Классный журнал

Зрячие и слепые

11 марта 2017 11:00

Рассказ Майка Гелприна

Банда догоняла девушку. Четверо конных при оружии, в пестрых обносках и широкополых шляпах. Поднятые скачкой клубы пыли застилали горизонт. Распластав крылья, сужал в небе круги черный гриф.

Когда гнедая кобыла под беглянкой взлетела на вершину холма, Антон огрел вороного по бокам пятками и пустил наперерез банде. Набирая скорость, жеребец понесся по склону, расстояние между Антоном и разбойниками стремительно сокращалось. В сотне шагов «кольты» сами прыгнули в ладони, и Антон, пригнувшись в седле, выстрелил с двух рук.

Запрокинулся и рухнул на землю главарь. Но второй бандит, в которого Антон целил, в седле удержался и, несмотря на рану в плече, осадил коня. Взметнувшаяся пыль скрыла двух остальных. Антон выругался: эпизод вновь был провален. В следующее мгновение пуля прошила Антону грудь. Секунду спустя он вынырнул из эпизода в травила.

— Плохо, — констатировал Мастер.

Антону внезапно показалось, что на остром, лишенном всякой мимики лице Мастера мелькнуло выражение неодобрения.

— Попытаться еще раз? — безучастно спросил Антон. — Я вообще-то готовился. И старался.

— Я знаю. Скажите, какие чувства вы испытывали, когда участвовали в эпизоде?

Антон замялся. Роботы о чувствах людей обычно не спрашивали. Впрочем, Мастер не простой робот, таких, как он, производили в считанных экземплярах, ему и положено больше, чем прочим.

— Ну, я как бы… — пробормотал смущенно Антон. — Чувствовал, что все это очень важно. Что нужно мм… сосредоточиться. Сконцентрироваться. Что от результата для меня многое зависит. Не только этого эпизода, а вообще.

— Понятно. А страх, что вас убьют, вы ощущали? Или, к примеру, азарт?

— Нет, — признался Антон. — Страшно не было. И азарта не было тоже. Я ведь понимал, что дело происходит не в тривиале и взаправду меня никто не убьет.

Секунд пять Мастер молчал. Потом произнес невозмутимо:

— Понятно. Ладно, давайте следующий.

Антон послушно продел ладони в сенсорные нарукавники, откинулся на спинку кресла, вжался затылком в подголовник. Тривиал поблек, затянулся маревом, потом исчез, сменившись духотой и вонью тюремного каземата.

— Готовы? — хрипло спросил Мародер.

Живорез мрачно кивнул, Антон опоздал с кивком на долю секунды. Эти двое были его подельниками, наутро всех троих ждала виселица — воровства и лиходейства в своих землях маркграф не прощал.

Снаружи, из-за забранной решеткой дубовой двери, донеслись звон ключей и слова благословения — стража привела исповедника.

— Бей! — взревел Мародер, едва дверь распахнулась.

Антон вымахнул в коридор. Закованными в кандалы руками с маху ударил святого отца в висок. Развернулся, ногой всадил в живот стражнику, второму заехал в прыжке головой в лицо.

— Ключи! — прохрипел Мародер. — Быстро, ну!

Антон вслепую нашарил на поясе у оглушенного стражника связку ключей. Рванул, отодрал вместе с поясом, распрямился и дрожащими руками стал подбирать тот, что от кандалов. В двух шагах, корчась на каменном полу, с распоротым животом умирал Живорез.

Мародер отобрал связку. Бранясь, нашел нужный ключ, секунду спустя оковы зазвенели по полу.

— Шевелись, муха дохлая!

Антон перехватил ключи, и в этот момент из дальнего конца коридора донеслись топот и лязг доспехов.

— Проклятье, — прохрипел Мародер.

Антон, бросив ключи, рванул по коридору прочь. Эту стадию он уже преодолевал. Сейчас за спиной зайдется в предсмертном крике Мародер, а вот дальше…

Сзади захлебнулся криком Мародер. Антон достиг конца коридора, надрывая жилы, понесся вверх по винтовой лестнице. Сто двадцать ступеней, только бы не оскользнуться. Вот она, дверь часовни, в которую упирается последний пролет. Антон вышиб эту дверь ногой, ввалился в часовню, теперь предстояло самое сложное. Проволочный канат крепился к стенному выступу снаружи, достижимому, если точно прыгнуть из стрельчатого окна. Антон, оттолкнувшись, сиганул из оконного проема на выступ. Чудом удержал равновесие и ступил на канат.

