Классный журнал

Леша Ивин человек очень везучий, очень. Он даже какой-то идеальный, на мой взгляд. И уникальный. Потому что Леша зарабатывает на трендах. Он не только всегда гениально чувствует конъюнктуру, он ее умеет монетизировать. Любую конъюнктуру, самый ультрамодный тренд, который зародился, скажем, в экзотических кварталах Макао, который по определению чужд, непонятен и безнадежен для русского человека, даже москвича, он успешно конвертировал и ставил на коммерческий поток. Причем не ждал прибыли три-четыре года, когда люди уже въедут, почувствуют вкус и так далее, как у нас обычно бывает. Нет, у него получалось сразу, день в день, как премьера «Шерлока».

 

Мы с ним очень давно познакомились, когда он еще готовился к своему львиному прыжку, когда тусовался на Рижском рынке. Разумеется, Леша никогда не торговал китайской одеждой, он смотрел сразу вдаль. Году в девяносто третьем у него вдруг появились небольшие деньги (дед, что ли, наследство оставил?), и Леша стал скупать старую технику. Он охотно покупал у населения швейные машинки «Зингер», черные эбонитовые телефонные аппараты, патефоны, граммофоны, черные тарелки допотопного радио, ламповые приемники и телевизоры. Как Стив Джобс, он организовал в гараже (кажется, того же умершего деда) мастерскую. Сюда привозили товар. Гараж был разделен на две части: в одной — приемка и склад товара, во второй — склад запчастей, в которые неумолимо превращалась техника, скупленная у населения. В гараже трудились всего два человека: Леша и Раиса. Раиса принимала железяки, аккуратно их описывала, а потом мас­терски разбирала на запчасти — у нее было прекрасное инженерное образование и опыт работы на химкинском «Строймаше». Алексей ковырялся во втором отсеке: он любовно перебирал лампы, конденсаторы, шестеренки, педали, экраны, диоды — в общем, мертвую и, казалось бы, безнадежную чепуху. Он протирал каждое сопротивление, каждый тумблер и конденсатор — и складывал в разномастные коробочки. Он не нес их на барахолку, Леша, как потом выяснилось, подходил ко всему глобально: коробочки отправлялись на зону, точнее, на зоны, в исправительные заведения страны.

 

Разумеется, была проделана колоссальная предварительная работа. С помощью соответствующих правозащитных организаций, при очень деятельном содействии «Эмнисти интернешнл» Леха пробил целую программу помощи заключенным. Сам разработал. Причем функционал, возможности участия в этой программе зависели от степени тяжести преступления. Смысл истории в том, что допущенные зэки получали доступ к банку данных запчастей. Они могли заказать по почте любые детали: в обустроенных (на грант «Эмнисти») мастерских сидельцы собирали радиоприемники, машинки «Зингер», телевизоры и могли пользоваться ими по собственному усмотрению: слушать, смотреть, шить.

 

Каждое исправительное заведение, вошедшее в Лехину систему, которая называлась просто «Сеть», получало грант от упомянутой выше знаменитой международной общественной организации. Информацию о наличии деталей зэки получали из информационного листка, на который подписывались персонально — тратя заработанные в пошивочных цехах и на лесоповале средства. Выпускало листок Лешино же издательство, которое было организовано и экипировано да, на грант «Эмнисти интернешнл». Внутри «Сети» проходил перманентный квест «Возрождение» — надо было найти оригинальные ключевые детали какого-нибудь разобранного устройства и воссоздать его. За «Возрождение» полагался приз — деньги или поощрение от администрации заведения.

 

Гуманитарный проект «Сеть» получил в середине девяностых какой-то приз за лучший проект по социализации и реабилитации заключенных, а «Эмнисти интернешнл» — два гранта, американский и нидерландский, на общую сумму пятьдесят, кажется, миллионов долларов — что покрыло расходы на «Сеть», позволило заработать самой правозащитной организации, а также сформировать пятимиллионный стартовый капитал отцу-основателю Алексею Вину.

 

Но и без этих пяти миллионов Леха знал, что делать. Он сразу просек «Эппл», это он вложил свои два миллиона в «Гугл», он на всем протяжении поддерживал материально и морально Элона Маска — слал в его компании анонимные пожертвования.
 

Он, как мог, продвигал новые стандарты сотовой связи в России.

 

Первый айфон «два джи», который пересек российскую границу, лежал в Лехином кармане.

