Классный журнал
ЕвгенийВодолазкин
Молчание как часть речи
17 марта 2017 11:30
Писатель Евгений Водолазкин лицом к лицу сталкивается с «Одиночеством в Сети» и пытается понять, почему у сегодняшней интернет-словесности появились отчетливые черты Средневековья. И, похоже, понимает.
Осенью я был на книжной ярмарке во Франкфурте, и там была вечеринка для писателей — с обильным, между прочим, угощением. В разгар вечера я вышел на воздух подышать. Вместе со мной вышел незнакомый человек и закурил. Я вообще-то не курю, но тут почему-то попросил у него сигарету — потому, может быть, что он говорил по-русски. Мой собеседник сообщил мне, что он польский писатель, я же ему представился как писатель русский. Я сказал, что люблю Варшаву, он — что любит Москву, и беседа потекла по самому доброжелательному руслу. Когда в конце ее я спросил у него, с кем имею честь, выяснилось, что общаюсь я с Янушем Вишневским, автором «Одиночества в Сети». Вот как интересно устроена жизнь. Я довел до его сведения, что он в нашей стране очень популярен (он, впрочем, об этом и сам знает), и пригласил в Пушкинский Дом, чтобы показать ему, какой была литература до интернета. В этот вечер интернет из абстрактного безликого явления приобрел для меня в прямом смысле человеческое лицо. Это было лицо Януша Вишневского. Слыша вопрос, содержащий слова «интернет» и «литература», я с тех пор вижу проницательные глаза польского писателя и стараюсь отвечать в положительном ключе. По крайней мере, с этого начинать.
В каком-то смысле интернет литературе полезен. Например, когда пишешь роман и необходимо выяснить подробности быта описываемого времени. Раньше нужно было отправляться в библиотеку, а сейчас нажимаешь кнопку — и тут же появляются сотни ответов, на основании которых можно составить собственное представление о предмете. Насколько оно достоверно? Тут уж основываешься на интуиции, которая есть не что иное, как опыт плюс некоторая информированность. Когда работаешь долго с текстами или историческими свидетельствами, то чувствуешь носом, где достоверно. Играет роль и авторитет пишущего. Если знаешь, что в других работах автор N. не привирает, то есть основания полагать, что не делает он этого и в данной работе. Все это помогает ориентироваться в потоках информации, проходящих через голову писателя.
Это хорошая сторона интернета. Но, несмотря на глубокое мое уважение к Янушу Вишневскому, есть ведь и плохие. Беда в том, что интернет провоцирует то, что можно назвать словоизвержением. Человек начинает писать, писать и писать. Иной вдохновенный экстраверт описывает то, как встает утром, идет в туалет, чистит зубы, завтракает и спускается вниз по лестнице. Описывает все подряд, и не просто описывает — в каждый конкретный момент видит жизнь в качестве своего будущего поста в фейсбуке. И это испытание интернетом выдерживают далеко не все.
Есть беда и посерьезнее: человек что-то напишет сгоряча, а потом начинает жалеть. Несомненно, между мыслью и ее публикацией должно проходить какое-то время. Нужно, чтобы пыль осела, чтобы человек успел успокоиться и, придя в спокойное состояние, публиковал то, что считает нужным. Вспомним о тысячах несчастных, выложивших какие-то не те фотографии, ролики, высказывания: они подвергались общественному осуждению, их выгоняли с работы и преследовали по суду. И все только потому, что они не дали себе труда полчаса подумать. Вспомним всех выпивших после трудового дня, всех, у кого слетели тормоза и вышло наружу подсознание, всех, покрывших матом начальника в Сети. Тоже ведь жертвы интернета. Характерно, что многие скандалы последнего времени — это саморазоблачения.
Человек не успевает «догонять» собственные открытия, не успевает их осваивать. Именно поэтому интернет, который мог бы стать по-настоящему благом, очень многим осложняет жизнь. Это как с атомной энергией. Казалось бы, есть электричество, которое светит и греет, — сиди, наслаждайся. Так ведь нет же: человек создает атомную бомбу, а с ней — массу проблем. Одно спасает: «ядерный чемоданчик» лежит под кроватью не у каждого.
Зато у каждого в кармане интернет. Человек просто вынимает смартфон и нажимает на кнопку — с возможным разрушительным результатом. Тут есть и еще одна параллель — оружие. Почему я против того, чтобы оно было у населения? Когда у человека есть пистолет, он запросто может продырявить себе (другим) голову. Приставил, и — хлоп. А если нет оружия, ему надо что-то придумывать, веревку искать, молоток. Работа с такими инструментами не только трудна, но и неэстетична. Глядишь, и человек, взвесив все обстоятельства, остается жить. Простота исполнения является большим искушением. Этот вывод в равной степени касается оружия и интернета, потому что интернет — это тоже оружие.