Арбалетная стрела просвистела в сантиметре над головой. Антон пошатнулся, вторая стрела вонзилась в плечо, сбила Антона с каната и швырнула вниз.

На этот раз тривиал сфокусировался перед глазами не сразу.

— Не понимаю, — со злостью бросил Антон, когда потолок перестал плыть, а стены раскачиваться. — Как можно пройти этот эпизод?

— Можно, — заверил Мастер. — Ваши сверстники, выбравшие этот мир, проходят практически все. Скажите, вам было жалко погибших товарищей?

Антон невесело усмехнулся.

— Нет, — сказал он. — Я пытался забыть, что это тренажерные муляжи, поверьте. Но мне не удалось.

— Ладно, что ж. Продолжайте.

За следующие полтора часа Антон сделал еще четыре попытки. Он не выдержал испытания огнем в плену у варваров-каннибалов с Новой Каролины. Затем утопил в веганском болоте тяжелый танк вместе с экипажем. Вслед за танком угробил десантный бот при попытке под обстрелом состыковаться с базой. И наконец, околел от укуса ехидны с Медеи, не успев добежать до лазарета.

— Довольно. — Мастер поднялся и стоял теперь перед Антоном, уперев манипуляторы в бока. Латунного цвета косая полоса на манер портупеи перечеркивала Мастеру грудь. — К сожалению, я не могу допустить вас к экзаменам. Вы не готовы начать взрослую жизнь ни в одном из миров, не говоря уж о том, чтобы сразу в нескольких. Вы ведь уже дважды не были допущены, не так ли?

— Так, — уныло подтвердил Антон.

— Что ж, я доложу Директору школы, он решит, как с вами поступить дальше.

Едва Мастер убрался, Антон присел на кушетку и, подперев кулаком подбородок, уставился в стену перед собой. Завтра вечером у него встреча с отцом. Послезавтра — с матерью. Как он станет смотреть им в глаза? Отец — командор боевой эскадры в «Триаде», купец первой гильдии в «Средиземье» и кое-чего достиг еще в трех мирах. О матери и говорить нечего — достаточно хотя бы того, что она королева-консорт в «Эдеме» и хранительница в «Карминиуме». Неудивительно, что она ушла от отца, стоило годовалому Антону отселиться. Впрочем, сейчас мало кто живет в браке. Неказистый и неинтересный мир вокруг недаром называют тривиалом, люди стараются проводить в нем как можно меньше времени. Пять-шесть часов на сон, час на прием пищи, и все. Ну, еще обязанность продолжить свой род и раз в месяц встречаться с детьми. У него, Антона, детей, видимо, не будет: кому охота заводить ребенка от явного неудачника, который дожил до четырнадцати лет, так и не закончив школу. А значит, ни в одном из двух тысяч доступных миров толку от него не будет, даже когда он наконец получит аттестат зрелости.

Антон понурился: очень вероятно, что аттестат не удастся получить вообще. Что с ним будет в этом случае, он не знал. Родители не знали тоже, да и не интересовались этим, а в школе о подобных вещах не говорили. Само собой подразумевалось, что выпускники все поголовно обретут аттестаты и пропуски в миры, которые себе выбрали. Его сверстники уже давно там. Вундеркинд Олежка Соснов с двести шестнадцатого этажа вообще умудрился сдать выпускные экзамены, когда ему не исполнилось еще и восьми. Ну да, Олежка всегда был лучшим в классе. А Антон — худшим, вечно отстающим и не укладывающимся в нормативы. Он да Юлька со сто восемьдесят седьмого этажа, та тоже уже дважды оставалась на повторный курс.

Надо поговорить с Юлькой, решил Антон. Они никогда не были друзьями, но что с того: в тривиале редко у кого есть друзья. А так Юлька бывает в бассейне, по крайней мере, там Антон ее точно видел. Правда, он не помнит когда. Полгода назад, что ли. Лучше не ждать, а узнать номер ее ячейки у Коридорного на сто восемьдесят седьмом.

Антон поднялся и внезапно осознал, что голоден. Он махнул рукой — сенсорный ресивер поймал жест, коротко мигнул зеленым и передал сигнал дальше. Мгновение спустя ожил пневмоканал доставки, еще через секунду активизировался обслуживающий персонал. Неотличимые друг от друга Уборщик-1 и Уборщик-2, двигаясь сноровисто и слаженно, за полминуты накрыли выдвинувшийся из стены столик, бесшумно убрались в стенные ниши и отключились.

