Классный журнал

Теория небольшого разрыва

29 сентября 2015 11:00

Почетный тренер (в рамках «РП»), бессменный ведущий урока мужества Николай Фохт выходит на новый виток своей мужественной деятельности: отвечает на общественный запрос, суть которого была сформулирована еще в советскую эпоху: «добро должно быть с кулаками».

Активная жизненная позиция сама по себе ничего не значит.

Точнее, именно активная жизненная позиция должна быть мускулистой, зубастой и с кулаками — потому что это не добро, а активная жизненная позиция. То есть, если ты сказал «а», вышел на площадь или выступил с речью перед нижними тагильцами, придется говорить и «б». И это «б», на мой взгляд, должно быть адекватным и симметричным не только сказанному «а», но и вообще этой самой активной позиции.

Короче говоря, дело это непростое, запутанное — особенно когда начинаешь реализацию своих принципов, своей позиции.

Не секрет, что в фейсбуке я всегда говорил, что думал. Не все, что я думаю, но если говорил, то честно и бескомпромиссно. Никогда не сдавался, никогда не отсиживался в засаде, не боялся оказаться в меньшинстве. В меньшинстве даже было интересней, азартней. Есть у меня маленькая самодельная теория, что подавляющее большинство, как правило, ошибается; что аргументами для большинства служат не доводы здравого смысла, а инстинкт самосохранения: чем нас больше, тем мы сильнее, тем выше шансы выжить.

Соответственно, меньшинство хоть и право, но нежизнеспособно. Поэтому и ради общего баланса, и ради здравого смысла меньшинству надо помогать.

Я и помогал — виртуально. Что по нашим временам тоже, считаю, немало.

И вот однажды во френды ко мне постучался неизвестный молодой (даже тридцати нет) человек — Сергей Молочник. Я посмотрел его страничку, погуглил и, в общем, остался доволен. Перспективный ученый, нейробиолог, атеист и либерал — безнадежный, все как я люблю.

Сразу после того, как я добавил Сергея, он вышел на связь. Я не ошибся: мне было предложено встретиться, потому что «#этонедляцукерберга».

Встречу назначили на «Белорусской», в «Старбаксе». Сергей пришел с другом Андреем, который выглядел приблизительно так же, как он. И за все время разговора не произнес ни слова. Кроме «здравствуйте» и «до свидания».

Сергей долго вокруг да около ходить не стал. Проблема, говорит, в том, что либеральное движение справедливо и сильно своими идеями. Но оно, движение, не может себя защитить — в прямом смысле.

— Как это в прямом?

— Ну вот приходят, например, православные активисты в театр, предположим, «Практика». Они начинают толкаться, оскорблять, ломать декорации, охрана бездействует, милиция не приезжает. А мы сами не можем дать отпор. Или вот дискуссия…

— На телевидении?

— Нет, телевидение нерелевантный пример. На улице.

— Что это за дискуссия, на какой улице?

— Очень просто — марш протеста. Поспорили между собой представители либеральной мысли и нынешней псевдопатриотической.

— Крымнаш?

— Ну да, крымнаш. Либерал всегда, конечно, переспорит оппонента…

— Ну, это как сказать…

— …а вот достойно выйти из конфликта, из-под физического контакта он не сможет. И получается, психологически мы и схватку, и битву, и всю войну проигрываем.

— Нет, ну если спор выигран, а потом кто-то по башке получил — это не значит, что он проиграл.

— Я раньше тоже так считал. Но жизнь оказалась жестче. Дело в том, что после физического насилия наши… ну, скажем так, соратники очень неуютно себя чувствуют. Даже всего лишь при угрозе физического насилия возникает ощущение неуверенности, напрасности борьбы. Ясно, что в основном в движении остались интеллектуалы, физически развитых по пальцам пересчитать. В общем, мы решили подтянуть этот параметр, вселить уверенность в сторонников.

— Типа ГТО?

— Нет, нужна универсальная подготовка. Сверхзадача — постоять за себя. Без холодного и огнестрельного оружия. Вот решили обратиться к вам.

— То есть самбо? А не смущает, что самбо придумали в НКВД?

— Да нет, не смущает. Насколько я знаю вопрос, не в НКВД, а для НКВД. Цепную реакцию изучили и описали тоже не для создания атомной бомбы — определенные силы просто воспользовались результатами. А сам метод самбо мне, например, очень близок: синтез лучших достижений в спортивных и боевых искусствах. Плавильный котел спортивной и прикладной борьбы.

