Классный журнал

Киноманьяк бывший

19 июля 2016 11:10

Композитор Александр Журбин продолжает заставлять нас сомневаться, что он всю жизнь занимался тем делом, которому предназначен. Возможно, на самом деле ему всю жизнь надо было писать колонки для «Русского пионера».

Наше детство выпало на время расцвета кино.

Это относится и к тем, кому сегодня 30, и к тем, кому 70. И к тем, чье детство пришлось на 50-е годы XX века, и к тем, кто начал смотреть кино в 2000-е годы.

Потому что именно эти 50 лет (1950–2000) и есть годы расцвета кинематографа, годы его величайших достижений, годы создания фильмов, живущих в наших душах не меньше, а может, и больше, чем реальные события нашей жизни и мировой истории.

Нет, конечно, кое-что было и раньше. Списки великих фильмов, которые составляют высоколобые кинокритики, как правило, включают такие шедевры, без всякой иронии, как «Броненосец “Потемкин”» Эйзенштейна, «Нетерпимость» Гриффита, «Гражданин Кейн» Уэллса, «Похитители велосипедов» Де Сика, «Под крышами Парижа» Рене Клера, «Головокружение» Хичкока, фильмы Кубрика, Феллини, Куросавы.

Как правило, там, в этих списках, есть фильм «Крестный отец» Копполы.

Не собираюсь спорить с критиками, наверное, они лучше знают. Но реально, если вы будете названные фильмы сейчас, скажем вежливо, пересматривать (вы, конечно, видели их раньше), то я посмею сказать, что они вызовут у вас, скорее, равнодушие, скуку, иногда даже раздражение. Посмотреть до конца некоторые из этих фильмов будет для вас тяжелым испытанием, каторжной работой.

(К «Крестному отцу» это не относится. Его интересно смотреть всегда.)

Я все эти фильмы раньше смотрел. (В 90-х годах мне довелось все эти фильмы смотреть по необходимости, поскольку я преподавал в американском колледже предмет Liberal Arts, куда входило и кино. И всю киноклассику пришлось изучать.)

Но пересмотреть их сейчас мне не удалось. Просто было скучно, и я бросал на середине.

Возможно, я ошибаюсь. Возможно, эти слова вызовут у кого-то жесткую отповедь.

И все-таки — высказываю свое мнение: КИНО УСТАРЕВАЕТ. Гораздо больше, чем другие искусства. Это искусство, которое очень сильно зависит от техники, от развития снимающих и воспроизводящих устройств, от камер, монтажа, освещения, звука и многого того, о чем я сейчас не собираюсь говорить. Устаревает и техника актерской игры, и техника режиссуры, технология съемки и технология записи звука. Даже сценарии устаревают.

Поэтому смотреть устаревший фильм всегда немного мучение…

Впрочем, старый фильм может для вас и не устареть, если он вызывает ностальгические чувства. Особенно если он вышел во времена вашей юности, когда вы ходили в кино, сбегая с уроков или с лекций. Именно это кино сохраняется в вашем сердце с особенной любовью, именно его вы будете потом пересматривать в зрелые годы, и «навертывание слезы» на глаза почти неизбежно.

Когда-то я очень интересовался кино. И очень любил смотреть кино. По-настоящему, не для осведомленности, а для удовольствия.

Можно сказать, я был киноманьяком. Я помнил десятки имен режиссеров, актеров, конечно, композиторов, а иногда и сценаристов, операторов, художников. Память была набита до отказа киноинформацией. Сейчас я все это благополучно забыл.

И слава богу.

Не будем забывать, что хорошее зарубежное кино было во времена моей молодости под запретом, и когда удавалось прикоснуться к «запретному плоду», он казался очень сладким.

Люди моего поколения помнят и внеконкурсные программы московских кинофестивалей, и закрытые просмотры в Доме кино (тогда еще на улице Воровского), и «просмотры для своих» на разного рода киносеминарах, которые проводились в домах творчества.

Я лично особенно хорошо помню фильмы, которые я видел в доме творчества «Репино»: там регулярно проходили какие-то семинары, а после официальной части привозили какой-нибудь новый итальянский, или французский, или американский фильм, и мы все с жадностью вгрызались в его сладкую (или горькую) плоть.

Больше всего я завидовал кинокритикам. Они смотрели много фильмов и имели доступ ко всем просмотрам и зарубежным фестивалям. Все зарубежные шедевры они ругали, но мы-то понимали, что это значит.

