Классный журнал

Екатерина Истомина Екатерина
Истомина

Фрак-манифест

15 ноября 2017 10:00
Есть от революции польза. В этом убедилась колумнист нашего журнала Екатерина Истомина. На улицах революционного Парижа она встретила революционера моды Реи Кавакубо и попросила интервью. Кавакубо подарила Екатерине фрак-пуховик, а интервью не дала. А может, это и было такое интервью, революционное. Екатерина, во всяком случае, осталась довольна.
 
Модных революций в природе — словно китайских золотых карпов в сверкающем пруду. Сентиментальный мо­дельер, тонкоструйный дизайнер, пузатый кутюрье считает себя тщательным модернистом и неподдельным революционером. Да, он хранит чьи-то засохшие традиции, но, в сущности, его мода, вне всяких достижений, это радикальный вызов человечеству. Можно сказать, что это даже пощечина пошустрее пощечины миру от самих футуристов! Выглядят эти мысли водевильными экзальтациями, к которым так склонны от природы эти творцы пуговиц и нитки. Но затаились в отчаянной стае дизайнеров всех мастей и сермяжные революционеры. И среди них — благородная в собственной восточной седине Реи Кавакубо, создательница Comme des Garcons. Ее молчаливый офис находится на Вандомской площади Парижа. Реи Кавакубо можно также встретить на одной из самых дорогих улиц Франции — Фобур-Сент-Оноре, улице, где размещаются с удобствами Hermes и Cartier, а заодно и одинокий мощный старик, модельер с почти столетним рабочим стажем Пьер Карден, чьим именем названы даже соленые огурцы и раскладные детские коляски. Эта узкая односторонняя улица имеет и альковное значение для хитрой галльской нации. Именно здесь фотографы овладели бывшим президентом Пятой республики Франсуа Олландом, который (отец по крайней мере известных четверых детей) спешил (и без государственной охраны, что являлось вызовом собственному народу) к аппетитной мэтрессе. И именно на этой улице — поговаривают, что где-то в недалекой теплой мансарде, — состоялось первое «настоящее» свидание бывшего президента Республики Николя Саркози с Карлой Бруни, тогда еще и красавицей, и певицей. Одним словом, Фобур-Сент-Оноре — «очень французская» улица. Именно здесь автор этих не лыком шитых строк видела, во-первых, живого Ива Сен-Лорана (тоже, кстати, револю­ционера) — с милым модельным мальчиком польской окраски, а во-вторых, медленную восточную старуху — Реи Кавакубо, одетую в черный халат с бельгийскими кружевами.
 
О дебютных показах Comme des Garcons, стартовавших в начале «вульгарного» десятилетия XX века (в 1980-х годах), говорили так: это «воочию» Хиросима и Нагасаки, это люди в одежде, выжившей после «ядерной зимы». Реи Кавакубо занималась черным, почти готическим деконструктивизмом. Она разлагала свои вещи на атомы, а потом соединяла эти атомы по усмотрению. «Усмотрение» выглядело печальным, торжественным, тревожным, очень дорогим и никогда не имевшим подражателей.
 
Реи Кавакубо — при свете ли солнца или же при взгляде луны — будет похожа на бабушку из какой-нибудь несправедливой сказки. Одно ее молчание может привести к обмороку ее собеседника. К ней часто записываются на «знаковые» революционные интервью. И выходят от нее с просветленным лицом и всеми признаками головной боли. Реи Кавакубо в процессе разговоров любит показывать свою одежду (или же свои духи — которые пахнут выхлопами бензина, истлевшего на горячем асфальте). От соприкосновений с предметами fashion-революции многим становится не по себе — причем в буквальном смысле слова. Все правильно, все верно, ведь Реи Кавакубо — родом из ядерной зимы.
 
