниматься кино.

В следующий раз призрак всемогущего мышонка замаячил передо мной после первых кинематографических удач. После «Казуса Кукоцкого», поставленного по выдающемуся роману Людмилы Улицкой, мне стали говорить: Юрий, у вас получается историческое кино — давайте, продолжайте. Как только я это услышал — я сбежал в театр. Нет, конечно, я ни в коем случае не ушел из кино; к кино я возвращаюсь постоянно, потому что слишком сильно его люблю. Подтверждение тому — мои «Три сестры», вышедшие на экраны в прошлом году. Этот фильм я создавал в компании прекрасных актеров: Анны Каменковой, Игоря Ясуловича, Ирины Мазуркевич, Людмилы Поляковой, Александра Балуева, Игоря Яцко, Александра Пашутина, Владимира Носика, — и это было настоящее счастье. Но я убегаю от перспективы оказаться в центре какой-то новой мини-вселенной. И если в любимом мною театре возникнет похожая ситуация, если из-за занавеса выглянет Микки-Маус и поманит меня своим мультипликационным пальчиком — надо будет что-то менять. Отчасти этим объясняется мое недавнее решение принять предложение орловского губернатора и параллельно с театром начать заниматься вопросами культуры и туризма в Орловской области. Я понимаю, что рано говорить, что, мол, Грымов достиг в театре всего, — разумеется, это не так. Но мне очень не хочется выстраивать в театре свою новую «вселенную» — именно потому, что тогда ты неизбежно становишься ее центром.

Я вспоминаю детство. Когда мы лепили из пластилина, рисовали, играли — это было настоящее счастье. Чем мы только ни занимались — авто-мото-вело-фото, — все на свете нам было интересно. Это было чистое творчество, в котором ты растворялся, почти исчезал и рождался вновь — каким-то новым человеком. Я очень хочу сохранить это отношение к миру, насколько это вообще возможно.

Потому что человек — далеко не центр вселенной. И если ты этого не понимаешь, тебя ждет тупик. Конечно, этот тупик, точнее, дорога к нему — она очень привлекательная: вокруг тебя вращаются люди, их судьбы, желания, даже мечты, и ты вроде бы даже имеешь возможность всем этим управлять. Построить свой собственный мир — пусть даже небольшой мирок, но свой, собственный, в котором ты — центр притяжения, — вот с этим соблазном, как мне кажется, человеку нужно бороться всю свою жизнь. Кто-то приходит к этой мысли «эволюционным» путем, кого-то жизнь встряхивает за шиворот. Встряхивает, чтобы тот, кому досталось обухом по голове, очнулся. Чтобы человек перестал смотреть на окружающих сверху вниз, перестал делить людей на «больших» и «маленьких». Чтобы отвечал на телефонные звонки, а не просил секретаршу отфутболить просителя. Чтобы пришел в себя. Почему это так важно? Да потому что так устроен мир: ты — лишь его частица, и ты важен и нужен на своем месте. Не поймешь этого — твой «сбитый прицел» сыграет с тобой злую шутку: можно жизнь прожить «мимо нот».

Но тут уже вопрос выбора. В конце концов, кому-то нравится, как сияет бронза на памятниках. И «людей-символов» предостаточно везде — в музыке, в театре, в литературе, в кино. Причем они в прямом смысле полагают свою жизнь именно на это: создают из себя самих символы. Все силы свои тратят на полировку постаментов, на золочение надписей, на чистку бронзовых изваяний. Ни на что другое сил не остается.

В английском есть выражение self made man — «человек, который сделал себя сам». Проблема в том, что в процессе монументизации самого себя теряется вот это самое «man». И часто получается — self made Micky Mouse.

Я не боюсь мышей. Кроме одной. От этой я убегаю.

Все статьи автора Читать все