Классный журнал

Андрей Десницкий Андрей
Десницкий

Свои чужие

23 мая 2016 11:15
Неандертальцы и кроманьонцы, викинги и византийцы, архаика и постмодерн — библеист и публицист Андрей Десницкий во всем историческом процессе обнаруживает беспрерывное превращение чужих в своих. Или наоборот?
Чужие — это диагноз. Диагноз, который мы ставим другим людям: они даже не то чтобы плохие, они просто чужие. Ничего общего с нами, и не должно общего быть. Не случайно самый страшный фильм о битвах с инопланетянами так и называется — «Чужие». И они всегда угроза, от которой необходимо защищаться, причем совершенно непонятно как.
 
Чужие — это диагноз нашей растерянности, испуганности и непониманию. На каком языке они говорят? Чего они хотят? Зачем они к нам пришли?
 
Европа ныне ужасается нашествию иноплеменных: по венгерским равнинам грядут толпы непонятных людей с неясными намерениями. Это конец Европы? Нет, это ее начало. Те самые равнины назывались прежде Паннонией, там жили мирные паннонцы, племя, о котором мы практически ничего не знаем, — видимо, они были иллирийцами, к которым себя возводят и современные албанцы. Потом туда пришли кельты. Потом римляне. Потом германские племена: сначала лангобарды (от них Ломбардия) и обии, потом маркоманы, квады и вандалы (те самые). В пятом веке там осели остготы (те, которые жили еще и в Крыму), но их победили гунны, потом вернулись лангобарды, потом по равнинам прокатилось нашествие аваров, потом славян, наконец на них осели очередные переселенцы — мадьяры-венгры (родственники наших ханты и манси).
 
Собственно, что такое Европа? История сплошных нашествий и завоеваний, история чужих, которые приходили, уходили, возвращались, оставались, изменялись и становились своими для своих. И так — до следующего нашествия. Ничего нового не происходит и сегодня. И генетики утверждают, что те самые мадьяры-венгры, давшие имя и язык этой стране, сохранили в своем геноме примерно один процент тех генов, которые вынесли из Приуралья. Все остальное — чужое, ставшее своим. Если эти новые пришельцы останутся, так будет и с ними, Европа опять изменится, заговорит на новых языках, обновит генофонд и останется собой — пестрым единством очень разных своих.
 
Ведь Европа со всей ее историей и культурой — это поиски верного способа, как сделать чужих своими. Этот поиск не обошел и нас: сначала князь Владимир (обычный по тем временам викинг-налетчик) берет византийскую Корсунь-Херсонес, а потом принимает византийскую веру и культуру. И его преемники сохраняют византийство (во благо или во вред) спустя века после того, как не осталось никакой Византии…
 
А не всегда ли так было у людей? Археологи раскапывают стоянки древних людей и выясняют, что в нашем кроманьонском геноме есть некоторое количество неандертальских генов и даже генов загадочного денисовского человека, открытого совсем недавно. Наши предки взяли чужое неандертальское и сохранили спустя десятки тысяч лет после гибели последнего неандертальца. Может быть, потому и выжили?
 
Нынешняя жизнь больших городов размывает понятие чужого. Типичному горожанину трудно представить себе более чужое, загадочное и опасное существо, нежели соседка по лестничной площадке. А своими теперь становятся по интернету, через океаны и континенты. Но так ли много изменилось по сути?
 
В архаике самое главное — чувство принадлежности. Ты — часть своего племени и без него не мыслишь себя, даже не существуешь. В постмодерне, наоборот, главное — отстранение. Актуально быть вегетарианцем, не смотреть телевизор, носить не то, что все, и ни в коем случае не ходить строем. Так возникают новые маркеры общности: а насколько ты похож на нас своей непохожестью на всех остальных? Как и в архаике, главным средством сплотить ряды и ощутить свою избранность остается противопоставление. Без чужих нам и свои не свои — «люди нашего круга».
 
Но в последнее время тренд повернулся неожиданно. В нашей стране, чтобы «не быть как все», стало просто необходимо участвовать в благотворительности. А что такое благотворительность, как не системная и показательная забота о чужих? О своих всегда свои позаботятся, а это — про тех, у кого своих не оказалось или же у своих не хватило сил и средств. И вдруг стало видно, что стать своим совершенно постороннему человеку, который, может быть, ест пельмени и смотрит ток-шоу на Первом, не только просто, но еще и очень круто и прикольно.
 
