Классный журнал

Комментарии (1)

• 

  12.05.2016 11:23 Владимир Цивин

  Огонь раздувая дум
  
  Дума за думой, волна за волной –
  Два проявленья стихии одной:
  В сердце ли тесном, в безбрежном ли море,
  Здесь – в заключении, там – на просторе,-
  Тот же всё вечный прибой и отбой,
  Тот же всё призрак тревожно-пустой.
  Ф.И. Тютчев
  
  Стремительна, красива, весела,
  весь день синь режут, острых два крыла,-
  и пусть нелегко с земли, разглядеть их в полете достаточно,
  кто не любит же тут следить, за неугомонными ласточками,-
  не так ли, лишь проследив, за взглядами звезд,
  ведь и судьбу же земных, узнаем мы грез?
  
  О, месяц бледный, медью медленной,
  с нравом осени, как будто незнаком,-
  зачем твердишь ты, с тверди мертвенной,
  об сердце смертном, звездным языком,-
  и в скучнейшей скученности облачности, есть же небесность,
  и душа, погрязшая в обморочности, ведь не телесность?
  
  Как порой зиме самой, не сковать поток иной,
  и беда, не раз, бывает, пред иными отступает,-
  пусть грозно грузные, грозовеют тучи,
  вдруг розовея, изверженьем лавы,-
  но всё тускнеет же, огонь гремучий,
  и вот уж лишь зола, снискала славы.
  
  Не так ли, и стишком тишайшим, что снежком нежнейшим,
  боль забеливают нижайше, словно чем милейшим,-
  ведь чтобы в нас не значиться уже,
  как диссонансы за вратами рая,-
  в прозрачности созвучий, что в слезе,
  печали незаметно исчезают.
  
  Но хороши стихи или плохи, им не убить же даже и блохи,
  а вот автора готовы, вдруг оставить без головы,-
  раз разница нешуточная, заметна пусть не сразу,
  есть между: слушать и слушаться, советом и приказом,-
  да ведь с душой другой, не ходят же, и, пожалуй, по праву,
  что в монастырь чужой, в чужие стихи со своим уставом.
  
  И облачась личиной благочинной, чтоб указать поэту путь,
  ни глупостью же, ни мертвечиной, лучину лиры не задуть,-
  как звонок поневоле, голос колоколен,
  так ты поэт, до боли, поневоле волен,-
  коль, чтоб из звонкого золота, отлить души чертеж,
  лишь плавишь слово, что олово, и в формы смыслов льешь.
  
  Да отказывают раз тормоза, музыкою сердца, когда гроза,
  кто ж знает, как отразится многомерный,-
  в будущем миг сей наверно,
  непредсказуема и закономерна, коль судьба одновременно,-
  не так ли, словно мыслью смутною, кружится, суетится снег,
  тоскою светлою уютною, пытаясь успокоить всех?
  
  Так и ветер, вздымая пыль и подолы,
  вдруг врывается в развесистость грустную крон,-
  перезрелую листву, срывая долу,
  словно опальное золото, чьих-то погон,-
  и под ногами крутит, странным вздором голым,
  то, что гордостью было, лишь недавних времен.
  
  Чтя дурман миражей, с безумьем новым в глазах,
  так костры мятежей, старый разгоняют мрак,-
  и не так ли искони, намекает рифма,
  о великом законе, всемирного ритма,-
  да огонь раздувая дум, дуновеньем вдруг вдохновенья,
  ведь готовит Бог на нем грунт, для неведомого творенья.