Рацион был каждодневным, стандартным. Синтетические мясо и хлеб, искусственные овощи и соки. Строго нормированное количество жиров, белков, углеводов и витаминов, идеальное для организма, индивидуально подобранное. Вкус у пищи отсутствовал, Антон, во всяком случае, его не ощущал. Зато в мирах, по словам родителей и Учителей, недостатка в лакомствах и деликатесах не было. Пускай в организм продукты миров и не поступали, зато качество вкусовых ощущений было отменным.

Покончив со съестным, Антон наскоро причесался перед зеркалом в крошечной ванной и выбрался из ячейки в коридор. Ряды пронумерованных дверей тянулись по обе его стороны, докуда хватал глаз. Людей в коридоре, как обычно, не было, зато роботов хватало с лихвой. Уборщики, Грузчики, Технари бесшумно и споро перемещались вдоль стен, ловкие, сноровистые, деловитые. По подвешенному к потолку монорельсу непрерывным потоком шли грузы. Жилой комплекс, четырехсотэтажный монстр на двести тысяч ячеек, бурлил механической жизнью. Органическая же большей частью была сейчас неактивна, потому что носители ее пребывали в мирах.

Антон отказался от услужливо распахнувшего дверь автомата-такси и двинулся по коридору пешком. Через четверть часа он добрался до лифтовой развязки. Десятки маршрутов разбегались отсюда вверх, вниз и в стороны. Медленно ползли пузатые пассажирские лифты с остановками на каждом этаже. Серебристыми лентами скользили скоростные экспрессы. Стремительно мчались оранжевые сверхскоростные кабины, соединяющие жилые комплексы. И совсем уж молниеносно, почти неуловимо для глаза, проносились грузовые эскалаторы.

— Юлия Беляева, — повторил вслед за Антоном Коридорный на сто восемьдесят седьмом этаже. — Проживала в ячейке 187314. Откуда и выбыла.

— Как это «выбыла»? — ошарашенно переспросил Антон.

— Сменила место жительства, — терпеливо объяснил Коридорный. — Настоящее место жительства неизвестно.

— Нехорошо, — укоризненно покачал головой отец. — Никогда бы не подумал, что мой сын не сумеет пройти примитивные тренажерные тесты.

Антон опустил голову. Ежемесячные встречи с отцом с каждым разом становились все тяжелее. Видимо, для обоих.

— Я буду тренироваться, — сказал Антон. — Через полгода новая сессия.

Отец кивнул и принялся рассказывать, как здорово будет, когда Антон наконец получит аттестат и сможет уйти в миры. В любые, которые выберет. Возможности миров безграничны, в каждом можно найти себе занятие по душе и возвыситься. Не получилось стать средневековым воителем — становись вождем первобытного племени, менестрелем, шерифом, генералом от инфантерии, космопроходчиком — первооткрывателем новых планет, звезд и галактик.

Отец, жестикулируя, стал рассказывать об интриге, которую он с соратниками провернул в каком-то средневековье. С интриги перешел на массированную атаку космофлота в «Триаде». А ведь я ему безразличен, внезапно понял Антон. Даже не просто безразличен: я обуза, регулярно, раз в месяц отрывающая от приключений в мирах.

— Мне пора, папа, — резко сказал Антон и поднялся. — До свидания.

В дверях он обернулся. Отец, растолстевший, обрюзгший, полностью облысевший, растерянно глядел вслед.

Роботы, роботы, роботы… Сколько же их? Антон переводил взгляд с Нянек на Разнорабочих, с Коридорных на Уборщиков. И каждый при деле, чем-то занят, куда-то спешит, что-то мастерит или ремонтирует. Учителя — роботы, Врачи тоже роботы, Мастера, Наставники, Менеджеры. Антону стало не по себе: тривиал, с младенчества знакомый, тусклый, унылый, показался вдруг зловещим и враждебным.

— Антоха!

Антон оглянулся. Олежка Соснов, бывший одноклассник, вундеркинд, в восьмилетнем возрасте получивший аттестат зрелости и ушедший в миры, махал с бортика бассейна рукой. Бассейн на последнем, четырехсотом этаже, как обычно, был пуст, так же как баскетбольная площадка, футбольное поле и гимнастический зал. Спортивных занятий людям хватало в мирах, поддерживать форму в тривиале было неразумно, да и ни к чему. В мирах человек выглядел так, как желал для себя, и на что он похож в тривиале, мало кого интересовало, а зачастую не интересовало и его самого.

— Привет, — поздоровался с бывшим одноклассником Антон.

