Классный журнал

Майнить помалу

27 октября 2017 15:30

В этом номере не раз и не два упоминается так называемая криптовалюта. Но урок мужества обозревателя «РП» Николая Фохта — это, можно сказать, переход от слов к делу. Разбор с практической стороны — как правильно и выгодно эту самую криптовалюту добывать. И какие есть в этом деле загвоздки. А как же без них.

Вообще, эта история о том, что нельзя поступаться принципами за деньги. Точнее, про то, что не поступаться даже самыми мелкими принципами за большие деньги очень трудно. Но можно. От людей зависит.

Есть такие люди, которые никуда не деваются. С ними случаются страшные вещи, их штормит даже в штиль, на них летят ураганы, прямо в них пикируют челябинские метеориты, неожиданные тропические ротовирусы скручивают их в бараний рог, следователи приходят раз в три года на плановую выемку документов. Их бросает некрасивая жена, а друг детства оказывается капитаном ФСБ под прикрытием, который записывал все разговоры, даже историю гибели канарейки Купки, рассказанную в наркотическом опьянении на просеке около деревни Подсиново, непосредственно под опорой ЛЭП.

Помните Диканыча, Олежека Диканева, который придумал гонку достижений народного хозяйства и космические силы орбитального сопротивления? Или орбитальные силы космического сопротивления — не важно. Помните? С ним, конечно, ничего такого не случалось, хотя жил он и, дай ему бог здоровья, будет жить на полную катушку, со всеми вытекающими. То есть событий в его судьбе очень много, как со знаком «плюс», так и наоборот. Но он как раз именно вечный человек, не сдающийся всем смертям назло. Казалось бы, грянул гром, смыло Диканыча на фиг, не может человек вытерпеть космический вакуум и температуру плюс двести градусов — а нет, вот он, стоит в своей особенной позе за столиком чебуречной «Дружба» и ест почему-то пельмени. Хотя как «почему-то» — не любит Олег чебуреки, он сам мне рассказывал.

Все его предприятия и предложения максимально рискованны и страшно интересны — каждое его возникновение ждешь с трепетом и с замиранием. Вот и сейчас.

Мы столкнулись на Сретенке. Точнее, я наткнулся на Олега, который, запрокинув голову, изучал зеленые купола Троицы Живоначальной в Листах. Он совсем не удивился, просто окинул меня взглядом, таким вроде бы и дружелюбным, но и снисходительным, сказал:

— Привет. Какими судьбами?

Человек болтается не пойми где круглый год — то в Сингапуре, то в Чили, а то и в Сиднее, а спрашивает беспробудного москвича, какими я тут судьбами?

Но он такой, не иначе задумал новое.

— А я вот из Склифа иду, кровь сдавал, — не дожидаясь, разумеется, моего ответа, сообщил Диканыч. — Я каждые полгода сдаю, ты не знал?

— Что, анализы?

— Какие анализы, анализы у меня в Гоа берут. Кровь сдаю, людям. У меня знаешь, избыток даже. Так мне кажется. Кровь у меня на загляденье универсальная — первая группа, — мечтательно повествовал Олег. — Я знаешь, Колян, уже в цикл такой вошел: как только чувствую, адреналин зашкаливает, давление прет вверх, бессонница — сразу сюда, в Москву. Пол-литра отольют, мне сразу полегчает. Нирвана, аппетит отличный, сны цветные. Вот так.

Олег усмехнулся и как-то печально посмотрел на меня. Я так понял, что разговор окончен. Но ошибся.

— Это хорошо, что ты гулять вышел, я ведь собирался тебе звонить сегодня вечером. Есть разговор. Точнее, есть дело, которое надо обговорить.

— Давай в бургерную зайдем, тут в двух шагах. Тебе надо сейчас мяса, хлеба, кофе. Может, коньячку?

— Да нет, давай без алкоголя. Разговор серьезный, надо на трезвую голову.