 

Да что там говорить — он профинансировал скрипт, который позволял устанавливать на российские мобильники «Покемон гоу».
 

И надо сказать, жил Леха очень хорошо. Богато. Весь четырнадцатый этаж жилого блока башни «Город столиц» в московском Сити — в его владении. Чумовой вид, сплошной хай-тек, жена Олеся. Олеся, кстати, самая красивая программистка на постсоветском пространстве — об этом поведал партнер Алексея, Димка Второв, на вечеринке в честь окончания какого-то нового проекта. Леха вспомнил меня, позвал, накормил и напоил.

 

Я ведь тоже принимал участие в становлении его цифровой империи «Сеть»… Точнее, SET (small electronic trade), они с этим брендом разместились на Гонконгской бирже в девяносто девятом. А ведь когда-то именно я организовал охрану Лехиного гаража и инкассацию нала — Райка дико боялась оставаться один на один с деньгами. Потом я даже принимал участие в становлении истории с зонами — сопровождал со своими бойцами эмиссаров «Эмнисти»: в Ковров ездили, в Свердловскую область, даже до Камчатки добрались.

 

Хорошие были времена.

 

Внезапно они, эти времена и наши отношения, воссоздались и продолжились сразу после вечеринки в башне. Через неделю, если быть точным.

 

Леха назначил встречу на Таганке, в ресторане коммерческого клуба или как он там назывался. Знаковое, вожделенное место революционной эпохи. Предстоящей встрече я, не скрою, обрадовался: всегда считал Алексея главным русским визионером и жалел, что чурался он публичности, а то давно стал бы настоящим героем. Одно смущало: подобные заведения Леша презирал, считал их пошлыми, безвкусными и никогда не назначал в подобных местах деловых, а тем более личных встреч. В «Старбаксе» — сколько угодно, но в жирном ресторане…

 

Это было очень странно, если честно.

 

Я нашел Алексея бодрым, жизнерадостным, молодым. Мы встречались, можно сказать, утром — он заказал себе гурьевскую кашу, я попросил пашот и кофе. Мы взглянули друг другу в глаза и искренне улыбнулись, синхронно.

 

— Рад тебя видеть, ты в неплохой форме.

 

— Да ладно, килограммов пять точно лишних. Не больше — наговаривать на себя не стану. Как у тебя?

 

— Ну ты знаешь: спихнули огромный проект, заработали неплохо, отдохнули с Олеськой. Самое время заняться чем-то новым. Совсем новым, понимаешь? — Алексей сделал упор на слово «совсем».

 

— Да понимаю, конечно. Наверняка ты уже знаешь, что это за совсем новое. Небось, опять за гранью понимания обывателя, но бьющее в самую точку сборки. Что это: телепортация, голографическое телевидение, 3D-принт взрослого человека, невесомый экзоскелет?

 

— Ну… Нет, Колян, ты, конечно, крутой, но в современном мире плохо разбираешься. Да и всегда плохо разбирался. Какая на фиг телепортация, кому она нужна именно сейчас? Знаешь, куда идет человечество?

 

— Теперь уже сомневаюсь.

 

— Человечество идет к тотальному отказу от виртуальной реальности, от электронного общения и получения электронного контента. К живому, аналоговому, теплому ламповому будущему идет человечество.

 

— Это как?

 

— Да вот так, дружище. Люди стремятся не только к здоровому, экологичному питанию, но и к жизни безо всей этой фигни: интернета, мобильников, лэптопов. Это все вчерашний день.

 

— Ну ты даешь. А сегодняшний день в чем?

 

— Вот в чем!

 

Леха раскрыл газету, которая лежала на столике.

 

— Вот тут тебе и все новости, и экологичное потребление информации, продуманный дизайн этой информации.

 

— А что делать со смартфонами?

 

— На свалку твои смартфоны!

 

Ну, вообще-то смартфоны были именно его — но я промолчал.

 

— Приходишь домой. Там у тебя стоит телефон. Берешь трубку, набираешь номер, договариваешься о встрече. Все! И не будешь десять раз перезванивать и уточнять. Один раз договорился о встрече через неделю — и просто приходишь. Мы думаем, гаджеты упрощают, облегчают, разгоняют нашу жизнь. Хрен-то! Они ее замедляют и засоряют. Понятно?