Олежка, тощий, неуклюжий, боязливо коснулся ногой воды, отдернул ступню, затем, осторожно держась за поручень, стал спускаться по ступенькам в воду. Присев по-девчоночьи, погрузился с головой, вынырнул и, отплевываясь, поманил Антона пальцем.

Антон с разбегу сиганул с бортика в воду. Олежкино приглашение явно означало, что тот собирается поговорить. В воде же разница между мускулистым, стройным Антоном и хилым Олежкой не так ощущалась.

— Антоха! — Олежка по-собачьи подплыл к бортику и уцепился за кромку. — Я слышал, ты опять провалил?

— Не провалил. Я не допущен.

Антон в два гребка подплыл к однокласснику. Касаясь дна пальцами ног, встал рядом на цыпочки.

— Антоха, — едва слышно прошептал Олежка. — Я здесь потому, что тебя искал. Если не сдашь, с тобой будет то же, что с Юлькой.

— С Юлькой? В каком смысле? — недоуменно переспросил Антон.

— Говори тише. — Олежка заозирался по сторонам. — Я думаю, ее ликвидировали.

— Что?!

— Тише. Слушай и запоминай. Я думаю, что нами правят роботы. Они создали миры и сделали так, что все люди отправились туда, а сами воцарились здесь, в тривиале. Тех, кто не хочет в миры или не может, роботы уничтожают, потому что эти люди мешают им властвовать.

Антон хмыкнул. Неприязнь к роботам, которую он сам ощутил пару минут назад, высказанная другим вслух, казалась нелепой. Особенно высказанная в заговорщицкой форме.

— Ты что же, сам додумался до этой ерунды? — спросил Антон с издевкой.

— Сам, я ведь вундеркинд. И это не ерунда. Подумай обо всем и поймешь.

Олежка, перебирая вдоль бортика пальцами, добрался до поручней. Полминуты спустя он уже, отряхиваясь на ходу, трусил от бассейна прочь.

Следующие сутки Олежкины слова не шли у Антона из головы.

Он мучительно пытался вспомнить, чему их учили. Получалось плохо, теоретические занятия в школе традиционно были не в чести, упор делался на практику прохождения тренажеров. Стрельба по-македонски, фехтовальные навыки, стратегия бомбовых ударов, выживание в экстремальных условиях значительно превалировали над историей и социологией.

Роботы были созданы человеком для служения человеку, с трудом вспомнил Антон. Нет, сначала человек создал миры, роботов уже после. Миры еще эдак забавно назывались в далеком прошлом — Сектой, что ли, или Сеткой. Сетью, вот! Сеть ускорила эволюцию, вытеснила множество рутинных занятий и привела к созданию механических существ. Однако к концу двадцать второго века население Земли перевалило за сто миллиардов, ресурсы планеты истощились, и человечество оказалось на грани тотальной катастрофы. Или то был конец двадцать третьего? Так или иначе, положение спасли именно эти механические существа, роботы. Они сумели взять на себя все функции, до них выполнявшиеся людьми, и изменить Сеть, разработав концепцию миров. Потом люди приняли Конституцию планеты Земля. Или роботы ее приняли… Неважно, главное, что Конституция закрепила за каждым гражданином право не трудиться. Тогда человечество ринулось в миры, которые с каждым годом становились все экономичнее и вместе с тем сложнее и привлекательнее. Как же называли когда-то эти миры? Вральными, витальными, вуальными? «Виртуальными», всплыло в памяти забавное, смешное словцо.

Антон пожал плечами: слово не означало ничего и ни с чем не ассоциировалось. Пойдем дальше, сказал себе он. На сегодняшний день население Земли стабилизировалось, это школьные Учителя твердили неоднократно. Закон о тотальной репродукции обязывал каждого гражданина произвести на свет двух потомков, которые до годовалого возраста жили с родителями, а потом отселялись в отдельную ячейку под присмотр механической обслуги. До совершеннолетия дети проходили практику на тренажерах и усваивали навыки, предназначенные для успешного существования в мирах. Затем они становились полноправными гражданами, потребляющими по минимуму и находящимися на иждивении человечества. А что же роботы… Они продолжали осуществлять служебные функции и таким образом способствовали достижению всеобщего благоденствия, припомнил школьную формулировку Антон.

«А теперь допустим, что все не так, — впервые усомнился он в устройстве мироздания. — Если Олежка прав и нам попросту врут, каждому, с самого детства?»

