Классный журнал

Комментарии (1)

• 

  11.08.2016 16:48 Владимир Цивин

  Высокой мистической силою
  
  Смотрите: полоса видна,
  И, словно скрытой страстью рдея,
  Она все ярче, все живее –
  Вся разгорается она –
  Еще минута, и во всей
  Неизмеримости эфирной
  Раздастся благовест всемирный
  Победных солнечных лучей…
  Ф.И. Тютчев
  
  Пусть время умерит, воскрешенья вдруг свет,
  да меркнет не мир же, а лишь мартовский снег,-
  пробуждается природа, будто нехотя,
  но светло поет вокруг тепло,-
  и, хоть не пройти по ней и не проехать,
  от земли уж что-то отлегло.
  
  Пускай сереет ткань текущих дней,
  и топорщится от избытка влаги,-
  пока тепла и холода на ней, видны замысловатые зигзаги,-
  да тепло обретает там мягкость, и ласковость чистую свет,
  как становится грустной вдруг яркость,-
  где расстоянья от тьмы почти нет.
  
  Пусть мороча мрачность мрака, что неизвестно, чем опасен,
  под немые звуки знаков, восторг всегда прекрасным красен,-
  кусочком сахара, размокающим на узорчатом блюдце,
  передо мною бело-серый апрельский лес,-
  ему тихонечко, синевой своих глаз улыбнусь я,
  словно ласковою синью весенних небес.
  
  Как тих растерянный невзрачный лес,
  где дерева в промокших робах,-
  под сиротливой серостью небес,
  все по колено в сырых сугробах,-
  так вдруг в напеве минорном, вьется мысли мотылек,
  велик что в мире тлетворном, смыслом лишь пока высок.
  
  Да не одолевает голод, зато другое чувство ожило,
  ведь и когда уходит холод, не означает, что исчезло зло,-
  угрожай ли, плач иль моли, но до сердца вряд ли дойдет,
  коль один лишь язык любви, сей расплавить способен лед,-
  давно ли дразнила златом, нас рассвета бирюза,
  да вот уж фрегат заката, алые спускает паруса.
  
  В этом мире без борьбы, дается много и не много,
  сплав свободы и судьбы, великое изобретенье Бога,-
  нет, не покоя фимиам, не сладость доли,
  что надобно от Бога нам? всего лишь воли,-
  только, сколько бы волю ни холить, не ею прозреет мир,
  раз в неволе лишь гнева ли, боли, идет отрастание крыл.
  
  Пусть мир всё так же суров да ласков,-
  сквозь роскошь просторов и глушь,
  сквозь пропасти теней и контрастов,
  сквозь ложь и нежность заблудших душ,-
  и пускай здесь всё природы трепет, радость ль это или недуг,
  да метелей тополиных лепет, что в сравнении с воем вьюг?
  
  Как мига нет оглянуться у мига, такая уж это высшая лига,-
  так не увидеть бесснежного неба,
  и снега же с неба белому бегу,-
  след в природе оставить сумеет, только тверже ее резец,
  потому-то, наверно, и нет прочнее,-
  клеветой закаленных сердец.
  
  Мы лишь мыслью упорной, что резцом прочертим,
  звук морозный узорный, в звездном воздухе зим,-
  что сквозь неподвижность и стынь, необъятности пустоты,
  разве не так же ночи нежны, очертаньями черноты,-
  превращая мир весь в раба, казня, низвергая и милуя,
  пробивает путь свой судьба, высокой мистической силою.