Встретив ее на той самой модной улице Фобур-Сент-Оноре, я постучалась ей в черную спину. Реи Кавакубо медленно, будто в рапиде, повернулась ко мне и сняла черные солнечные очки. Как выглядело ее приветствие? Это был кивок спокойной черной птицы. Сходства с птицей добавляли еще и гигантские черные перья, пришитые к «хребту» ее безразмерного черного пиджака. Реи Кавакубо поняла, что я зачем-то хочу поговорить с ней. Я же чувствовала себя так, будто на освященной солнечной поляне встретила самого дьявола. И этот fashion-дьявол совершенно спокойно предложил мне пройти на Вандомскую площадь. Огромная Вандомская колонна будто посторонилась или даже слегка покачнулась, открывая нам с Кавакубо нужный путь. Мы молчали, и она все время шла впереди. Мне показалось, что в руке у нее была невесомая тонкая клюка, которой она чеканила шаги.
 
Ее офис на Вандоме светел и прозрачен. Ее офис — это странная вытянутая стеклянная коробка с мебелью, одеждой и духами внутри.
 
Реи Кавакубо предложила мне сесть на один из прозрачных больших кубов, заменявших в ее графической атмо­сфере обычные стулья. Она предложила мне не полуденный черный турецкий кофе, какой пьют в любое время суток ее коллеги по Вандомской площади, а бесцветный восточный чай с безвкусным запахом. Она спросила, что у меня к ней за дело. И противоречиво намекнула, что, в сущности, у нее есть — где-то затаился — настоящий PR-отдел. Правда, его что-то давно не было видно и слышно.
 
Какое у меня было к ней дело? Наверное, я просто хотела посмотреть на нее, и это «зрелище» того стоило. В конце концов, ведь можно было посмотреть ее вещи. Что я и сделала: мятый кожаный фрак с оторванным левым рукавом, перекошенная юбка с бахромой, странного вида бюстье из черного, в сердечную крапинку шелка, пара шляп, напоминающих лихие ядовитые грибы… Все хотелось купить: ведь это была революционная одежда, сшитая и перешитая из разных перемотанных ниток судьбы самой же Реи Кавакубо.
 
Среди всех представленных «нарядов» (к какой бы коллекции их можно было отнести?) особое мое внимание привлек черный фрачный пиджак. Это вещь в принципе экзотическая. Но этот фрак был сделан из черного болоньевого материала и по всем портновским параметрам проходил как пуховик. Это был инновационный пуховик, ведь только он был настоящий фрак.
 
— Померьте, — крайне просто, но с отчетливым вкусом сказала эта невероятная сказительница японского и французского авангарда. — Вам будет хорошо. Померьте же!
 
В этом восклицательном знаке была какая-то жизнь.
 
Однако же эта необыкновенная одежда Comme des Garcons, она вовсе не для обычной ежедневной носки. Это ведь был выданный мне на поруки фрак-манифест (эй, шевелитесь же, несчастные футуристы). Это был фрак — заявление о грядущей огромной победе. Это был фрак — сама Октябрьская революция — с ее диковинным пожаром. Это была яростная, но и очень серьезная насмешка над всеми мыслимыми кодами и штрихами привычной старой ласковой моды и самого любезного этикета всех прошлых дней.
 
Я померила. И не было в этом никакого напряжения.
 
— Теперь идите так на площадь. Интервью закончено, — заявила Реи Кавакубо и очень быстро скрылась за маленькой черной дверью.
 
Я вышла. Над Парижем летали маленькие черные птицы. Я долго стояла, задрав голову, в этом черном фраке посреди самой дорогой площади этого мира.
 
В конце концов, это ведь был просто Париж.
 
Просто мода. Просто революция.
 
И жизнь продолжается.
Все статьи автора Читать все
       
Оставить комментарий
 
Вам нужно войти, чтобы оставлять комментарии



Комментарии (1)

  • Я есть Грут
    15.11.2017 14:05 Я есть Грут
    Встречу Юдашкина у ЦУМа
    Или другого "модносума".
    И он подарит мне манто
    Ценою с новое "Пежо".
77 «Русский пионер» №77
(Ноябрь ‘2017 — Ноябрь 2017)
Тема: революция
Честное пионерское
Самое интересное
  • По популярности
  • По комментариям
 
Новое