Антона передернуло: лоб у него пробило испариной, и от внезапно нахлынувшего страха заколотилось сердце. В самом деле, что мешало роботам захватить власть в тривиале и вытеснить из него людей? Допустим, они это и проделали. Тогда получается, что любой, кто не приспособлен к жизни в мирах, для роботов опасен. Он не будет счастлив ни в одном мире, потому что ему там не пробиться. А раз так…

Короткий зуммер запирающего устройства не дал Антону додумать. В следующую секунду входная дверь стремительно утонула в стене. В проеме стоял Констебль, еще более редкое механическое создание, чем Мастер.

— Пройдемте со мной, — лишенным выражения голосом предложил Констебль. — С вами хочет поговорить Директор школы.

Директора Антон видел впервые. На других роботов тот был не похож. Круглое, благообразное лицо, прямой нос, правильный разрез глаз придавали Директору несомненное сходство с человеком. Его даже можно было принять за человека, не перечеркни фасад латунного цвета лента, которую каждый робот был обязан носить.

— Присаживайтесь, Антон, — пригласил Директор и указал манипулятором на кресло. — Мастер доложил мне о ваших успехах, или, скорее, о неуспехах. Однако поговорить я бы хотел не об этом.

Антон осторожно опустился на край кресла.

— О чем же? — спросил он.

— Вчера вы беседовали со своим бывшим одноклассником. Расскажите, пожалуйста, о чем у вас шла речь.

Антон, вцепившись в подлокотники, попытался унять страх. Правду говорить нельзя ни в коем случае, понял он.

— Мы вспоминали школьные дни, — соврал Антон. — Сплетничали об одноклассниках.

— Об одноклассницах тоже?

— И о них.

— В частности, речь шла о Юлии Беляевой? — бесстрастно уточнил Директор.

Антон стиснул зубы. Страх внезапно ушел. Нас подслушивали, понял он. Вундеркинд Олежка мог бы и сообразить, что если нашим миром правят роботы, то они наверняка в курсе всего, что в этом мире творится. А возможно, и в курсе того, что думается.

— Да, мы также говорили о ней, — признался Антон. — Мы удивлялись, почему Юля переселилась.

— И что же? Какого вы мнения об этом?

— А вот не знаю, — дерзко ответил Антон. — Может быть, вы скажете мне?

— Может быть. А может быть, и нет. Я сейчас задам вам несколько вопросов, рекомендую отвечать на них искренне, так искренне, как только возможно. Потому что от того, насколько честным вы будете, зависит дальнейшая ваша судьба. Начнем: вчера Олег Соснов сказал вам, что Юлию Беляеву уничтожили. Вы поверили?

— Нет, — замотал головой Антон. — Не поверил, это же дикость какая-то, зачем ее уничтожать?

— Действительно, зачем, — согласился Директор. — О чем еще вы говорили с вашим школьным другом? Отвечайте честно.

— О том, что людьми правят роботы, — выпалил Антон.

— И что же, этому вы поверили?

— Не знаю. — Антон смутился. — Я испугался.

— Что вас также уничтожат? — На этот раз Антону показалось, что в невозмутимом Директорском голосе прозвучала издевка. — А не задумывались ли вы над тем, что если в тривиале действительно главенствуем мы, роботы, то почему бы нам не избавиться от людей? Вместо того чтобы кормить их, одевать, обучать, лечить и, наконец, развлекать?

Антон покраснел: стало стыдно оттого, что настолько простая мысль не пришла в голову ему самому.

— Извините, — сказал он.

— Еще пара вопросов: вы помните, что означает слово «читать»?

Антон напряг память. Слово определенно ему встречалось.

— Древний способ что-то производить? — неуверенно спросил он. — Или какое-то развлечение, тоже древнее?

— Не вполне, — невозмутимо сказал Директор. — Я напомню вам. Чтение — это процесс усвоения информации, некогда самый эффективный из всех, но требующий определенных усилий. Вот, к примеру, если вам придет в голову узнать, как назывался город, в котором вы живете, что тогда станете делать?

— Город… — повторил Антон озадаченно. — Вы хотите сказать, что на месте жилого комплекса когда-то был город?

— Именно. И назывался он Воронежем. Вам это неинтересно?

— Наоборот! — поспешно выдохнул Антон. — Очень интересно, но до сегодняшнего дня я об этом и не подозревал.

— Что ж, прекрасно, теперь вы подозреваете. Может быть, у вас также есть вопросы ко мне?

Антон подобрался.

— Есть один, — проговорил он твердо. — Что со мной будет?

С полминуты Директор молчал.

— Пока не знаю, — сказал он наконец. — Но вам вскорости сообщат. Вы свободны.

На встречу с матерью Антон на полчаса опоздал.

— Я думала уже, что ты не придешь, — сказала она укоризненно. — Ну, как дела?