 

— Ну, предположим. Я рад, что ты делишься со мной сокровенным, как в старые добрые времена, но я-то тут при чем? Сам же говоришь, что я плохо отслеживаю тенденции, не разбираюсь в современности. Я уж по старинке…

 

— Ты мне нужен, Николай. Я собираюсь организовать всероссийскую службу электронного детокса. Защитить наших людей от фейсбука, скайпа, вконтакте. Многие… чего там многие — миллионы этого страстно хотят, другие миллионы еще не знают, что хотят, мы им расскажем. Мир перегружен виртуальной реальностью. Короче, ты должен стать начальником «Антисети». Наберешь штат, офис будет в Сити, дело благое, будешь испытывать только положительные эмоции.

 

— Да почему же я?

 

— А вот смотри: за время нашего разговора у тебя ни разу не зазвонил телефон, ты ни разу не залез на фейсбук или еще в какую-нибудь дрянь. У тебя хорошие данные для нашей работы.

 

— Я просто выключил на время встречи, я всегда так делаю.

 

— Я и говорю, у тебя есть совесть.

 

— Ну, предположим. Что делать-то надо?

 

— Рад, что мы услышали друг друга. Для начала, старина, надо самому пройти детокс, понять проблему изнутри. Понимаешь?

 

— Не очень пока.

 

— Я купил дом под Волоколамском. Там ничего нет, даже телевизора. Только Олеська. Я на пару дней, может, на недельку смотаюсь в Сингапур, а ты поживи там. Машина у тебя будет, продукты там есть, прислуга тоже имеется. Главное — продержаться без интернета, без персональных устройств. Сам закалишься, да и Олеське подсобишь, ей тяжеловато приходится, неожиданно непростой для нее переход…

 

— А ее-то за что?

 

— Я ее назначил маркетинговым директором «Антисети». Тоже должна побывать в шкуре наших будущих клиентов. В общем, поживете, помаетесь, напишете план развития своих подразделений. Водитель тебя отвезет. А я в аэропорт отсюда. На аэроэкспрессе. Осваиваю общественный транспорт. Такси-то заказать из приложения того, нельзя.

 

Леха натужно рассмеялся. Судя по всему, не только Олесе с трудом давался этот переход.

 

— А чего из приложения — вон, на баре телефон стоит. Позвони, вызови тачку, как человек.

 

— Точно! Не ошибся я в тебе, вон какой коэффициент адаптации, о-го-го! Да, я выписал несколько ежедневных газет и пару журналов для Олеськи. Не одичаете.

 

Все дорогу до особняка Ивина я размышлял. Идея, может, и хорошая, но тяжелая. Да и в коммерческом успехе я лично сомневался. Леха гений, но тут есть какая-то западня. Тут ведь два шага до мракобесия, до клерикальности тут рукой подать. А если еще и Леха срастется с РПЦ, пиши пропало, страна окажется на краю пропасти. Но заплата хорошая, но попасть в SET в сегодняшние трудные времена большая удача. Да черт с ними, с телефонами, с компьютерами. Наши деды без них жили, и мы проживем.

 

На входе охранник меня обыскал, мобильник сложил в пластиковый пакет, как улику, и закрыл в сейфе.

 

Олесю я нашел на кухне. Она пила кофе из старинного, эмалированного кофейника и курила.

 

— Ты что, опять куришь?

 

— А куда деваться — вейпы Сергеич запретил… Давай, присаживайся, наливай кофе, надо поговорить. Как ты думаешь, он сошел с ума? — Олеся не дождалась, когда я сделаю хотя бы один глоток.

 

— Ну почему? Действительно ведь некоторые сами время от времени отходят от интернета, от мобильной зависимости. Леха просто уловил тренд, решил его монетизировать.

 

— Ага, и разрушить всю свою компанию на пару миллиардов долларов. Да, будет бизнес на «Антисети» — но он будет в миллион раз меньше, чем нынешний. Сергеич просто тренды попутал, принял маленький хвостик за хобот слона.

 

О какая у них в семье замысловатая образная система установилась.

 

— Не знаю, я бы попробовал.

 

— Ты бы попробовал, а я уже попробовала. Это мрак! Сидишь тут, как курица, ждешь, когда тебя в ощип и в кастрюлю. Не с кем поговорить, кино не посмотреть — в Москву, что ль, ехать?..

 

— В Волоколамск можно.

 

— Издеваешься? Они не умеют делать соленый попкорн. Я поглупела за неделю до уровня шестого класса. Неужели тебя ничего не настораживает в этой затее?

