Классный журнал

Кирсан Илюмжинов Кирсан
Илюмжинов

Моя матрица

24 октября 2016 10:46
Если колонку пишет президент Международной шахматной федерации Кирсан Илюмжинов, то речь, это очевидно, рано или поздно пойдет о шахматах. Тем более тема номера такая — детство. Когда и начинаются шахматы. Так, как у Илюмжинова.
В апреле нынешнего года в Американском музее естественной истории прошла научная конференция, участники которой обсуждали, живем ли мы в реальном мире или все, что видим, — отражение созданного кем-то виртуального пространства, как в фильме «Матрица».
 
Вопрос не новый. Им еще две с половиной тысячи лет назад задавался греческий философ Платон. Участники американской конференции решили так: вероятность существования «матрицы» — 50 на 50 — то ли есть, то ли нет. Причем, если мы действительно живем в виртуальном пространстве, достоверно узнать это мы не сможем. Однако я думаю, если говорить о матрице как о канве, определяющей судьбу, у каждого из нас она своя. И формируется она в детстве.
 
Мое детство сложно назвать тихим. До определенного возраста я практически был предоставлен сам себе: родители были очень заняты на работе, а бабушке трудно было уследить за бойким сорванцом. Я рос на улице, где у нас была дружная и гораздая на выдумки ватага. Чем мы только не занимались! Исследовали окраины Элисты, лазили за яблоками в чужие сады, устраивали чемпионаты по бадминтону и шахматам. Дрались с мальчишками из соседних дворов.
 
В конце концов родителям и дедушке с бабушкой надоело искать меня каждый вечер по дворам и улицам, и решено было устроить меня в детский сад. После разгульной уличной жизни я пришел в ужас: строем на прогулку, строем на обед. Посреди дня зачем-то уложили спать. Этого я уж не выдержал: выбрался в открытое окно первого этажа и удрал к своим друзьям. Нашли нас поздним вечером на пруду. Это был единственный раз, когда я ходил в детский сад: утром следующего дня заведующая наотрез отказалась меня принимать.
 
Что заставляло нас постоянно пускаться в порой довольно рискованные авантюры, сбегать подальше от дома, прекрасно зная, что потом влетит? Неудержимая жажда познания нового. Нужно было все увидеть своими глазами, потрогать и попробовать на зуб. А нас пытались запереть в четырех стенах и заставить ходить строем.
 
Неудержимая детская фантазия оживляла героев любимых книг и фильмов, демонов и джиннов из сказок любимой бабушки Сулды. Петька Шунхуров как-то рассказал, что видел в степи чудовищ из космоса, прилетевших поработить Землю. Ничего не говоря взрослым, готовим луки и стрелы, ночью устраиваем вылазку. Только нам известно о грозящей Земле опасности, только мы можем спасти человечество. Д’Артаньян не побежал бы за помощью к гвардейцам кардинала, и отважные космолетчики «Планеты бурь» не повернули бы назад. Вылазка, как и многие наши авантюры, кончается плохо, но готовность самостоятельно решать проблемы, невзирая ни на что, остается.
 
Это тоже из детства. Помню, впервые попав в драку «улица на улицу», я сцепился с соперником явно сильнее меня самого. Раз за разом он играючи укладывал меня на землю, но я снова и снова вставал. Нельзя было сдаваться. В очередной раз сбив меня с ног, он чуть ли не испуганно прошипел: «Лежи! Лежачего не бьют!» Но я снова встал. С тех пор сбить меня с ног стало сложнее, но даже если и удастся, я все равно вновь и вновь буду вставать. Даже если для этого придется собирать себя по кусочкам.
 
Улица не признает неудачников. Но если ты хоть в чем-то сумел добиться успеха, имеешь право на свою долю уважения. Благодаря деду я очень рано научился играть в шахматы и в четыре года неожиданно для самого себя стал чемпионом улицы. И в школе играл неплохо, в девятом классе выиграл чемпионат республики. Да и в других увлечениях, будь то карточные игры или лазание по столбам, пытался обойти других.
 
Я никогда не стремился выделиться, но как-то незаметно вышел в лидеры. Как ни странно, у меня есть этому только одно объяснение. При всем моем бесшабашном детстве я довольно рано узнал, что такое ответственность. Родители пропадали на работе, и домашнее хозяйство легло на нас со старшим братом. Вячеслав к этому относился очень серьезно, и вот друзья гоняют в «казаки-разбойники», а я тащусь в магазин за хлебом.
 
Потом родился младший брат Санал, и я стал нянькой. Купание, пеленки, домашние хлопоты — а у меня ведь уроки, шахматы, бокс, домра. Как все успеть? Как во всем стать первым? Смог — молодец, нет — как друзь­ям в глаза смотреть?
 
И вторая причина: шахматы. Они рано научили меня рассудительности, научили уважать соперника. И в школе, и на улице, и позже, в армии и институте, мне удавалось решать конфликты переговорами, признанием позиции соперника. Ну уж если слова не доходили, тогда дело другое.
 
Я все это вспоминаю не для того, чтобы показать: вот, мол, какой молодец Илюмжинов. Он и там, он и тут. Нет, детство у меня было обычное для мальчишек того времени. Но за что я благодарен родителям и судьбе — я всегда мог выбрать то, что мне нравилось. У меня было очень активное детство.
 
