Классный журнал

Владимир Легойда Владимир
Легойда

Откуда никто не уходил

18 февраля 2016 11:30
Глава Синодального отдела Московского патриархата по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ Владимир Легойда думает про одиночество так, как и положено православному человеку. О нюансах и деталях вы узнаете из его колонки. Одно можно сказать заранее: в этих деталях — Бог.
…Около девятого часа возопил Иисус громким 
голосом: «Или, Или! лама савахфани?», то есть: 
«Боже Мой, Боже Мой! Для чего Ты Меня оставил?»
Евангелие от Матфея, глава 27, стих 46
 
Ты, единственный, рядом даже с теми, кто далеко ушел от Тебя.
Августин. «Исповедь»
 
Она идет по жизни смеясь… Помните, у старой «Машины времени»?
 
…И, без исключенья, все с восхищеньем
Смотрят ей вслед.
И не замечают, как плачет ночами
Та, что идет по жизни смеясь.
 
Это про него — про одиночество. Мы, люди, — существа, плачущие ночами. Иногда днем или даже утром. Но плачущие. Даже если дом — полная чаша, все хорошо на работе и в семье, с друзьями и бизнесом… в общем, you name it, как говорят наши западные партнеры. Мы плачем, потому что в глубине души тотально одиноки. (Этим и отличаемся от животных.) Мы плачем, потому что в жизни каждого из нас бывают моменты, когда мы понимаем, что никто, никто совершенно, сейчас не может нам помочь. И что даже просто рассказать или выплакать это некому. Даже очень-очень близким…
 
Почему одиноки? Самый сложный вопрос. С момента появления на свет человечество пытается на него ответить. Христиане считают, что одиноки, потому что когда-то потеряли Того, Кто нас создал. Создал для любви. Для радости. Для счастья. Так вначале и было. А потом в отношениях с Творцом произошло страшное — катастрофа, с которой мало что сравнится в истории людей. И человек изменился. Да так, что не мог больше жить в любви, радости и счастье. Не мог больше смотреть в глаза Тому, кто его сотворил. Потому что стыдно. И тогда любовь обжигает. Человек ушел из Эдема — и начал жить иначе. Так в нашу жизнь вошли ненависть, горе и безысходность. Но тоска осталась. По потерянному раю, который с тех пор ищем. По Тому, кто сотворил этот рай для нас. Ищем, чтобы преодолеть одиночество…
 
В первой половине 90-х годов я учился в университете в Северной Калифорнии. Мой друг, православный монах из Святогермановской обители, что в Платине (Северная Калифорния), пообещал свозить меня в монастырь, чтобы я мог своими глазами увидеть то место, где жил, трудился и похоронен американский интеллектуал Юджин Роуз, более известный в христианском мире как православный иеромонах Серафим из Платины.
 
Мы ехали туда на машине по горным калифорнийским дорогам. «Наверное, нет уголка, куда бы не забралась всеизменяющая и могучая американская цивилизация», — думал я, глядя на окружающий горный пейзаж и чувствуя, как машина не просто едет, а как бы плывет по абсолютно ровным, прекрасным штатовским дорогам — мечте любого российского водителя и пассажира.
 
Вдруг впереди замаячила одинокая фигура человека, идущего по обочине. Мы остановились и предложили подвезти его. Парень охотно согласился, тем более что определенного маршрута у него не было. Он оказался одним из тех свободных американских ребят, которые находят высшую прелесть жизни в путешествии по стране, они останавливаются, где хотят, на сколько хотят и когда захотят. Одет наш новый знакомый был достаточно просто, если не сказать бедно: рубашка, далеко не новые походные брюки, горные ботинки. Сам парень, как следовало из его живого и увлекательного рассказа, считал, что ведет единственно правильный и самый естественный образ жизни, убегая от всех проблем современной цивилизации, преодолевая отчуждение и живя свободно, в гармонии с природой. Счастливый человек, счастливая жизнь.
 
Монах, внимательно слушая все, что говорил наш путешественник, и время от времени одобрительно кивая, вдруг бросил: «Мы вот тоже тут обитаем, недалеко… Пытаемся жить в гармонии с Богом и природой». Рассказ о христианском монастыре в горах показался нашему новому знакомому любопытным, и он выразил желание «check it out» — посмотреть, что там происходит… Оставшуюся часть дороги наш попутчик продолжал увлеченно рассказывать о себе, об обретенном счастье, о том, как его образ жизни решил все проблемы современного человека…
 
Вскоре чудесная американская дорога кончилась, и в горы пришлось забираться по более привычной российскому взору ухабистой горной стезе. К монастырю мы подъехали, когда стемнело и вечерняя служба уже началась. Мы сразу же отправились в церковь, предложив нашему новому знакомцу присоединиться.
 
