Классный журнал

Екатерина Истомина Екатерина
Истомина

Вина и невинности

20 июня 2017 10:40
Журналист Екатерина Истомина с интересом, подробно, как порцию лангустов, разбирает Балаклаву. Ее славное прошлое, безыскусное настоящее, грандиозное будущее. Солнечная прогулка, короткая, неспешная; такие навсегда остаются в памяти.
Кораблей много в Балаклаве. Просто их совсем не видно. Некогда, в горделивой статной древности, сюда заходили величественные парусники, в тени которых можно было пить греческое вино прямо из горлышка амфор. Позднее, уже в нашу незыблемую и суетливую эру, из гордой Балаклавы, служившей домом и пиратам, и честным людям, сделали стоянку для подводных лодок СССР. Сюда заплывали видимые только на смелых и сметливых радарах лаковые черные подводные лодки, похожие на очень упитанных, специально откормленных рыб. В 1994 году судьба Балаклавы снова круто изменилась: ее демилитаризовали совместным указом двух бравых президентов: российского Бориса Ельцина и украинского Леонида Кравчука. Военная храбрая Балаклава, которая всегда гордилась своими морскими рыцарскими доспехами, стала в одночасье гражданским захолустьем. И именно из этого захолустья я и мой новый друг Виктор, бывший штурман какой-то занятной лодчонки, ведем наш занимательный и даже в чем-то искрометный репортаж.
 
В Балаклаве есть не только кривобокие винные магазины, добрейшие бутики трусов и морских флагов, ресторан с барабулькой «Татьянин мыс», но и большой и на всю страну без преувеличения знаменитый музей. Это музей, который построили в советскую эру московские метростроевцы. Наши парни очень постарались. Наши парни выложились на все сто процентов.
 
Музей подводных лодок, куда меня любезно, прихрамывая, как и полагается настоящему морскому штурману, сопроводил на правах хозяина всей местности Виктор, вырублен прямо в грозной неподдельной скале. Словом, это станция метро «Киевская», только без мозаичных подслеповатых богатств по периметру. Но размеры сооружения способны поразить любое, даже (или в первую очередь?) военное мышление. Это циклопическая нора, гулкая, глубокая и совершенно беспощадная, куда заплывали хищные советские субмарины, чтобы им здесь починили нос или залатали усталые бока. Сегодня здесь удивительный музей, с руководством которого мой Виктор, конечно же, на самой короткой ноге: в Балаклаве все друг друга знают, а бывшие военные — из тех, кто не уехал из-за любви к этому удивительному Черному морю, что плещется в разбитых штормами лодчонках со свежей рыбой, — знакомы семьями. У кого, разумеется, эти семьи еще есть: ведь в бывшем, заросшем песком и ракушками «Доме быта» больше не дают, как это было раньше, элитных сапог и смекалистых кофеварок. Заметим в скобках, что в советское время Балаклава, равно как и горделивый красавец, этот южный Санкт-Петербург, Севастополь, были закрытыми от посторонних советских людей городами, а потому и снабжались с особо подобранным тщанием, включая заморские табуретки, эксклюзивные своей повышенной мохнатостью домашние халаты, могучие фарфоровые вазы и сервизы «Хельга». Это были города военных порядков и относительной сытости, от которой теперь остались магазины флагов и трусов, винные лавки и приморский ресторан «Татьянин мыс», где главными клиентами являются огромные морские коты. Не котики, а именно коты самых выдающихся размеров. Виктору они как родные: Васька, Петруша, Борис и еще несколько рядовых полосатых Иванов.
 