И я думаю, что детство и должно быть таким. Не только родители, не только школа и общество должны воспитывать, но и сам человек должен приложить усилия, чтобы воспитать себя именно Человеком. К сожалению, сегодня многие дети этого лишены: телевизор да компьютер — чему хорошему они могут научить? Как позволят испытать себя, закалить характер и волю?
 
Я твердо верю, что Создатель дал нам безграничные возможности. Это подтверждает и обычная шахматная доска, у которой 64 клетки. И на этих 64 клетках возможно невероятно большое количество композиций. В человеческой ДНК, оказывается, 64 кодона. Но если на шахматной доске мы используем все клетки, то в нашей ДНК в полную силу работают только два десятка, остальные просто дублируют их функции.
 
Все, вероятно, слышали о «детях индиго», которые демонстрируют удивительные способности. Ученые утверждают, что у них полностью задействовано чуть больше кодонов, чем у обычного человека. А если бы нам удалось раскрыть полную силу всех «кирпичиков» ДНК, какие возможности открылись бы перед нами?
 
Однако для этого необходимо несколько поколений, живущих «в полную силу». А мы загоняем детей в бетонные коробки, учим ходить строем, а дома подсовываем компьютер и телевизор, откуда потоком льются насилие, пошлость и эгоизм.
 
Великий хирург Николай Амосов утверждал: «В детские годы закладывается счастье всей жизни. Счастье — это несколько преувеличено, оно коротко и преходяще: скажем осторожнее — Уровень Душевного Комфорта».
 
Я бы добавил, что детство означает намного больше. Именно в это время закладывается индивидуальная матрица, которая определяет судьбу не только самого человека, но и его потомков. А шире — общность этих матриц определяет и судьбу всего человечества.
 
Вот об этом давайте помнить. И давайте вместе думать, как нам «запустить» все 64 кодона.
Все статьи автора Читать все
       
Кирсан Илюмжинов, шахматы, ФИДЕ
Рекомендую
1 2742
Спионерить!
Оставить комментарий
 
Вам нужно войти, чтобы оставлять комментарии



Комментарии (1)

  • Владимир Цивин
    24.10.2016 12:24 Владимир Цивин
    Коль ритмы не отринуты рифм

    Есть рифмы в мире сем:
    Разъединишь – и дрогнет.
    Гомер, ты был слепцом.
    Ночь – на буграх надбровных.
    Елена, Ахиллес,
    Звук назови созвучней.
    Мир, хаосу вразрез
    Построен на созвучьях.
    М.И. Цветаева

    И добро раз любое на свете, даровано бывает по-разному,
    ибо только тогда добродетель, когда обходится без разума,-
    пускай в лазури октябрьской прекрасно,
    рденье порывистости и пестроты,-
    да ведь за кроткой вдруг краткостью красок,
    увяданья стыдливость видна, увы.

    Пока мороз резвит, пока тепло живит,
    как облака белого лик, мы все же у Бога на миг,-
    с блеклым чтобы слиться, так вдруг, что играя,
    облетают листья, отлетают стаи,-
    грустно им стелиться, лето оставляя,
    но всё повторится, мы-то с вами знаем.

    Расстелет рассвет серой скатертью даль,
    ветрами до блеска ее продует,-
    и снова среднерусская пастораль,
    плодами вчерашних лучей торгует,-
    и вот минувшего уже нам не жаль,
    вновь ждем, что новый день вдруг наколдует.

    Коль слеплена, что время из мгновений,
    в сем бренном мире, память из забвений,-
    не так ли, и в изломах мглы, мгновенный смысл ловя,
    в безмерном мерный звук парит, горюя и горя,-
    и только слово от былого, еще останется молчать,
    когда без намеренья злого, былое будут забывать.

    Так в черных оград узорах, вечность чугунная есть,
    так время почиет во взорах, чтящих поэзии весть,-
    своей же полупрозрачной таинственностью,
    когда действительно велик,-
    с неисчерпаемой трагичностью истины,
    пытается справиться стих.

    Тревожа твердь и хлябь, раз судороги конечного,
    всего лишь дрожь и рябь, на зыбком лике вечного,-
    сквозь недосказанность разлук, и недоизреченность встреч,
    не просто очень сердцу в звук, блеклых былей боли облечь,-
    в безлиственном времени только лишь,
    ведь каждую веточку различишь.

    Но и в неведении молитв, коль ритмы не отринуты рифм,
    вдруг что-то в памяти тут от всего остается,-
    почти невесомая, тонкая ткань минут,
    пусть, из рук вырываясь, путается и рвется,-
    дурные ли, добрые, все времена минут,
    да, как на обоях, какой-то узор вернется.

    Словно земля осенью сытой, опустошившей мир за окном,
    золотом истин память покрыта, отплодоносивших времен,-
    да, природе парков старых радуясь,
    непарадно вдруг нерукотворно рукотворной,-
    мы ведь, от былого в легком градусе,
    навсегда оградой с ним разделены узорной.

    Не зря, находят же временам уходящим,
    в будущем достойные обители,-
    увы, не летописцы, вечно спешащие,
    а лишь вдумчивые сочинители,-
    и жизнь, что так магически, в глазах у нас сейчас отражена,
    возможно, что фактически, ведь тоже кем-то же сочинена.
67 «Русский пионер» №67
(Октябрь ‘2016 — Октябрь 2016)
Тема: детство
Другие номера и подписка
Честное пионерское
Самое интересное
  • По популярности
  • По комментариям
 
Новое