Но этим особенности интернета не ограничиваются. Как это ни странно звучит, с появлением интернета заканчивается тот период, который мы называем Новым временем. Что будет дальше, в целом не очень понятно, но какие-то черты уже просматриваются. Подобно тому как дети бывают похожи не на родителей, а на дедушек и бабушек, культура (развитие ее спиралевидно) до некоторой степени также способна возвращаться на прежние позиции. Совершенно очевидно, что в сегодняшней словесности появляются черты Средневековья. Текст Средних веков безграничен: каждая новая копия одного и того же текста не является в строгом смысле копией, она всегда новое произведение: текст дописывали, что-то убирали, меняли и так далее. Вспомним, что приход Нового времени совпадает с отказом от рукописей и развитием книгопечатания. Таким образом культура пытается положить границу тексту, зафиксировать его, она создает неизменяемый текст, повторяющийся в точности в тысячах отпечатанных экземпляров. Сегодня текст снова становится безграничным: интернет создает гипертекст, возвращая тексту средневековые качества.
Сегодняшний летописец берет «исходник», добавляет свои детали, убирает те, что ему не нравятся, меняет слова на синонимичные, и текст начинает путешествовать по разным сайтам. Он претерпевает все новые и новые изменения, и через две недели его мама родная не узнает. Одна из причин этого — авторское право (плагиат, закон, суд, Сибирь). В результате мы получаем вариативность и отказ от авторства, представляющие собой чисто средневековые черты. Правда, само Средневековье не имеет авторства совсем по другим причинам, и дело здесь не в плагиате.
Плагиат — это понятие Нового времени, и возникает оно параллельно с идеей авторства. Средневековье принципиально анонимно. Почти все русские тексты, за исключением написанных известными людьми — скажем, Иваном Грозным или протопопом Аввакумом, — анонимны. Для средневекового человека авторство не имеет большого значения. Средневековая культура безымянна: не важно, кто сказал, важно — что (из этого правила были свои исключения, но мы не будем на них отвлекаться).
Следует признать, что анонимность интернета в сравнении с анонимностью средневековой гораздо менее симпатична. Вот сидит за клавиатурой кто-то маленький, потный, безымянный и обругивает всех подряд. Да, есть люди с крепкими нервами — им на его злобу наплевать. А есть те, кого эти слова могут просто прибить. Я знаю людей, которые сидят в интернете, читают про себя гадости и пьют валидол. Зачем? Проще вроде бы не читать всего этого — ан нет, он уже вошел в роль жертвы — так же, как его оппонент в роль преследователя: анонимность равна безнаказанности, и от нее человек звереет. Анонимность делает безответственным. На профессионального критика (возьмем область литературы), даже самого «ругачего», подпись накладывает определенную ответственность, а стало быть, ограничения. Когда же человек анонимен, он может без перерыва изливать свое черное подсознание, и все это будут глотать.
Отдельным пунктом обсуждения является использование мата в интернете. Как филолог я могу только приветствовать ограничения в использовании матерной лексики в интернете: интернет — это, как ни крути, публичное пространство. Я не ханжа, и мне кажется, что взрослый человек должен уметь правильно обращаться с любой лексикой. Иногда ругнешься, и станет легче. Но такая терапия не должна быть систематической. Русский мат обладает большой энергией. Он гораздо сильнее, чем обсценная лексика в других языках, и степень его табуированности выше. От постоянного употребления мат становится бессильным и неинтересным. Его надо держать в узде и не давать ему стать нормой: это сохранит его силу. Мат не должен быть словом-связкой, иначе он просто девальвируется.
Интернет — это инструмент. Как, к примеру, уже упомянутый молоток. Как увеличительное стекло. Иной индивид так бы сидел и бухтел у себя в углу, и никто бы ничего не узнал. Но в интернете он вдруг распухает до невероятных размеров — маленький злой человек, который и места вроде бы не занимает. И вот под увеличительной линзой интернета он становится профессором Мориарти. Оплетает своими щупальцами весь мир.
Еще одна опасность интернета состоит в том, что при неумелом с ним обращении люди теряют вкус к знаниям. Точнее, их интеллектуальная добыча теперь не сопровождается азартом охотника, преследующего дичь. Вот я, например, не охотник и даже, кажется, не рыбак. И к рыбе равнодушен. Но когда изредка друзья берут меня на рыбалку, пойманную нами рыбу ем с аппетитом. Так ведь и со знанием. Когда ты ни одной мышцей не шевелишь, чтобы его добыть, ты его и не усваиваешь. Преподаватели мне рассказывают, что у нынешних студентов плохая память. Они знают, что стоит им дважды кликнуть — и знание комфортно растечется по экрану. Нет нужды наполнять им голову. Они не понимают того, что человек должен кое-что знать. Это как дамская сумочка, без которой шагу не ступит ни одна из наших подруг. Да, многое можно приобрести по дороге, но что-то нужно носить с собой. Стыдно из интернета доставать первую главу «Евгения Онегина». Стыдно не знать таблицу умножения. С тревогой замечаю: мы идем к тому, что останутся кнопки и пальцы. Мозги же атрофируются. И никто не боится генетических мутаций, того, что возникнет человек-палец или (если вспомнить о существовании ток-шоу) человек-язык. А напрасно.
