Классный журнал

Между снегом и льдом

19 января 2018 12:00

Губернатор Новгородской области Андрей Никитин благодаря главной теме этого номера, похоже, всерьез задумался, что же было важнее в его спортивной жизни: снег или лед. И окончательный выбор, как следует из колонки, еще не сделан. А может быть, и не нужен?

В детстве обычные вещи удивляют и надолго приковывают внимание. Например, почему вода при минусовой температуре может становиться льдом, а может снегом? Кто выбирает, чем ей быть? Позже, когда физическая природа процесса становится понятной, на такие странности перестаешь обращать внимание, но в 7 или 10 лет в этом ощущается какой-то таинственный смысл.

В первой половине восьмидесятых мои сверстники из Миасса однозначно выбирали лед. Пожалуй, не было во всей Челябинской области больших знаменитостей, чем хоккеисты «Трактора». Как раз в те годы в команде начинал свое восхождение нынешний тренер сборной России Олег Знарок. Его отец, кстати, еще до моего рождения играл в нашем миасском футбольном клубе «Торпедо», а с конца 80-х по 1991 год, когда мне было 12, — возглавлял команду.

Мир советского человека, особенно в маленьком городе, так или иначе вращался вокруг телевизора. Появление в телевизоре было свидетельством высшей степени успеха. Своих хоккеистов мы могли регулярно видеть по ЦТ, транслировавшему всесоюзные чемпионаты. И болели за них отчаянно. Спорт, если говорить в сегодняшних терминах, оказывался самым быстрым, понятным и прозрачным социальным лифтом. Вчера упорный парень тренировался на не лучшем районном льду, сегодня он играет в молодежном составе за область, завтра, если постарается, будет на вершине лестницы, на телеэкране. Как достигают вершин другими способами, продвигаясь по комсомольской или профсоюзной линии, мы, семи— или десятилетние, естественно, не задумывались.

Но мне совершенно не хотелось идти тем путем, о котором мечтали все. Вместо льда я выбрал снег. Моим спортом стали горные лыжи, тоже фирменная уральская дисциплина, но в те годы не такая почитаемая, как сейчас. Понятно, что момента этого выбора я не помню, но, анализируя его сейчас, осознаю: все можно объяснить свойствами характера.

И дело даже не в том, что на лед больнее падать, этого я как раз не боялся — вариантов переломаться на склоне гораздо больше, чем в хоккейной коробке. Дело в другом! Лед хаотичен. Снег, лыжня — продуманное движение вперед. Особенно если сам прокладываешь путь по целине — на тренировках мне приходилось это делать.

Каждый, кто катался на горных лыжах, знает, что такое бугельный подъемник. Но вот что есть этот самый бугель, вероятно, известно не многим. В восьмидесятые на Урале нам служил прадедушка тех удобных транспортных средств, которые доставляют на вершину сегодняшних лыжников. Бугель — это карабин, которым надо было зацепиться за движущийся трос подъемника, успев при этом просунуть между ног в качестве сиденья деревянную перекладину, привязанную к фалу — брезентовому ремню метра полтора длиной. Та еще акробатика, особенно если стоишь на разъезжающихся лыжах. Тем не менее все-таки это было счастье, когда подъемник работал. А работал наш чахоточный советский транспортер далеко не всегда. И в такие дни платой за несколько минут удовольствия от захватывающей скорости спуска был изнурительный марш-бросок наверх, когда шапка сползает на глаза, одежда становится тяжелой от пота, а мысли улетучиваются, превращая твое существование в набор повторяющихся механических движений.

Если честно, мне никогда не удавалось перешагнуть черту, за которой физическая нагрузка становится источником эндорфинов. Для меня спорт оставался тяжелой работой. Но выполнение этой изнурительной работы и являлось настоящим соревнованием, в котором единственным соперником оказывался я сам, а достижение результата определялось моим собственным критерием результата. Такой индивидуализм теперь, по прошествии времени, можно оценивать по-разному. Комплиментарно по отношению к себе — как свидетельство самостоятельности и готовности опираться лишь на собственные силы. Или критически — как нежелание зависеть от команды и нести перед ней ответственность. Ведь выигрыш в команде не так уж сладок, потому что личная роль нивелируется коллективным участием, а проигрыш, когда сам выложился по полной, а кто-то подвел, огорчительнее вдвойне. Я не хотел быть наравне со всеми и победу делить с кем-то тоже не хотел.