Ругают — надо смотреть.

Конечно, особенно ценились в околокиношной среде фильмы с эротическими сценами. Тогда в целомудренном русском кино такие сцены полностью отсутствовали, и поэтому любой намек, даже простое раздевание на экране вызывало в зале (напомню: в зале была элита тогдашнего кино) трепет и замирание.

Конечно, ничего особенно эротичного там не было, но среди нас всегда гулял слух (я уверен, ложный), что, мол, в Госкино все подрезали, что все в фильме было по-настоящему, но такие копии они оставляют себе, а нам вот только такое, постное, что дозволено.

Вообще, слухов была масса. (Напоминаю, это начало 70-х годов, я еще не написал музыку ни к одному фильму и ходил туда, в «Репино», только потому, что наш композиторский Дом находился рядом и нас туда пускали «по соседству». Мы туда ходили еще с одним любителем кино, замечательным, к сожалению, недавно ушедшим от нас Андреем Яковлевичем Эшпаем.)

Так вот, один из упорных слухов был таким: советское кино тоже делают на экспорт. Но в него обязательно вставляют жесткие эротические сцены. Иначе эти подлые америкосы и всякие там «бундесы» ни за что не купят. Поэтому наши специально нанимают актеров-дублеров и снимают крутое порно. А в России это же кино показывают, конечно, без всякого порно.

Конечно, это был бред, ничего подобного никогда не было. Я, начиная с конца 70-х, написал музыку более чем к 60 советским фильмам, и этого не было даже близко.

Однако же многие верили…

Насчет порно — это вообще отдельная история. Почему-то в СССР в 70–80-е все очень хотели смотреть порно. Когда появилось видео, где-то в конце 80-х, все бросились на «клубничку», засматривали видеокассеты до дыр, передавали друг другу, обсуждали, смаковали.

Потом вдруг это все прошло, и все поняли, какими мы были идиотами, дикарями, пошляками. Простить это можно только долгим сухим пайком, на котором советская власть держала своих заключенных, где даже слишком глубокое декольте считалось порнографией и режиссеров заставляли переснять…

Еще любопытное воспоминание из мира кино: посещение заграницы. Все русские туристы во время своих недолгих поездок на Запад всегда стремились посмотреть порно. Как ни странно, во всех больших западных городах существовали тогда специальные кинотеатры, специализировавшиеся на показах этой продукции. (Насколько я знаю, сейчас все они исчезли.) И все русские тургруппы знали, где эти кинотеатры находятся, и, улучив момент и ускользнув от всевидящего ока Товарища Сопровождающего (а иногда и вместе с ним), обязательно вырывались «на свободу».

Никто не рвался посмотреть новый фильм Феллини или Бергмана (да все равно бы ничего не поняли, никто не знал языков), все хотели «много порно». И получали его в избытке: сеансов там не было, все шло нон-стоп, зайти и выйти можно было в любой момент.

Конечно, все это испытал и я.

Помню, в Италии наша тургруппа (вполне приличные интеллигентные люди, не буду никого называть, чтобы не позорить) принадлежала к одному из творческих союзов. Так вот, все мы поздно вечером, не сговариваясь, пришли в подобный кинотеатр.

Представляю удивление темнокожего контролера, когда в практически пустой зал вдруг вплыла группа нарядно одетых людей, мужчин и женщин, пахло «Шанелью», практически все были со своими супругами (и ваш покорный слуга). Присмотревшись к полутьме зала, мы обнаружили, что мы там не одни: в зале сидели арабы, мавры, прочие жители Северной Африки, насколько можно было судить в темноте. Все они сидели как-то по одному и неприкрыто, никого не стесняясь, занимались рукоблудием.

Ну, конечно, минут через десять наши дамы стали возмущаться, мы им вяло поддакивали. В конце концов вскоре мы ушли… но, как говорил Жванецкий, «опыт приобрели».

Однако я отвлекся.

Вернусь к настоящему кино.

То есть к американскому.

Бродский часто повторял фразу: «Чтобы жить в Америке, надо хоть что-то в ней полюбить». И добавлял: «Я, например, люблю американское кино».

Я тоже любил американское кино, задолго до моего переселения в Америку.

Конечно, музыкальное кино в первую очередь. В конечном счете моя страсть к мюзиклам родилась именно из фильмов «My Fair Lady», «A Chorus Line», «West Side Story», которые я видел в юности и которые навеки стали для меня образцами.