Мы устроились за столиком у окна, взяли по самому большому бургеру, Олег вяловато откусил от котлеты и отложил бутерброд в сторону.

— Ну, про криптовалюту ты, разумеется, слышал. Что думаешь?

— Ты понимаешь, я бы, может, и подумал, только я не понимаю: что это такое? Я не верю, что деньги могут появляться ниоткуда. Значит, пирамида?

— Смешно. Деньги и так появляются ниоткуда. Больше тебе скажу: они ничто. Деньги, грубо говоря, результат устной договоренности. Их отменить можно в две секунды. Хорошо, не в две, но очень быстро. Бумажные, электронные, которые тебе на счет падают за контракт какой-нибудь, — это ведь просто эквивалент, виртуальный посредник в получении материальных и нематериальных благ. И да, это можно назвать и пирамидой, чего уж. В этом смысле биткоины от традиционной валюты не отличаются ничем. Но есть одно отличие, кардинальное.

— Какое же? — подыграл я Олегу.

Олег сделал глоток горячего кофе и вдруг заметил:

— А помнишь, кофе был со сгущенкой? Вот сюда бы добавить. У тебя нет сгущенки?

— Ты нормально себя чувствуешь, не перебрал с кровью-то?

— Ладно, давай без этого… Просто сейчас мне очень хорошо, плавно так, спокойно. Но надо и делом заняться. А дело предстоит какое? Правильно, огромное. Так вот, отличие в том, что это новые деньги, их придумали новые люди. А это, в свою очередь, что означает? Правильно, все старые люди, все банкиры и прочая мировая шушера — побоку. Они теперь вне игры. Миром править будут новые ребята. Короче говоря, криптовалюта — это не только про богатство и деньги ниоткуда, это про власть. Конечно, есть нюансы.

— Да ладно.

— Твоя ирония неуместна. Речь идет об искусственном интеллекте. Ну, чтобы тебе было понятней — о роботах. Новая финансовая система функционирует полностью в электронном поле. Биткоин, блокчейн, все дела. Лет через пятьдесят машины научатся самосовершенствоваться и самовоспроизводиться. На программном уровне уже видны успехи… Точнее, уже есть тревожные примеры и симптомы. Но сейчас не об этом. У меня есть к тебе вопрос.

— Я открыт для любых вопросов.

— Как ты думаешь, почему китайцы делают конкурентоспособные товары?

— Ну ты даешь! У меня гуманитарное образование. Это я у тебя должен спросить.

— Но ты же не спрашивал все это время. А я бы тебе ответил: потому что себестоимость их, скажем так, товаров намного ниже мировой. А почему?

— Ну, потому, что китайцы, их много, они навалились на айфон — и вуаля. Плюс детский труд, он вообще бесплатный.

— Слушай, даже для гуманитария это чудовищно. Ты правда об этом никогда не думал? Ну неужели тебе неинтересно было?

— Да они г… всякое поначалу делали, поэтому и дешево.

— Наши такое же г… до сих пор гонят, а оно у нас дороже раза в два. Ладно, объясню — чтобы мы потом на одном языке с тобой говорили. Два ключевых фактора: в Китае в целом тепло, поэтому низкие затраты на обогрев помещений и можно строить легкие конструкции, без толстых стен — а это тоже снижает первоначальные капиталовложения. То есть совершенно естественные, натуральные преимущества. Я тебе пару назвал, там, разумеется, еще куча факторов, не все они объективные — но этот пример нам пригодится.

— Слушай, а ты точно кровь сдавал? Может, тебе что-то тоже влили? Какой-то профессорский, менторский тон. И если честно, мягко говоря, ты упрощаешь анализ китайской экономической модели.

— Конечно, упрощаю! Все же для людей, для тебя. Ладно, Китай — это прошлый век. Пришла пора поговорить о нашем с тобой будущем.

— Ну Диканыч!