Так или иначе, снег оказался мне ближе, чем лед.

Во второй раз моя встреча с хоккеем случилась уже в Москве. Как раз тогда Олег Знарок возглавил тренерский штаб клуба «Динамо», и я начал болеть за динамовцев как за своих. Оказалось, что я сильно недооценивал эту игру с ее бешеными скоростями и плотным контактом между игроками. Она гораздо интереснее нашего сегодняшнего футбола, где усталые люди ходят по огромному полю. Впрочем, и на этом этапе я оставался только зрителем.

В третий раз хоккей постучался ко мне уже в Новгородской области. Встал сугубо практический вопрос: нужен был какой-то спорт, чтобы держать себя в форме при сумасшедшем ритме работы. И неожиданно меня потянуло на лед.

В 37 лет в своей нынешней должности я оказался в ситуации, когда всему приходится учиться заново. К счастью, мои партнеры по нашей чиновничьей команде, которая ночами играет на льду городского спортивного комплекса, не слишком далеко от меня уехали. Это в области управления все они по хоккейным меркам игроки высшей лиги, а в хоккее пока только учатся отходить от борта.

Оказалось, что за десятилетия, которые прошли с момента того, первого выбора между снегом и льдом, я научился играть в команде. И коварство льда больше не обескураживает. Скорее, это интересный вызов. Примитивные мотивирующие тренинги будут учить вас переть напролом к своей цели, но гораздо интереснее и в целом продуктивнее динамичное изменение вектора движения. Не выносливость, а скорость в моменте. Скользкий, не прощающий ошибок, но дающий свободу лед оказывается более выгодным партнером, чем предсказуемый, но инертный снег.

Пишу это и вижу, что читатель, несмотря на все оговорки, неизбежно будет искать в сказанном параллели с моей сегодняшней деятельностью. На самом деле их нет. А если и есть, то речь, скорее, не о прагматике, а о мировоззрении.

Если же касаться чисто прикладных моментов, то сегодня важнее всего для меня, что хоккей дает некую параллельную реальность, в которой все предыдущие достижения, умения, общественное положение не играют никакой роли. А ценность приобретают какие-то неожиданные вещи: удержать равновесие, мгновенно развернуться, среагировать быстрее, чем успеваешь подумать. Животные во многом физические навыки, которые в обычной жизни часто бывают сведены до уровня рудимента. Чудаки-дауншифтеры для того, чтобы вернуть яркость красок, полностью меняют среду своего обитания. У меня нет такой возможности, да и желания, честно говоря, тоже нет. Но я могу на несколько часов полностью переключить реальность. Войти в систему под другим ником. И благополучно вернуться назад.

Думаю, все-таки была некая предопределенность в этой моей персональной траектории: от юношеского нонконформистского отрицания хоккея в миасском детстве, через созерцательное постижение смысла игры в Москве, к любительскому новгородскому льду.

Этот лед — из того растаявшего снега. Кто в итоге сделал выбор? И я, и не я. Да и был ли этот выбор вообще?

Все статьи автора Читать все

16.09.2022
Миссия необратима 0
08.10.2020
Мы просто хороним своих мертвецов 2
11.09.2018
Чуть помедленнее 1
26.03.2016
Грядет и/или будет 1
09.08.2012
Проспавший 0

Андрей Никитин, губернатор Новгородской области, снег, лед, зимние виды спорта

Рекомендую

2 2653

Спионерить!

Оставить комментарий

Комментарии (2)

19.01.2018 21:30 Я есть Грут
Раньше в теннис все играли.
Ныне шайбой забодали.
Вывод сделать здесь легко:
Рулит первое лицо.
23.01.2018 14:05 Дмитрий Хитрый
Интересная статья, спасибо!