Виктор с офицерской выправкой и аккуратностью ведет меня в этот странный гулкий музей подбитых и раненых подвод­ных морских кораблей. Главное в этом музее — это темная вода, которая скрывает некие тайны и, возможно, даже ужасы из всяких кинофильмов. Вода, где таились эти страшные, неведомые сухопутным людям военные смертоносные лодки, молчит, молчит гулко, внятно, словно злясь на присутствующих — что, мол, пришли и смотрите? Идите своей дорогой, если сможете. Одним словом, есть в этом пристанище раненых субмарин что-то из известного всем на свете фильма «Чужой». То и дело кажется, что чья-то рука, застрявшая в сломанном иллюминаторе, выскользнет на темную поверхность, схватит тебя за ногу и уволочет за собой в дальнюю морскую пропасть. Но в компании с Виктором, который бодро щебечет про былые громкие победы и славные добрые ремонтные бригады, мне не так страшно. После экскурсии Виктор отправился по старой доброй морской традиции вместе со мной в ресторан. Он, ресторан, был здесь один — «Татьянин мыс», свирепое южное бунгало, к причалу которого были пришвартованы разбитые лодки и пара вполне сносных яхт. Громким шепотом Виктор сообщил мне, что в бывшем военном, милитаристском родовом гнезде, хищной красавице Балаклаве вот-вот, буквально на днях, будет организован первый частный яхт-клуб. Яхт-клуб благословлен на самых верхах: одна из белоснежных яхт, по словам несносного на слова Виктора, принадлежала «самому» Леониду Даниловичу Кучме. Яхта, на мой светский взгляд, не поражала размерами, а удивляла, скорее, своей новизной и белизной, столь сильно контрастировавшими с мрачной и туманной обстановкой в музее ремонта подводных лодок.
 
В ресторане мы ели барабульку — рыбку с красными хрустящими глазами, местный завидный деликатес. Виктор под сдобный массандровский портвейн еще долго рассказывал, как в скором времени зажжет его маленькая Балаклава: как воспрянут вверх удобные небоскребы, заколосятся вдоль бухты ласковые буржуазные дачи, откроется новый сверхмощный причал, публика будет ходить нарядной, как, предположим, в Ялте. Верилось с трудом, но верить очень хотелось: древняя Балаклава достойна самого лучшего и светлого будущего. С яхт-клубами и дорогими нарядами, со сдобными курортными особняками и тем настоящим шепчущим гулом, смешанным с прибоем, который всегда отличает самые дорогие курорты мира.
 
После обеда Виктор депортировал меня в маленькую гостиницу, единственную в городе; в сути своей это был большой частный дом, где роль гостиничных номеров играли частные комнаты. Мне досталась гостиная — с розовощеким пухлым диваном и гостеприимными креслами.
 
Самое интересное случилось утром. Встала я рано и, попрощавшись с владельцами роскошного морского резорта, вышла на набережную. Набережная в Балаклаве действительно красива: когда-то, в Восточную (она же Крымская) войну, ее в городке построили стоявшие здесь в ожидании битвы со смертью англичане. Солнце ослепляло весь хрупкий, почти акварельный морской пейзаж. На глади Черного моря выделялись две фигуры. Это были женщины самой подробной профессии. Они где-то завершили свою трудовую вахту и теперь грелись на асфальте, как кошки на солнышке. В руках у каждой была бутылка шампанского — и пили они прямо из горла.
 
Солнце спокойно и ровно освещало эту прелестную, в чем-то абсолютно совершенную картину. Две пожилые проститутки тихо и слаженно наслаждались этим ранним солнечным утром, заливавшим и «Татьянин мыс», и причал с яхтой Кучмы, и вход в циклопический музей по ремонту подводных лодок. Словом, спокойно в этом пейзаже было решительно всем, и в том числе автору этих строк, увидевшему наконец-то настоящую святую древность, этот самый настоящий возраст Балаклавы — города греческого, со всеми полагающимися делу винами и невинностями.

Колонка Екатерины Истоминой опубликована в журнале "Русский пионер" №74. Все точки распространения в разделе "Журнальный киоск".
 
Все статьи автора Читать все
       
Оставить комментарий
 
Вам нужно войти, чтобы оставлять комментарии



Комментарии (1)

  • Я есть Грут
    28.06.2017 12:02 Я есть Грут
    Балаклава, а не Ницца
    Богачей станет столицей.
    Бросят яхты якоря
    в ней со всей Земли не зря.
    Пати в гроте для подлодок -
    Вот одна из тех находок,
    привлекающих людей
    из богатеньких семей.
    Будут пить "Клико" арабы,
    Позабыв свои Дахабы.
    Из горла! Как те подруги,
    Что подставив солнцу груди,
    Нынче не подозревают,
    В чьих каютах заблистают.

    P.S. Час лежу. А может два.
    Разболелась голова.
    Припекло сегодня знатно.
    Помечтать было приятно.
74 «Русский пионер» №74
(Июнь ‘2017 — Август 2017)
Тема: корабли
Честное пионерское
Самое интересное
  • По популярности
  • По комментариям
 
Новое