— Так вот, знаешь, что биткоины майнят?

— Ну слышал слово.

— Знаешь, что главное в биткоин-ферме — видеокарта? Она как бы загружается неким вычислительным заданием, и заработанный цифровой рубль является продуктом выполнения этого задания. Для увеличения производительности домашних ферм соединяют мощности нескольких видеокарт — восьми, например. Нужны еще материнка, процессор, монитор, конечно, — получается типа сервера. И вперед, зарабатывай. И вот тут и начинается наш некитай.

— Что это значит, Олег?

— Это значит, что мы упираемся в высокие накладные расходы. Самый главный — стоимость электроэнергии. Это не только потребление самой фермы, но и охлаждение помещения — карты пашут на максимальной мощности, нагревается все вокруг будь здоров. Итак, проверочный вопрос: где мы будем строить ферму, чтобы снизить накладные расходы?

— В Китае.

— Ну почему в Китае-то?

— Ну ты говоришь, тут некитай — в Китае самый Китай.

— Старик, ну пораскинь мозгами-то. Что, в Китае дешевая электроэнергия? Там что, легко охлаждать наши карты? А это будет не одна ферма с восемью видеокартами, это будут тысячи карт под одной крышей.

— Ну зато там помещение дешевое.

— Да не дешевое уже, все, первоначальный этап закончился, теперь там строительство такое же дорогое, как в Европе, почти. Но не важно. Нам вообще помещение нужно приблизительное, там же только железки будут стоять неприхотливые. Думай.

— Олег, я устал. Зачем мне все это знать? Я не буду строить эти фермы и качать из воздуха криптовалюту. Почему ты меня мучаешь?

— Потерпи, скоро ты узнаешь свою судьбу. Так вот, нам надо найти прохладное, подсказываю, место с дешевой электроэнергией. И это…

— Не Китай. Сибирь, что ли?

— Нет, не Сибирь. Но ты хоть продвинулся в правильном направлении. Ладно, не стану тебя дразнить. Выложу козыри на стол. В общем, я нашел идеальное место для майнинга криптовалюты. Антарктида.

— Очень смешно. Там электричество от дизеля — обойдется уж точно дороже, чем в Сибири.

— Ничего смешного. Вопрос электроэнергии решился очень просто. Точнее, не очень, но почти решился: у меня неплохие контакты с производствами Илона Маска. Они ведь не только эффективные аккумуляторы производят, но и солнечные батареи. Нам повезло, что Илон перфекционист. Его панели солнечных батарей лучшие в мире, но он отбраковывает каждую десятую, потому что допуск по браку — битые 2 процента фотоэлементов. Брак уничтожается. Мы договорились, что мы будем закупать этот отсев по бросовой цене. Потеряем в среднем 3 процента рабочей поверхности, но сэкономим кучу денег. Представь себе огромные пространства Антарктиды, покрытые солнечными батареями Маска…

— Бракованными солнечными батареями.

— Не мешай проектировать будущее. В Антарктиде холодно — то есть с охлаждением мощностей проблем не возникнет. Разумеется, фермы врубаются в лед, чтобы перепад температур был минимальным и можно было настроить режим работы, при котором и ферма будет функционировать, и лед не поплывет. Проблема, казалось бы, в другом: где взять столько интернета в Антарктиде?

— Казалось бы, проблема — а на самом деле?

— На самом деле и это решилось чудесным, в смысле дешевым, способом. Одна французская телекоммуникационная компания запустила три года назад спутник. И сразу обанкротилась. Стечение обстоятельств. Спутник, который и запускали ради проекта спутникового интернета, усыпили, законсервировали. И вот на днях всякими юридическими ухищрениями я за копейки выкупил долг этой компании. За копейки, потому что спутник считался потерянным — а моя команда просекла, как его можно разбудить. Таким образом, в наших руках мощнейший интернет-канал, который покроет интернетом практически весь Южный полюс. Не буду грузить тебя деталями, но мы запускаемся через полгода.