Впрочем, как всегда, ничего нового. В Евангелии рассказана притча о милосердном самарянине. Некий иудей был на большой дороге избит и ограблен, и мимо него спокойно прошли священник и левит — может быть, не столько из-за равнодушия и жестокости, сколько ради своих спешных и очень священных дел. К тому же если бы человек умер у них на руках, это считалось бы ритуальным осквернением, они не смогли бы некоторое время участвовать в богослужении. О раненом позаботился самарянин — идеальный чужой. Он принадлежал к враждебному иудеям народу, к тому же был, с их точки зрения, еретиком. И он стал для раненого ближним — самым-самым своим.
 
Обычно эту притчу понимают как историю о милосердии и жестокости, к которой, кстати, нередко приводит религиозное рвение. Но это, пожалуй, прежде всего история о чужих, которые могут оказаться своими, стоит только захотеть.
 
Пожалуй, вся история происхождения человеческого общества из стаи приматов — именно об этом.

Колонка Андрея Десницкого опубликована в журнале "Русский пионер" №64. Все точки распространения в разделе "Журнальный киоск".
 
Все статьи автора Читать все
       
Андрей Десницкий, Библия, история Европы, эмигранты в Европе, притча о самарянине
Рекомендую
1 4066
Спионерить!
Оставить комментарий
 
Вам нужно войти, чтобы оставлять комментарии



Комментарии (1)

  • Владимир Цивин
    23.05.2016 13:47 Владимир Цивин
    Без наивностей неверия и веры

    К вам всем – что мне, ни в чем не знавшей меры,
    Чужие и свои?! –
    Я обращаюсь с требованием веры
    И с просьбой о любви.
    М.И. Цветаева

    Пока ни превратится вдруг в эфира, холодный дым,-
    раз ход времен вокруг сего Светила, неисправим,
    предопределен распорядок мира, не им самим,-
    времени достаточно у вечности,
    чтобы, ограниченный и тленный,-
    дерзкий разум человеческий, сделать Разумом Вселенной.

    Пусть в искусстве лишь и слове, вдруг черпая волшебство,
    ведь задумываться же о Боге, человеку лишь дано,-
    коли памяти пламя, словно в пепле, в мыслях таится,
    раз уж прошлого камень, что в песок, в слова превратится,-
    будто искры во мгле, все мы здесь на земле,
    Разум, Божий вполне, в этом зреет огне.

    Да раз уж все мы здесь, увы, нездешние,
    дети незнакомого пока Кумира,-
    то лишь с зачатия на нас влияет внешнее,
    внутреннее же, с сотворенья мира,-
    веленьем влекомые каким-то, что уздой для душ живых,
    пусть все мы носители инстинктов, лишь бы не только их!

    Пусть благодаря лишь им, пока находит свет,
    жизнь здесь, в заблуждениях блуждая,-
    и пускай замены, все-таки, инстинктам нет,
    коль без них, заглохла бы жизнь земная,-
    но, хотя не сразу, как над целым часть,
    ведь взять призван разум, над инстинктом власть.

    Да не всем постигнуть, возникнув, истину непростую:
    раз я властвую над инстинктом, значит, я существую,-
    у одних, служа животному инстинкту,
    у других же, возвышаясь и над ним,-
    человека суть нам не постигнуть,
    суть души его пока ни уясним.

    Снежинок ль юрких, дружное с небес кружение,-
    что и листов, неторопливое парение,
    во всем, коль трепетны, земных огней мгновения,-
    как плодов созреванье из завязи,
    извлекаемые из бездны наитий, постигаемы магией памяти,-
    лишь здесь истинные замыслы событий.

    Да, требованьем ли веры, мольбою ли о нездешней любви,
    преодолеть ли барьеры, что небо отделили от земли,-
    ведь ветров твердыней, над безвозвратной бездной,
    испытуем издавна, раз здесь небесполезно,-
    все ж род человека, убогий свой кров,
    на ветках вьет века, под кровом богов.

    Глухая музыка органного клавира, во всемирной оратории,-
    христианство как порыв к духовному миру,
    первая юность истории,-
    вслед за сотвореньем Кумиром, телесного человека векам,
    за христианской гранью мира,-
    духовный должен родиться Адам.

    Выстраданы духом от века, эти заповеди неспроста,
    станет человек человеком, только после эры Христа,-
    пока же не дано проникнуть в сферы,
    где правит Кормчий и Кумир,-
    без наивностей неверия и веры,
    мысль не постигает Божий мир.
64 «Русский пионер» №64
(Май ‘2016 — Май 2016)
Тема: Чужие
Другие номера и подписка
Честное пионерское
Самое интересное
  • По популярности
  • По комментариям
 
Новое