Антон отвел взгляд. Почему раньше он не обращал внимания на то, как изменилась мама. И когда. Сейчас она походила на колдунью из тренажерного эпизода, тощую, морщинистую, с поджатыми губами и нечесаной копной седых волос.

— Отлично, — небрежно бросил Антон, по-прежнему глядя в сторону. — Мама, а там, в мирах, людям приходится читать?

— Читать? Хмм, знаешь, может быть. В отсталых мирах люди до сих пор занимаются всякими несуразностями. Но ведь совершенно не обязательно жить в отсталых. Кстати, ты уже выбрал мир по себе?

Антон замялся. Врать не хотелось, а говорить правду тем более.

— Почти, — сказал он. — Не окончательно. Мама, можно я спрошу одну вещь? Когда вы с отцом… ну, как бы задумывали меня. Что ты чувствовала при этом?

Похожая на тренажерную колдунью, высохшая седая женщина хмыкнула.

— Ничего хорошего, — сказала она. — Это даже близко не сравнимо с любовью в мирах. Мне не рассказать, ты потом поймешь сам, когда получишь пропуск в миры и начнешь интересоваться девушками. Понимаешь, в тривиале мы не живем — существуем. Настоящая жизнь, бурная, насыщенная — в мирах. И чем выше ты поднимаешься в тамошнем социуме, тем твоя жизнь становится богаче, а возможности больше. Но чтобы понять это, надо туда попасть.

— Надо туда попасть, — повторил Антон механически. — Мама, а почему роботы не уходят в миры?

— Им этого не дано. Однажды Мастер признался мне, что каждый робот мечтает хотя бы минуту побыть человеком и ощутить то, что чувствуют в мирах люди. А так им приходится довольствоваться суррогатными чувствами. Знаешь, мне их иногда становится жалко.

Антон машинально кивнул и минуту спустя распрощался. Догадка, возникшая у него после слов матери, оказалась ошеломляющей. Антон несколько раз глубоко вздохнул и заставил себя успокоиться. Что если роботы питаются человеческими эмоциями, поглощают их, высасывают на манер энергетических вампиров из тренажерного эпизода? Например, пока вернувшийся из миров человек спит. Антона бросило в дрожь. Если так, то роботы мирятся с существованием людей потому, что пользуются их чувствами. И нужны им наверняка эмоции позитивные, поэтому неприспособленных, таких как он, в миры не пускают. Неудачники и аутсайдеры, обреченные на нищенское существование в мирах, а то и на немедленную гибель, для роботов бесполезны: от них прямой смысл избавиться. Как от Юльки.

Антон засунул глубоко в карманы ходуном заходившие от страха руки. Надо бежать, в панике подумал он. Прямо сейчас, немедленно, пока мысли еще не высосали у него из головы. Антон огляделся. Коридор был, как обычно, заполнен роботами всех моделей и мастей. Антон, втянув голову в плечи, двинулся к лифтовой развязке. Бежать, навязчиво думал он, куда-нибудь, где его не знают, а дальше будь что будет. Проклятье, он никогда не был за пределами своего жилого комплекса и даже не знал, что снаружи. Неважно, надо убраться отсюда. Замести за собой следы, как в эпизоде с беглецом из гетто. Затеряться в механическом муравейнике. Вот она, развязка, всего в двадцати шагах.

— Молодой человек!

Антон оглянулся. К нему стремительно приближался Констебль, пара Уборщиков шарахнулись в стороны, освобождая дорогу. Антон рванулся. Отпихнул Коридорного, отмахивая прыжками, понесся к распахнутой в ожидании пассажиров двери оранжевой кабины. Влетел в нее, ухватил за горло и вышвырнул наружу неуклюжего, с дурацкой улыбкой до ушей Лифтера.

— Вперед! — заорал Антон. — Пошла, ну!

Створки двери бесшумно сошлись, на долю секунды опередив Констебля. Мгновение спустя кабина тронулась и, плавно наращивая скорость, понеслась по желобу.

«Быстрее, быстрее же!» — мысленно подгонял лифт Антон.

Когда кабина начала замедляться, он заставил себя подавить панику и сконцентрироваться. Сразу пересесть, решил он. За несколько часов можно убраться на приличное расстояние. Что делать дальше, он будет думать потом.

Лифт, сообщив напоследок о прибытии на четырехсотый этаж жилого комплекса «Весна-15», остановился. Дверные створки разошлись в стороны, Антон выпрыгнул наружу. В следующий момент колени у него подломились, в голове помутилось, и сознание улетело прочь.