— Поздравляю.

— И ты мне нужен. По существу, предлагаю тебе работу мечты. Ты должен будешь мониторить работу фермы, точнее, мега-комплекса майнинговых ферм. Девяносто девять процентов удаленный контроль, можно даже по мобильному. Интерфейс простецкий, всякий может. Но нужен не всякий, нужен проверенный, опытный, в хорошей физической форме. Заработная плата — процент от выработки. То есть первый год вообще копейки, конечно, ну, до десятки в месяц, а вот со второго года начнется жир и жара одновременно. Там, уверяю тебя, миллионами будешь огребать.

— А зачем тебе моя хорошая физическая форма?

— А потому что раз в год и в случае форс-мажора предусмотрен выезд контролера на объект.

— Что это значит?

— Это значит в Антарктиду. Руководителем спасательной бригады. Ну и, разумеется, на запуске присутствие необходимо. Пару месяцев придется пожить с пингвинами. Но уверяю тебя, это будет легкая, красивая жизнь. По проекту, тепла фермы хватит на обогрев жилых помещений и даже теплицы. Будет там и бассейн, и футбольное поле с натуральным газоном, много чего. Ты же в космос хотел — вот тебе и космос.

Я вдруг поймал себя на том, что идея-то хорошая. Вот для меня чистый майнинг: ни фига не делать, получать огромные деньги и пару раз в год летать в Антарктиду. А ведь когда прибыль попрет, можно после холодрыги в Аргентину зарулить, до Бразилии наконец добраться. Я уже и не видел отрицательных сторон. В том смысле, что даже если ничего не выйдет, ничего и не потеряю. Зато некоторое время поживу в ожидании богатства, путешествий, неизведанного, того и гляди, революции.

— Только есть одна формальность, ерундовая. Надо жениться.

Все мои радостные видения свернулись в одно мгновение.

— Смеешься?

— У тебя ведь нет детей? Вот. А нужен близкий родственник, точнее, наследник. Твоя должность приравнивается к особо рискованной, поэтому на тебя распространяется избыточное страхование: в случае твоей смерти сумма по полису должна быть обязательно выплачена. И не по завещанию, а именно по ближайшему родству. Кроме родителей.

— Чушь какая-то, никогда такого не слышал.

— Разумеется, не слышал. Моя страховая разработала проект. Мы нанимаем большую команду: программисты, строители, транспортная компания. Полис универсальный, так удобней. Ну и он стимулирует персонал: семья, можно сказать, сама подталкивает человека в это рискованное предприятие. А какая проблема? Можно ведь фиктивно.

— Да ни за какие деньги!

— Знаешь что, ты прям какой-то дурачок. Я тебе тут распинаюсь, предлагаю золотое дно, а ты простую проблему не можешь решить. Поступиться не можешь идиотскими принципами.

— Во-первых, по фиктивному браку не заплатят страховку — ты как минимум знаешь обстоятельства и, если прижмут, сдашь меня. Во-вторых, фиктивный брак ради получения денежного места подсудное дело. В-третьих, ни за какие деньги.

Олег тяжело вздохнул.

— Знаешь, так иногда трудно с людьми. Может, действительно лучше, чтобы роботы победили. Может, это наша миссия — привести к власти искусственный интеллект.

— Ага, из Антарктиды. Прям фильм «Нечто», дело тоже в Антарктиде происходит. Там все умирают.

— А еще знаешь что? Все-таки очень хочется сгущенки. Пойду вон в гастроном, куплю. Рад был тебя повидать, обязательно еще увидимся.

Он тяжело поднялся со стула и, не оборачиваясь, побрел к выходу. В груди засвербило нехорошее чувство: так бывает, когда совершаешь ошибку и знаешь об этом сразу, когда теряешь безвозвратно что-то очень большое…

Да нет, ни за какие деньги.

Повторим урок