— То есть вы хотите создавать, обучать боевые отряды либеральной общественности, чтобы противостоять гопникам, нацболам и прочим мускулам режима, включая спецназ?

Сергей и его товарищ как-то напряглись и переглянулись. Но ничего не ответили.

— И я правильно понял, вы хотите предложить мне участвовать в создании таких групп?

Товарищи синхронно кивнули.

— Мне не нравится эта идея. Она, уж простите, беспомощная. Я точно знаю: как только даже неагрессивный человек решит, что он научился… ну, не знаю… бить другого человека в лицо, или подумает, что освоил бросок через голову с упором стопы в живот, он сразу захочет воплотить. Почти в ста процентах случаев закончится это печально. Даже не хочу объяснять почему. Да и не в этом, если честно, наша сила.

— Николай, давайте зайдем с другой стороны, попробуем разорвать шаблон. Есть довольно большая группа людей, от юных до молодых, которые хотят укрепить свое здоровье и повысить конкурентоспособность на улице. В фитнесах ведь есть соответствующие программы? Но нам необходимо тренироваться в определенном составе. И чтобы наставник был единомышленником. Это важно. Занятия на коммерческой основе, люди в основном самодостаточные, обеспеченные. В конце концов, это выгодно для вас.

Я вдруг поймал себя на мысли, что попал в сериал «Теория большого взрыва». Два моих собеседника, особенно молчаливый, соответствовали процентов на восемьдесят. Не Шелдон и Леонард, но очень близко.

И вдруг пришло решение. Осенило. Или понесло.

— Вот что я думаю. Мы создадим первый в России отряд противодействия внеземной угрозе.

— Зачем?

— Ну, во-первых, для конспирации, во-вторых, чтобы была достойная сверхзадача.

— Николай, вообще-то похоже на балаган.

— А мне кажется, все серьезно. Главное — мы можем получить государственное финансирование.

— Зачем нам государственное финансирование?

— Ну как… Чтобы вашу самодеятельную инициативу воплотить на полную мощь.

— Так, Николай, мне очень жаль, но, видимо, мы говорим о разных вещах. Я с вами как с нормальным, прогрессивным человеком, а вы троллите. Всего хорошего.

Шелдон и Леонард гордо удалились, а я сразу позвонил Диканычу. Олежек Диканев человек удивительный — чистый инопланетянин. У него все наперекор, но всегда в положительном смысле. В девяносто восьмом он пришел к кризису с пятьюдесятью рублями на корреспондентском счете. Но в нале у него оказалось восемьсот тысяч с небольшим — долларов. Потом он восемь лет играл на бирже, вкладывался в телекоммуникации и интернет — а потом два года, до две тысячи восьмого, неторопливо уходил в наличные. Потом пять лет интересовался модернизацией и вообще нанотехнологиями. Но как-то очень быстро свернулся и опять переложился в валюту.

Теперь он торчал в своем дорогущем студио-ангаре в Нагатинской пойме и скучал. Я помню, как однажды он сказал:

— Слушай, мне нужен какой-нибудь провал, коммерческий. Ну, для репутации. На меня смотрят как на привидение. Партнеры косятся: все знают, что я вижу на несколько шагов вперед, и боятся, что я воспользуюсь своим даром именно с ними. Они правы вообще-то, я все заранее знаю, даже противно. Деньги — это математика. Больше ничего… Короче говоря, принеси мне какую-нибудь безумную, но красивую идею. Ну, чтобы тронула сердца людей и чтобы можно было потратить тысяч двести, плюс-минус. Короче говоря, чтобы шарахнуло погромче.

— Диканыч, я, кажется, нашел, что тебе нужно. Разрыв шаблонов. Мы будем строить первый отряд сопротивления внешней орбитальной угрозе. Сечешь потенциал?

— О, звучит круто. Подробней.

— Объявляем набор, как в марсианскую экспедицию. Спецназ нового образца. Интеллектуалы разных областей знаний: физики, математики, нейробиологи и нейролингвисты — самые-самые ботаны, понял? Типа никто от них не ждет ответного удара, особенно пришельцы. В теории к пришельцам они готовы, а мы им подтягиваем ОФП, развиваем навыки выживания в постапокалиптическом мире, разрабатываем сценарии ответного удара по разным формам внеземной цивилизации. То есть формы они сами моделируют, а мы находим боевые решения. Симуляторы готовы: «Метро 2033», Mass Effect, Fallout.