После торжественных служб в московских церквях богослужение в маленьком, скромном, холодном храме, да еще и на английском языке было для меня непривычным. Даже давнее желание попасть туда не могло перебороть пробиравший до костей холод. Стоя в церкви, я пытался согреться и сосредоточиться на службе и молиться, как вдруг услышал позади себя какие-то звуки, похожие на плач… Я обернулся и увидел сидящего на полу, недалеко от выхода, того самого парня. Он громко плакал, закрыв лицо ладонями и стараясь заглушить рвущиеся как будто прямо из сердца рыдания… Я поспешно отвернулся, сделав вид, что ничего не слышал. Когда служба подошла к концу, нашего знакомца в церкви не оказалось. Не было его и нигде на территории монастыря. Он, видимо, просто ушел, решив продолжить свою нескончаемую одиссею… Свободный человек в свободной стране.
 
И хотя я больше никогда не видел этого парня и не могу точно сказать, почему его душа так неподдельно, навзрыд отреагировала на соприкосновение с духовной реальностью, ответ на этот вопрос мне представляется весьма простым и очевидным.
 
А вам?
 
Сюда спустилась сама Жизнь наша и унесла смерть нашу и поразила ее избытком жизни Своей. Прогремел зов Его, чтобы мы вернулись отсюда к Нему, в тайное святилище, откуда Он пришел к нам... Он не медлил, а устремился к нам, крича словами, делами, смертью, жизнью, сошествием, восшествием крича нам вернуться к Нему. Он ушел с глаз наших, чтобы мы вернулись в сердце наше и нашли бы Его. Он ушел, и вот Он здесь; не пожелал долго быть с нами и не оставил нас. Он ушел туда, откуда никогда не уходил, ибо «мир создан Им», и «Он был в этом мире» и «пришел в этот мир спасти грешников». Ему исповедуется душа моя, и Он «излечил ее» (Августин. «Исповедь»).

Колонка Владимира Легойды опубликована в журнале "Русский пионер" №61. Все точки распространения в разделе "Журнальный киоск".
 
Все статьи автора Читать все
       
Оставить комментарий
 
Вам нужно войти, чтобы оставлять комментарии



Комментарии (1)

  • Владимир Цивин
    18.02.2016 12:06 Владимир Цивин
    Путая с раем, ад невпопад

    Оставь меня в моей дали.
    Я неизменен. Я невинен.
    Но темный берег так пустынен,
    А в море ходят корабли.
    А.А. Блок

    Лучей, нечаянная чертовня,
    на миг зажегшая, вдруг блеск лукаво,-
    иль внутреннего лишь, игра огня,
    что неподдельностью, горит по праву,-
    увы, на суть смотреть, любя ль, кляня,
    дано ли в этом мире, смертным здраво?

    Где игры, упоительны муки, доброты, разве поиски глухи,
    без любви, ускользнуть ли от скуки,-
    теплоты, плоти помнить поруки!
    Без искры, как узнаете в звуке,
    вы, увы, несуразность разлуки,-
    блюдя себя и смысл земли, вольны ли мы в любви?

    Раз уж мудрость, в этом трудном мире ища,
    полюбишь же и пасмурность, и даже,-
    по утрам, выплывающие трепеща,
    полотнища пылающих пейзажей.
    Так земля после ливня черней, а зелень на ней зеленей,-
    так влюбленных же лица светлей, а глаза на них веселей.

    Лучше чище, чем слаще, и честнее, чем проще,-
    чем жить в нехоженой чаще, уж лучше в ухоженной роще!
    Ведь, коль чему-то и учат нас годы,
    и в чем несомненная благодать,-
    то это чувства любви и свободы,
    с чувством судьбы здесь суметь сочетать.

    Как в ложной роскоши широких жестов,
    порою очень странный аромат,-
    опасно всё, что беспричинно лестно,
    нуждаясь в осторожности стократ.
    Уловленного ложью слепящей, уж прежнего не будет больше,-
    увы, но чем чувство настоящей, тем разочарованье горше.

    Смотрит всё пусть, чаще искоса, всегда готово себя изжить,-
    но и при всеобщей зыбкости,
    есть ли что-то безнадежней лжи?
    Пускай и навеки покинет, нас вдруг то, что таит тут обман,-
    да сердце в тоске не остынет,
    лишь таинственней станет от ран.

    Что бы ни говори, о дороговизне,
    и чему бы же, ни отдавай предпочтение,-
    самая большая всё же, роскошь в жизни,
    честные человеческие отношения.
    Ведь от произнесенного до воспринятого пропасть,-
    над которой у мысли здесь часто ломается лопасть.

    И вдруг о жесткое, со всей силою хлопаясь,-
    смысл искажается, расплываясь и лопаясь.
    Не потому ль проблемы понимания,
    что путь сознания прерывист,-
    ведь тонкий лучик нашего внимания,
    так неустойчив и порывист?

    Коль лететь не бесцельно, миру ведь в беспредельном,-
    стали они, пусть недаром, в этом мире товаром,
    раз просто, с сексом и страстью,
    вдруг спутать, любовь и счастье,-
    да путая с раем, ад невпопад,
    вернуться удастся, вряд ли назад.
61 «Русский пионер» №61
(Февраль ‘2016 — Февраль 2016)
Тема: Одиночество
Честное пионерское
Самое интересное
  • По популярности
  • По комментариям