Я хотел им подражать. То есть быть композитором таких же фильмов. (Получилось, пожалуй, всего один раз, и то с большой натяжкой: фильм Владимира Алейникова «Биндюжник и Король» по пьесе Бабеля «Закат».)

Но, конечно, не только музыкальные фильмы.

Это, так сказать, моя профессиональная зона, а я хочу сказать, какие фильмы я люблю, безотносительно к моей профессии, то есть кто мои любимые режиссеры сегодня.

Пожалуй, в пятерку вошли бы:

Пол Томас Андерсон;

Вуди Аллен (времен «Манхэттена» и «Энни Холл»);

Квентин Тарантино;

Дэвид Линч;

Алехандро Гонзалес Иньяритту.

Не буду ничего объяснять, sapienti sat.

А сегодня я кино разлюбил.

Я перестал быть киноманьяком. Я не бегу смотреть премьеру какого-то нового фильма, даже если там снимались любимые актеры, или фильмы, сделанные по любимым книгам, или если они сняты великими режиссерами (ну кроме перечисленной пятерки).

Кино перестало быть лидером, «важнейшим из искусств» в моей голове.

Пожалуй, — кроме музыки — лидерство в моей голове заняли… опять книги, как в детстве, и это уже вряд ли изменится.

А кино…

Нет, я по-прежнему не отказываюсь, если мне предлагают написать музыку к фильму (если, конечно, сценарий мне интересен).

Нет, я по-прежнему хожу на премьеры фильмов моих друзей-режиссеров (но на банкет стараюсь не ходить: там ведь надо поздравлять, а врать неудобно).

Я по-прежнему слежу за фильмами, номинированными на «Оскар», и стараюсь быть в курсе дела.

Но в целом, как пел Окуджава, «что-то главное пропало».

Кино перестало быть средоточием идей, вектором развития, кульминацией идеологии. Оно перестало быть яством и стало повседневной пищей.

Сюзан Зонтаг очень точно заметила: «Движущиеся картинки уже не интересуют нас так, как прежде. Раньше мы любили кино, теперь — привыкли к его существованию».

И я больше не завидую кинокритикам, которые вынуждены обременять свою память огромным количеством ненужной чепухи. Фильмов теперь очень много, возможно, их миллионы, а смотреть стоит десяток, которые, возможно, тронут нашу душу.

Теперь мы замечаем только технические новинки, визуальные эффекты. Теперь мы смотрим 3D-кино, и без этого уже становится скучно.

Мы смотрим «Звездные войны» и «Бэтмена против Супермена» и восхищаемся ими — и они достойны восхищения. Но совсем-совсем по-другому, чем мы восхищались Феллини и Висконти: там была пища для ума, а здесь — обжорство для глаз и ушей.

Изменить это нельзя. Что будут смотреть наши дети и внуки через 20 лет — мы не знаем.

Но, думаю, ничего хорошего в будущем нас не ждет.

Скорее всего, будут бесконечные телесериалы.

Но это уже совсем другая история.

Колонка Александра Журбина опубликована в журнале "Русский пионер" №65. Все точки распространения в разделе "Журнальный киоск".

Все статьи автора Читать все

Александр Журбин, кино, развитие кинематографа

Рекомендую

8 4802

Спионерить!

Оставить комментарий

Комментарии (8)

19.07.2016 12:22 Владимир Цивин
Рвется в завтра красота

И снова будет всё, что есть,
И снова розы будут цвесть,
И терны тож…
Но ты, мой бедный, бледный цвет,
Тебе уж возрожденья нет,
Не расцветешь!
Ф.И. Тютчев

Пусть лето в августе, теплом еще согрето,
да нет уж радости, беспечностью одетой,-
и солнце не так ослепительно, сходит с подмосток небес,
и стихает не так восхитительно, вслед ему сумрачный лес,-
стали мягче и ласковей, света лучи,
так кончается лето, кричи - не кричи.

Как гаснут густо, сумерек радости,
вдруг гаснет грустно, летнее в августе,-
да в кружеве августовских ожиданий,
разбуженных угасаньем тепла,-
прожекты вдруг, будущих же мирозданий,
рождает, сгущаясь, осени мгла.