Сколько времени провел в беспамятстве, Антон не знал. Очнулся он на кровати в ячейке, и на ячейку-то вовсе не похожей. Никакой электроники на стенах и потолке не было, тренажерного кресла тоже. А был посреди помещения крытый белой тканью стол, и сидели за этим столом… Антон вгляделся. Латунная полоса поперек фасада отсутствовала у обоих: и у загорелого плечистого парня лет двадцати, и у светловолосой девушки, в которой секунду спустя Антон с изумлением узнал Юльку Беляеву. Живехонькую и улыбающуюся.

— Привет, — поздоровался парень. — Меня зовут Эрик, а Юлию ты и так знаешь. Что ж, неплохо у тебя вышло.

— В каком смысле? — пробормотал Антон, сел на кровати, свесил ноги на пол и поспешно натянул на себя одеяло, обнаружив, что сидит в одних трусах. — Что у меня вышло?

— Да все, — хохотнул Эрик. — Ты ведь, несмотря на слова Директора школы, пришел к выводу, что люди — болванки в царстве роботов, не так ли? И решил из этого царства удрать. Каких-нибудь сто лет назад, когда система все еще давала сбои, тебе могло бы это даже удаться.

Антон смутился, нахмурился и решил не отвечать.

— Я тоже пыталась удрать, — весело сказала Юлька. — Но мне даже до лифта не дали добраться. И слава мирозданию, иначе натерпелась бы страху. Кстати, а тебе было страшно?

Антон мрачно кивнул.

— А когда пытали в подземельях или собирались поджарить на костре в эпизодах, наверняка не было. Это потому, что у таких, как мы, ментальный контакт с виртуалом ослаблен. У некоторых счастливчиков его вообще нет.

— «Счастливчиков»? — ошеломленно переспросил Антон.

— Ну да, — вместо Юльки ответил Эрик. — Мне повезло, для меня все эти виртуальные изыски — словно мультфильм для малолетних. Я и из виртуального револьвера-то стрелять толком не научился. А, скажем, твой приятель Олег расстреливал банды мерзавцев чуть ли не с младенчества. Писаясь при этом от страха.

— И что? — спросил Антон оторопело. — Для чего вы мне все это рассказываете?

— Сейчас объясню, — посерьезнел Эрик. — Начну с азов. Четыреста лет назад, в конце двадцать второго века, наступил кризис. Искусственные создания стали справляться с человеческими делами лучше людей. Почти со всеми делами и повсеместно. Люди оказались нефункциональны, они перестали производить, но продолжали потреблять. Это, кстати, тебе должно быть известно из школьной программы.

— Что-то такое было, — подтвердил Антон. — Я недавно как раз пытался это все вспомнить, но не слишком успешно.

— Немудрено. Ладно, пойдем дальше. В начале двадцать третьего века наступил кризис. Без роботов люди обойтись уже не могли и одну за другой уступили им сферы деятельности. Назревал конфликт, поговаривали о возможной межрасовой войне. Ее удалось предотвратить, подписав соглашение. В нем роботы признавались разумной расой, равной в правах расе Хомо сапиенс, но различной в обязанностях. Роботы взялись обеспечить безграничное счастье абсолютному большинству человечества в обмен на приоритет в производстве и технологиях. Совместно с людьми они преобразовали Сеть и сконструировали миры — сложнейшие виртуальные пространства, в которых человек мог беззаботно существовать и вести тот образ жизни, который ему заблагорассудится. Любой человек, кроме тех, у кого есть особое свойство в менталитете, отторгающее виртуал. Такие люди, как мы, — редкость, нас крайне, ничтожно мало, особенно если сравнить с общей численностью. Мы словно зрячие в царстве слепых, да и называем себя зрячими. Мы…

— Постойте, — прервал Антон, у которого закружилась голова то ли от слабости, то ли от изумления. — Вы хотите сказать, что зрячие правят миром вместе с роботами?

— Да нет. Важнейшие решения принимает небольшая группа, состоящая из самых одаренных и образованных людей. И принимает их с учетом интересов обеих рас. Формально роботы признаны равными людям, фактически же приоритет остается за нами.

— Почему? Почему за нами?

— Да потому, что основные свойства человека роботам недоступны, неподвластны и никогда не будут. Интуиция, творчество, озарение, дар предвидения, все то, что движет прогресс. В общем, у нас, по сути, симбиоз: люди и роботы научились эффективно сосуществовать. Правда, научились за счет миллиардов человеческих иждивенцев — слепых, ведущих растительный образ жизни. Ну и еще кое-что. Генетически «зрение» не передается: в семьях зрячих рождаются слепые, в той же пропорции, что зрячие в союзах слепых. Поэтому мы боремся за каждого такого же, как мы.