Посмотрите на нынешнего человека в метро. Почему, войдя в вагон, он включает телефон и играет? Потому что нет в его голове материала для работы мысли. Двигаются и работают только пальцы. Человек постепенно уходит от мыслительной деятельности. Посмотрите, много ли вокруг тех, кто может просто молчать, потому что думает? Нет. А молчание между тем великая вещь. Прежде всего это важная составная часть речи. Чтобы слово было полновесным, надо сконцентрироваться — естественно, в молчании.
Я никогда не присутствовал в социальных сетях и не создавал собственных сайтов. Каково же было мое удивление, когда в один прекрасный день обнаружил в интернете связанные со мной ресурсы. Оказалось, что это делает никогда мной не виденный волонтер — в высшей степени профессионально. Качество работы этого человека было столь высоким, что я принял ее безоговорочно. Впрочем, наблюдая время от времени за размещением в этих ресурсах материалов, по-прежнему ничего там не пишу.
Что могу посоветовать тем, кому не помогают волонтеры. Если уж вам приходится пользоваться интернетом, соблюдайте элементарные правила коммуникационной гигиены. Включив скайп, доброжелательно молчите. Вступив в переписку в фейсбуке, старайтесь отправлять сообщения без символов, используя только пробелы. На ваших корреспондентов это произведет самое благоприятное впечатление.
Колонка Евгения Водолазкина опубликована в журнале "Русский пионер" №71. Все точки распространения в разделе "Журнальный киоск".
- Все статьи автора Читать все
-
-
25.12.2019"Легче всего смеяться над самим собой" 1
-
1
3060
Оставить комментарий
Комментарии (1)
«Русский пионер» №71 
Андрей
Полина- Самое интересное
-
- По популярности
- По комментариям
Андрей Колесников 
Владимир Путин 
Ксения Собчак 
Майк Гелприн 
Алена Бабенко 
Василиса Володина 
редакция Ruspioner.ru 
Сергей Макаров 
Графомания. Интернет просто рай для таких трудяг, они просто изнывают от возможности довести все до абсурда. Любое свое «произведение» они превращают в потоки сознания, без смысла, идеи и чаще всего сами не могут пояснить зачем что либо им написано.
Хотя, графомания и шизофрения это болении и Интернет только помогает их выявить у «блогеров». Интернет для врача как тест Роршаха для выявления психологического заболевания пациента.
Интернет это шквал информации, человек не может все воспринимать одинаково, запоминать, успеть понять, задуматься о прочитанном. Я тоже просматривая новости читаю и забываю. Уверен, Вы тоже. Все мы, все забываем. Даже новости о терактов и числе погибших нас могут отвлечь от действительности лишь на мгновения. Если это не касается лично нас. И это нормально. Вся современная жизнь настроена на проживание ее мгновениями, но иногда жаль, что память о прожитых мгновеньях есть не у всех. Вся наша жизнь состоит из этих маленьких мгновений, которые не замечают и ценят только те, кто знает цену мгновений жизни.
У меня нет сетевых «меток» в разных ресурсах Интернет сети, мне вероятно не дано понять зачем иметь тысячи подписчиков. Наверно это что-то рудиментарное, люди всегда делили окружающих на своих и чужих. Люди очень беспокоятся о своем виртуальном существовании, и при этом они не заботятся как выглядят в реальной жизни. Появилась новая мода в одежде. Вероятно ее появление тоже спровоцировано Интернетом. Появился интернет язык для общения, он беден, часто это устоявшиеся выражения, сленг, в нем нет чувств, так слова — звуки, поэтому и придумали набор смайликов, как для приматов ученые, изучающие их интеллектуальные возможности и проявления эмоций для перевода на человеческий язык.
Наверно Интернет это порождение эволюции? Но человек располагает ограниченными возможностями, его физические и умственные возможности ограничены. Лишь технические инструменты — машины помогают нам двигаться быстро по земле, летать по воздуху, опускаться в морские глубины. Интернет опускает нас в пространство информации. Мы в доли секунд можем узнать все что захотим, побывать везде где нам надо, узнать любую новость.
Сбылась мечта идиотов, не надо задумываться просто смотри и лайкай, но если узнаем неприятную информацию, мы не испытаем ничего, просто вздохнем, что это не с нами, не у нас. Но слишком большой объем информации, мгновенная скорость ее передачи создают проблему ее адекватного восприятия, люди перестали сочувствовать и выражать свои эмоции человеческим языком, не появляется желание ответить, а у пишущего нет уверенности что его «слышат».
Р.С.
Зачем я пишу здесь? Наверно я тоже от части болен информационным общением. Всегда надеюсь, что пишу не в «спорт лото» и мой «выигрыш» будет в том, что меня услышит автор статьи, эссе, стихов, иначе зачем этот сайт, зачем автор пишет свое и зачем опция «ответить — Ваш комментарий». Вот только всегда остается вопрос, а читает ли автор комментарии, интересно ли ему это или он просто «отписался» и как говорят теперь ; «давай пока!».
Ну тогда жаль, и все же буду надеяться на чудо ...хотя, чудес не бывает, это мы сами их создаем, если хотим чего-то или это что-то нам необходимо и мы его ждем.