Пускай все трагичней, сгорая, полоска тлеет заката,
да то ведь, во тьме утопая, так свет возносится свято,-
меж прошло и осталось, раз судьба тут всего,
прорастая сквозь хаос, вдруг вернуться в него,-
есть своя особая тональность, у времен, что у имен,
не сочти ж за чопорность печальность, в золото одетых крон.

Всё, подобно всему живому, здесь испытывает томленье,
так ли, или по-иному, из цветенья перетекая в тленье,-
как пламени, что, может статься,
под ветром вспыхнуло в последний раз,-
всему здесь свойственно метаться,
когда ему такой наступит час.

Может, ничему и нечего, нам учиться у печали,-
нежно тонущего вечера, в пасторали, что в скрижали,
но душа к красе доверчива, откровенья ждет от дали,-
что ж, что, вечер итожа, как вдруг занемог,
так на праздник похожий, погожий денек,-
ведь же завтра поможет, опять ему Бог.

Ничто в душе ни улыбается, так искренно и широко,
но только скользок же и вырывается, из рук, нежности шелк,-
в тисках тоски и неизбежности, как травы прозябая в нем,
желая высоты и нежности, что знаем мы о мире сем,-
можно ли ложью, здесь счастье сложить,
можно ли сложно, но счастливо жить?

Увы, резоны в августе легки, во власти оказаться вдруг тоски,
да, несмотря на то, что вечно лжив он,-
плотской властью тел и суетой,
ведь души в этом мире живы, красоты высокой простотой,-
был ласковым август, и лето, всё длилось, что утренний сон,
но ясно так было, что где-то, вот-вот оборвется вдруг он.

Так нервничал ветер, листву теребя,
в тот ветреный вечер, я встретил тебя,-
тем августовским сгустком, надежд и тревог,
так нежданно и грустно, легла осень у ног,-
стало ясно, да пусто, но сквозь холодок,
всё ж весеннего чувства, чуть тлел уголек.

Как всякий смысл, таит в себе свою тщету,
так всякий блеск, свою имеет нищету,-
в этом и чудо мгновенья, и вечности немеркнущий свет,
в мире, что чужд повторенья, ничего однозначного нет,-
на сегодня негодуя, ведь она не так проста,
видя где-то суть другую, рвется в завтра красота!
19.07.2016 15:39 Александр Басов
Когда-то Владимир Ильич Ленин говорил, что каждая кухарка должна учиться управлять государством. Не поручусь за точность цитаты, ведь Ильича и при жизни перевирали и неправильно понимали. Суть не в этом.

Интернет- одно из величайших достижений человечества, создал условия для осуществления некоторых чаяний рядовых кухарок. Я не об управлении государством, Боже упаси, кто ж их туда допустит, в наше-то время. Но в других сферах реализовать себя стало проще простого.

Мы живем в эпоху, когда профессионализм не в почете.
Вспомните анекдот: "Не бойтесь заниматься тем, в чем вы не разбираетесь. Помните, ковчег создал любитель, профессионалы строили "Титаник".

Знаковый анекдот. Под этим знаменем проходит жизнь нынешнего поколения. Зачем учиться на режиссера, сценариста, оператора, когда можно на камеру мобилки снять прикольное видео, смонтировать его, что называется, на коленке, выложить в сеть и обрести известность.

Кому интересны потуги профессионалов, их поиск себя в искусстве, борьба за выразительность образов и нащупывание собственного стиля? Да, никому. Под хруст попкорна сгодится любой видеоряд, лишь бы 3д-очки на нос сильно не давили.
20.07.2016 13:00 Алла Авдеева
Этим режиссерам и актерам самим не интересно, как-то Певцов в передаче по радио сказал Калягину : « Публика – дура!» И я перестала интересоваться актером Певцовым. А вот Калягин актер выдающийся. Люди даже не очень умные и не слишком образованные прекрасно чувствуют, что эти так называемые творцы их презирают и не хотят смотреть халтурные фильмы, платить за них. Кому нужна фальшивка? Дело не только в технике, это мертворожденные фильмы, неживые. А вот сериалы бывают разные, бывают сняты с интересом, с искренним чувством. Старый телеспектакль с Мишулиным и Мироновым увидела по каналу культура и не могла оторваться. Гайдая старые фильмы можно много раз просматривать. Там игра искренняя, настоящая, чувство живое, потому не устареет
- 20.07.2016 21:37 Александр Басов
  "как-то Певцов в передаче по радио сказал Калягину : « Публика – дура!» И я перестала интересоваться актером Певцовым. "
  
  Алла Авдеева, думаю, что Калягин как раз правильно понял Певцова, в отличие от Вас.
  
