Классный журнал

Друг другу прохожие

07 мая 2016 12:00

Солист группы «Uma2rmaH» Владимир Кристовский, кажется, уже столько сказал своими песнями, что и добавить нечего. Но на самом деле еще очень много всего остается за кадром. И Владимир Кристовский — в кадре.

Куба. Солнце село, когда мы наконец спохватились. Начали ставить палатку при свете фар в кювете рядом с дорогой. Подъехал патруль — оказалось, что мы расположились рядом с воинской частью. Полицейские помогли нам прикончить бутылку, мы сели в свою машину и поехали за ними в ближайшую гостиницу. Глубоко за полночь мы распрощались с нашими провожатыми.

Как только патруль отъехал, мы наспех побросали вещи в машину и поехали искать другое место — это нам оказалось не по карману. Окончательно заблудились в ночи и решили разбить палатку за поворотом, в буреломе. Из предосторожности палатку ставили в темноте. Не успели закончить — шаги. Из леса вышел старик в штанах, заправленных в кирзовые сапоги, в соломенной шляпе. Он молча осмотрел наш лагерь и знаками показал, чтобы ехали за ним.

Ферма оказалась недалеко от того места, где нас нашел ее хозяин. Старик-фермер положил нас в хозяйской комнате на кровати. Он сам, его жена и двое взрослых сыновей легли на полу за стеной. Утром хозяйка позвала нас завтракать лепешками из тростниковой муки, яичницей и молоком. Мы отблагодарили фермера здоровенным тунцом, связкой кормовых бананов с колхозного поля и бутылкой зеленого ликера. Предложили денег, но он отказался. Сыновьям подарили красные майки с надписью «СССР», хозяйке досталась пара значков — комсомольский и гвардейский.

Рыба пролежала в душном багажнике целый день и начала портиться, но старик, видимо, был искренне тронут нашими подарками: он долго и с чувством жал нам руки. Выезжая на дорогу, я видел в зеркало, как вся семья махала нам, пока мы не свернули за угол сарая и дальше от этой фермы на другой конец острова. В машине нас было трое. Мы какое-то время молчали, а потом стали решать, куда ехать дальше.

Москва. Мы с Игорьком направлялись к его тетке, у которой уже несколько раз останавливались, когда приезжали в Москву в поисках работы. Вот мы на пятом этаже, где в трехкомнатной квартире живут тетя Таня, ее муж и дочь, старше нас лет на десять. Кроме одежды и белья у каждого из нас тяжелые сумки с продуктами. Игорек звонит в дверь. Слышим шаги, в глазке появляется светлячок, дверь открывается.

— Здравствуйте, тетя Таня. — Игорек держит обе сумки в руках, чтобы было видно, что мы не дармоеды. Я тоже держу свои сумки на виду. На наших лицах виноватые улыбки. Тетя Таня, московская старушка, смотрит на нас бесцветными глазами и тоже улыбается.

— Здравствуйте-здравствуйте. Привет, Игорек.

— Как ваши дела, тетя Таня? — спрашивает Игорек, не опуская сумок.

— Потихоньку. Как мама? Все ли нормально? — Тетя Таня осматривает наши сумки.

— Да, все хорошо. Отец просил передать вам огурцов. — Игорек протягивает ей один из мешков. Тетя Таня ставит мешок с огурцами в коридор за дверью:

— Передай спасибо.

— Да, передам.

Стоим на площадке — больше приветы передавать некому. Неужели не впустит? По лицу тети Тани видно, что эту неделю она собирается провести в кругу семьи. Без Игорька и уж точно без меня. Неловкая пауза затянулась, и тетя Таня извиняется — ей пора. Снова благодарит за огурцы и закрывает дверь. Мы молча спускаемся во двор, достаем хлеб с колбасой и ряженку.

— Надо было тебе одному идти, без меня.

— Да ладно, лето — не пропадем. Вот, держи. — Игорек передает мне бутерброд и пакет с ряженкой.

Море ветра

Напротив стояли мы

Словно обнаженные

Смыть не в состоянии

Лица напряженные

Напротив, как в зеркале

Страшного и пошлого

В памяти коверкали

Мы обрывки прошлого

С обрыва не смотрим вниз