 

— Да пока не знаю…

 

— Вот представь: ты никогда больше не сможешь пройти даже первый уровень Дюка Нукема, L.A. Meltdown. Нравится?
 

А вот об этом я даже не подумал: я не смогу играть? Это как вообще? У меня на видеоигры были большие планы и свои предвидения. Я собирался на пенсии сделать гейминг своим основным хобби.

 

— Это невозможно, — твердо сказал я.

 

— Нужен план, причем срочно и очень хороший.

 

— Постой, Олеся, есть у меня одна догадка, надо ее проверить…

 

Мы потратили неделю до Лехиного приезда на телефонные разговоры и встречи. Оба сговорились выполнить условия детокса: слово есть слово, надо уважать данные обещания, даже если не согласен.

 

Когда машина Ивина подъехала к подъезду, мы уже встречали босса на крыльце. Они поцеловались, мы пожали друг другу руки. Прошли в дом.

 

— Как вкусно пахнет!

 

— Я испекла хлеб в той голландке, которую ты построил перед отъездом.

 

— Ты сам сложил печь? — Я искренне удивился.

 

— Ну, небольшое хобби ведь должно быть у человека. Может быть даже, это единственно полезная вещь, которую я умею делать.

 

— Ладно, Сергеич, давай без этого своего самобичевания. — Олеся колокольчиком призвала Дусю, замечательную кухарку, и распорядилась насчет чая. — Ты какой будешь: зеленый, черный байховый, кипрей?

 

— С дороги кипрей, пожалуй. Как вы тут без меня и без интернета, выжили?

 

— Все прекрасно, дорогой. Оказалось, это намного проще, чем лично я думала. Оказывается, столько времени высвобождается. Мы каждое утро пили кофе, Николай читал вслух последние известия. А за обедом я ему — «Космо». Мы катались на лошадях, я брала уроки гончарного мастерства, а Николай — кузнечного дела. Дуся научила меня варить буйабес…

 

— Ребят, а делом-то вы занимались? В хорошем смысле.

 

— Разумеется. Вот мой план, вот Николая. Сейчас посмотришь или чайку с моим хлебом отведаешь?

 

И в это время раздался звонок телефона.

 

— Это вас, сударь. — Дуся подала трубку на длиннющем шнуре Ивину. Хозяин переместился в сени.

 

Мы переглянулись и стали пить чай.

 

Леха вернулся через двадцать минут.

 

— Все хорошо? — Олеся была органична и естественна, хоть сейчас на сцену студенческого театра факультета ВМК.

 

— Не знаю даже, как сказать. Звонила Эльза… Помнишь Эльзу, Колян, из «Эмнисти»? Лет двадцать не общались.

 

— И что она, эта Эльза? — Олеся изоб­разила теперь легкую ревность.

 

— Ты знал, что они создали фонд на грант системы?

 

— Нет, — соврал я.

 

— И я не знал. Эльза говорит, удачно работали с инвестициями — сейчас там четыре миллиарда. Они предлагают мне восстановить «Сеть» — в глобальном масштабе. Начать с Бразилии. С завтрашнего дня. Расходы не ограничены.

 

— Да? Интересно. Мы никогда не были в Бразилии.

 

— Эльза сказала, что кинула мне все документы и бланки контрактов на имейл. Черт, как же посмотреть, в доме ни одного компа нет.

 

— В сейфе секьюрити мой айпэд…

 

— А что же с детоксом? Колян, что делать-то?

 

— Ну… Леха, я тоже никогда не был в Бразилии.

 

И Алексей взял колокольчик и троекратно позвонил — это для начальника охраны.

 

Да, мы провернули с Олесей фантастическое дело: убедить руководство «Эмнисти интернешнл» вложить несколько миллиардов в «Сеть» — это гениальная авантюра. Но и выхода у нас не было: я уже несколько лет ждал четвертый Mass Effect — что ж, не играть теперь, детокс блюсти? А у Олеси тоже близилось знаменательное событие — десять тысяч подписчиков ее инстаграма. И весь этот праздник она рисковала пропустить. Короче говоря, мы за неделю дожали Эльзу — она специально прилетела в Москву из Будапешта.

 

А в Лехе мы не сомневались: он хороший человек, хоть и гений. И он верен своим первым, главным и правильным идеям.

 

Повторим урок