  «Публика — дура!» — старинная русская актёрская поговорка, которая в принципе означает: если ты как-то «стратил» на сцене, забыл слова или неловко споткнулся — продолжай как ни в чем не бывало, публика решит, что так и надо. (с сайта http://posmotre.li)
  
  Это так, к сведению. Не то, чтобы я считал себя ярым фанатом Певцова, но на сцене его видел, в частности бывал на сольных концертах. Пренебрежительного отношения к залу не заметил ни разу. Хотя, в провинцию из столиц ездят разные "знаменитости". Иные не гнушаются играть спектакли, что называется, левой ногой. Мол, вот она я, взирайте, трепещите, рукоплещите только потому, что я топчу своей божественной ножкой вашу занюханную сцену.
21.07.2016 05:53 Алла Авдеева
Где уж мне понять, ваше мнение единственно верное. Публика дура, но её не обманешь. На сцене и в фильмах сплошная халтура, и никто не обязан ходить на эти фильмы и спектакли. Опера из Улан-Удэ - это голоса настоящие, Борис Рубашкин певец настоящий, Бисер Киров. Если одному, двум и даже тысяче зрителей тот или иной лицедей нравится, это не значит, что он нравится всем. Проект введения единомыслия в России пока не осуществлён. Так и Журбин разлюбил кино за ненужную ему чепуху, а есть люди от чепухи в восторге, как футбольные фанаты, так и театральные клакёры.
- 21.07.2016 12:31 Александр Басов
  "... ваше мнение единственно верное..."
  
  Не претендую. Лишнего мне не приписывайте. В каждой профессиональной среде существует свой сленг, для людей непосвященных, он порой выглядит чересчур циничным и даже обидным. Ну так Певцов и разговаривал с собратом по сцене. Другое дело, когда о "публике-дуре" в 2000 г. чуть ли не каждый день с экрана упоминал Познер. Он-то совсем другое имел в виду.
  
  А приведенное Вами высказывание Великого реформатора театра Станиславского "Публика - дура, но ее не обманешь" адресовано в первую очередь актерам, считающим, что играть левой ногой можно всегда, а не только когда неловко споткнулся. И заметьте, Константин Сергеевич даже не пытался отрицать, что публика - дура, потому что пытался донести свою мысль через устоявшееся в актерской среде высказывание.
  - 21.07.2016 12:51 Алла Авдеева
    Верно, ведь не врачи придумали пословицы и поговорки « Хороший врач убил 100 человек, отличный 1000» « Когда у больного много врачей он умирает» «Тысяча лекарей уморит и человека здорового» А неблагодарные пациенты. Так и публика неблагодарная свергает кумиров, зовёт телевизор зомбоящиком. Перестаёт посещать кинотеатры, как поумнеют, так и перестают посещать. Приписывает публика актерам и роли дурные, как злодея сыграл, так и сам злодей. И писатель больше не инженер человеческих душ, слишком часто лезли в душу с неверными идеями. Тиражи книг упали. Киноискусство вместо исцеления духовного прививает киноманию, а циничный сленг профессионалов любой среды вылезает со временем напоказ и становится известен людям непосвященным, но просвещенным. Вот и перестают люди доверять этим профессионалам душу, сердце и кошелек. Понимают, что эти актеры, режиссеры, сценаристы духовные врачи просто воруют их время
    - 25.07.2016 07:07 Алла Авдеева
      «Публика — дура!» — старинная русская актёрская поговорка, которая в принципе означает: если ты как-то «стратил» на сцене, забыл слова или неловко споткнулся — продолжай как ни в чем не бывало, публика решит, что так и надо. (с сайта http://posmotre.li)»
      Два, три зрителя – профессионалы, сами актеры или режиссеры все заметят и другим расскажут. Некоторые зрители спектакль снимают на видео. На ток-шоу на ТВ непременно придут недоброжелатели, конкуренты или бывшие друзья артиста. А для фильмов уже существуют коллекции киноляпов и анахронизмов. Пишут недоброжелательные зрители и в газеты неодобрительные рецензии. Откровенно несправедливое мнение распространяется очень быстро. Во Франции в своё время ругали Луи де Фюнеса и Далиду. А это были замечательные артисты. Исчезла магия и залы опустели.