— Круто. А мне туда можно?

— Ты что, физик?

— Вообще-то я с золотой окончил 21-ю математическую школу на Кедрова.

— Можно. Только надо все продумать еще, помещение снять, туда-сюда.

— Ведь и девчонок можно брать? Медсестры там, связные. Или связистки — как лучше?

— Размечтался… Ну да, конечно, из-за девчонок все, как обычно, и задумано.

Олег прямо загорелся. Помещение нашли, заказали зачем-то форму у прогрессивного модельера. Оранжевую. Сделали предзаказ матов для занятий по самозащите, семь плазм для разбора пройденного материала и просмотра видео. Несколько «Иксбоксов». Компьютеры, планшеты «Торекс», телефоны «Ранбо» — то есть почти серьезная техника, для экстремальных ситуаций. Из преподавателей пока решили ограничиться мной (курс ОБЖ, спортивные и боевые единоборства, ОФП), Диканычем (почему-то он решил прочитать курс «Как заработать на кризисе») и его старой знакомой Ленкой Имановой. Ленку я тоже неплохо знал, хорошая девчонка. Фотографом работала, а потом стала вдруг сначала психологом, а потом психотерапевтом. Олег сказал, в последнее время туго с клиентами: все сумасшедшие почувствовали себя лучше, мгновенно социализировались и перестали ходить на консультации. Хотя, говорит, завалили Ленку конфетами и цветами: доктор, мол, сделали чудо, никогда не было так хорошо и спокойно на душе, как сейчас. Как будто это ее заслуга, саркастически заключил Олег.

Действительно, если уж идея с отрядом спецназа по борьбе с пришельцами стала стартапом, все рехнулись.

Но мое дело маленькое. Я с удовольствием руководил ремонтом на «Пролетарской». Во дворе дома номер шесть по Большим Каменщикам выделили подвальное помещение, раньше там проходили занятия по экспресс-йоге. К залу прирезали учебный зал, Василий и его молдавская бригада рекордными темпами белили и клеили полиуретановые панели на стены — красота.

Олег исправно приносил деньги. Я так увлекся (тем более с Ленкой мы очень плотно занялись учебным планом), что даже пропустил мимо ушей сообщение инвестора, что он улетает на пару дней в Цюрих — проветриться. Сразу надо было бить во все колокола: где там в Цюрихе проветриваться? В общем, неделю от Диканыча ни слуху ни духу. Потом пикает вотсап, и приходит аудиофайл с Олеговым голосом. Смысл послания в том, что он выходит из дела, потому что цель достигнута. Он даже наполовину не успел рассказать всем вокруг о замысле нашего спецотряда, как тусовка с радостью объявила его сумасшедшим.

— Старик, дела опять пошли в гору, четыре крупных контракта обсудил, тут, на Кубе, все клево, как-нибудь приедешь. Я заслал на счет десяточку: ты с ребятами расплатись, себе и Ленке оставь. Ну, за лекции там. И спасибо за помощь, жду от тебя новых идей.

Да, мир чистогана жесток, но он такой, какой есть. С остатками на счете у нас было достаточно средств для комфортной самоликвидации. Василий и ребята остались довольны, Лена тоже особо не жаловалась. Ну а ей-то чего жаловаться?

Я было наметил путешествие в Камбоджу, чтобы частично финализировать тему в местных джунглях, как обнаружил интересную вещь. За три для в группу на фейсбуке, которую я создал под отряд, набилось почти триста человек. И что удивительно, возглавлял список Сергей Молочник. Все как на подбор — наша целевая группа. Объявленная стоимость двухмесячного курса — пятнадцать тысяч рублей — тоже никого не отпугнула. В мессенджере висело сообщение от Молочника: «вынужден согласиться, что идея с инопланетянами гениальная. все наши в восторге. когда занятия». Я быстро все подсчитал. С учетом того, что ремонт закончен, оборудование закуплено, аренда проплачена на год вперед, вырисовывалась радужная картина. Я подумал о том, что начать можно с подготовки наземных подразделений, а когда встанем на ноги, можно и боевых астронавтов тренировать. А там, чем черт не шутит, — в полет, к звездам, на Марс. Намного эффективнее, чем бороться тут за идеалы.

Я взял телефон и набрал номер Диканыча.

Повторим урок