— Бывают ошибки, — добавила Юлька. — В некоторых случаях за зрячих принимали тех, кто попросту отстал в развитии. Поэтому тебя так долго тестировали, и меня тоже.

Юлька замолчала, и наступила пауза. Антон пытался переварить услышанное, получалось у него плохо.

— Что же теперь? — спросил он наконец. — Что мне теперь делать?

Эрик поднялся.

— Учиться читать, — сказал он. — Слепые передают информацию вербально и воспринимают аудиально, эти способы малоэффективны, но не требуют трудозатрат. Зрячие усваивают информацию всеми возможными способами, но в основном — визуально, через источники, созданные другими зрячими до них. Не волнуйся, уже через неделю ты начнешь читать бегло. Зрячие всему учатся неимоверно быстро, скоро увидишь сам. К тому же мы прикрепляем к тебе учителя.

— Учительницу, — поправила Юлька и подмигнула Антону. — Добро пожаловать в мир зрячих! Начнем с алфавита. Первая его буква — «А».

Все статьи автора Читать все

Майк Гелприн

Рекомендую

1 3060

Спионерить!

Оставить комментарий

Комментарии (1)

16.03.2017 10:50 Сергей Макаров
Общество слепых людей и познавание мира окружающего их - большая важная проблема ждущая своего решения. Есть методики познавания мира через объемные модели предметов, фруктов, овощей,представителей животного мира, есть азбука Брайля. Есть записная книжка для слепых для набора текстов и перенесения их на бумагу. Компьютеры оснащаются программами считывающие тексты и воспроизводящие их голосом Сири, мужчины или женщины.
Взаимосвязь с помощью Интеренета только начинается, есть специальная клавиатура для слепых, и перевода азбуки Брайля на альфабет текстов различных языков общения, но слепые пока не видят фото и картин.
Человек получает до 80% информации из визуальных образов, слепые пока лишены этого способа восприятия информации. Уже лет 5 ведут разработку электронного "костылька" - видео камера передающая изображение на эл. устройство и передающее сигналы на нервные очаги мозга человека для воспроизводства изображения.
Мировая известность, певец музыкант Стив Уандер участник этого эксперимента, но пока результаты не стали большим прорывом в решении этой важной проблемы, создания электронного искусственного глаза и преобразователя сигналов изображения в человеческий мозг.
Специалисты по изучению скрытых человеческих возможностей слепых привлекают к изучению работы мозга добровольцев. Меня хватило на не долго, став слепым с помощью повязки специально закрепленной смог прожить только три дня. Первое время спасала моя привычка к прядку для вещей. Даже в море выходил на катере, компас тактильный мне был предоставлен, курс держал по командам навигатора, но без помощьника визуально корректирующего не обходился, и хотя всю ближайшую акваторию знал с "закрытыми глазами", расхождение с участниками движения на воде оказалось делом опасным и не всегда все получалось правильно если действовал только по команде "путиукладчика" от навигатора и системы геолокации. В бытовом существовании были проблемы с магазином и автобусом, в метро было тоже не всегда удобно ориентироваться на какую куда идти при пересадке. Мои ошибки в поведении описывали слепому человеку и он отметил, что я быстро освоил это "шестое" чувство для осязания пространства и вполне могу быть "подопытным кроликом". Да и люди помогали всегда без всякой просьбы, просто брали под руку и вели.
Но интернет стал большой проблемой. Азбуку я быстро освоить за короткий срок не смог, и это нормально. Смотреть кино не получилось. А когда дело коснулось срочного ремонта в домашнем хозяйстве, моему терпению настал предел, хотя службы для помощи по быту есть, но это надо ждать, а как если их рядом нет а надо срочно устранять жизненно важную проблему. Эксперименту пришел кердык. Хорошо что были пасмурные дни и солнцезащитные очки специальной конструкции похожие на очки для водного плаванья с затемнением пришлось носить не долго, для обратной адаптации газ к дневному свету. Но радости вновь обрести зрение и возможности все видеть не было предела. Весь мир вновь засиял и одарил визуальными образами.
Вот поэтому мне очень понятна проблема слепых и очень надеюсь, что все же когда-то будет и у них возможность увидеть мир.
И кто то, когда-то скажет слепому одевшему прибор электронного глаза:
— "Добро пожаловать в мир зрячих! Начнем с алфавита. Первая его буква — «А»."