Классный журнал

Без шайки

08 сентября 2015 14:05

Бывший следователь Сергей Петров ловко заканчивает недосказанную мысль Сергея Довлатова: жаль, что не все литературные редакторы пьяницы. Мол, были бы все пьяницами, талантливые начинающие писатели давно бы пробили себе дорогу. Вот тут хочется поспорить: с другой‑то стороны, неталантливые взлетели бы еще выше…

Ты мнишь себя писателем. Но тебя никто не печатает. Твои тексты известны двум-трем друзьям. С наиболее приличными из этих текстов знакома твоя мама. Еще ими могут восхититься человек пятнадцать френдов на фейсбуке. И все. Больше они никому не интересны. Специализированные писательские сайты? Не смеши себя и окружающих, на них ты рядовой в армии таких же графоманов. А если быть более честным и точным — ты один из трупов в огромнейшей братской могиле.

Есть еще старые литературные журналы. В редакциях этих журналов на тебя смотрят с подозрением, как на террориста. А рукопись твою принимают столь осторожно, будто это бомба, которая должна здесь все взорвать.

Но это еще что! Существуют редакции, где над твоей мечтой откровенно издеваются.

В 2012 году я зашел на Большую Никитскую, свернул в один из переулков, забрел в нужный адрес. У самого порога меня взяла в оборот бойкая секретарша.

— Вы — писатель?

— Пока еще, — честно признаюсь, — нет.

— Почему «нет»? Вы же принесли рукопись? Значит, вы — писатель! А если вы писатель, то обязательно должны стать членом Союза писателей…

Оказывается, редакция журнала базировалась в апартаментах одного из писательских союзов. Если давным-давно был только один — Союз писателей СССР, то сейчас их множество. Точного названия я уже не помню. Пусть будет Межгалактический.

…— Мы вашу книжку напечатаем. Заплатите тысяч сто за тираж — делов-то, а еще… мы вас прикрепим к поликлинике!

После сообщения о поликлинике распахнулась дверь аудитории напротив, и я увидал трех старцев. Кряхтя, шаркая и скрипя паркетом, старцы проследовали по коридору, как в замедленном кино.

— Не явился все-таки, — донеслось до меня.

— И не заплатил взносы…

— Обязательно пропесочим его на следующем собрании…

Глядя в их спины, я сказал себе: нет. Таким писателем я быть не хочу. Лучше уж вообще не писать. Никогда. Пока дело не дошло до регулярного посещения поликлиники.

И вот тут-то на помощь мне пришел Довлатов — человек, не раз бывавший в подобных литературных заповедниках, писатель, в совершенстве освоивший ремесло.

«Тебя не издают… Тебе не платят — вот что скверно…

Учись зарабатывать, не лицемеря. Иди работать грузчиком, пиши ночами…

Пиши, раз уж взялся, тащи этот груз…»

Эти строчки стали чем-то вроде рецепта. До меня вдруг дошло, что писательство не есть шоу-бизнес или массмедиа. Там в некотором смысле как-то более все предсказуемо. Это я еще по работе на радио понял: просек фишку и впарил свой проект руководству. А в писательстве без какой-либо поддержки вообще нельзя что-то планировать всерьез. Это лотерея. Ты тянешь свой билет, тянешь весьма осторожно и в какой-то момент вдруг понимаешь, что шансы твои невелики, всю жизнь ты можешь тянуть этот билет. Вытянешь ли? Черт его знает. Никто тебе этого не скажет. Ты стоишь один на этом литературном поле и видишь только два пути: писать или не писать.

Я выбрал путь первый. Я продолжил, двинулся дальше. И у меня стало получаться.

Довлатов — путеводная звезда начинающего писателя. На такую же роль может претендовать и другой его современник — Лимонов: лирический герой его по своему напору может даже Мартина Идена превзойти, но… Есть одно «но».

Лимоновский герой уверен в своей гениальности на 100%, и не понятно, куда может завести это начинающего автора.

Я самый крутой, самый гениальный. Если вы меня не возьмете, непременно прогорите. А этого гениального издательства и в упор не видят.

Мы внимательно изучили вашу рукопись. К сожалению, она нам не подходит. Поищите другое издательство. Желаем успехов.

Наверняка в каждом издательстве существуют подобные шаблоны ответов. Коллекционируя их, можно стать по меньшей мере неуверенным в себе писателем. По большей — отчаявшимся по жизни человеком.

Поэтому Довлатов более предпочтительный ориентир для пионера-литератора. Довлатов — это самоирония. Самоирония — надежный щит. Сергей Донатович в этом плане куда больший панк, чем Эдуард Вениаминович, несмотря на отсутствие бритых висков. Не печатаете — ну и по фигу, можете не печатать. Я буду писать, потому что не могу не писать. И нет в этом никакого трагизма.

Проза Довлатова — бесценный практический материал. Довлатов дает рекомендации. Причем не просто из серии «Стой как свая, и не перешибешь». В своем романе «Ремесло», например, он представляет алгоритм общения с литературным редактором.

«…Позвонил мне заведующий редакцией отдела критики Дудко:

“Товарищ Довлатов! Сережа! <…> Почему не заходите?! Срочно пишите для нас рецензию! <…>”

…Захожу на следующий день в редакцию. Дудко мрачно спрашивает:

“Что вам, собственно, нужно?”»

Обескураженный Довлатов покидает редакцию в недоумении. Сначала приглашают, а потом выпроваживают едва не с проклятиями. Как это объяснить?

А просто все объясняется, подсказывают ему коллеги.

«— Когда ты заходишь? <…>

— …часов в одиннадцать.

— …Ты являешься, когда Дудко с похмелья — мрачный. А звонит он тебе позже. То есть уже “подлечившись”. Попробуй зайти часа в два.

Я зашел в два.

— А! — закричал Дудко. — Как я рад! Сто лет не виделись! <…>

С тех пор я напечатал в этом журнале десяток рецензий. Однако раньше двух я там не появляюсь…»

Жаль, конечно, что не все современные работники литературных изданий пьяницы. Лично при мне никто не пил в кабинетах — не в то время я заходил, наверное. Но, черт его знает, может быть, вспыхнет для кого-нибудь эта счастливая пьяная звезда и осветит его путь в большую литературу?

…«Компромисс», «Наши», «Заповедник», «Зона», «Ремесло». Стоят на моих полках зеленые книги в мягких обложках. Смешные и грустные одновременно, написанные через себя, о себе и обо всех нас, они стоят неспокойно, я их постоянно тереблю.

Зоновские и журналистские рассказы, писательские будни, радийные байки. Куча житейских историй — читая их, ты понимаешь, что и сам способен дерзнуть, тебе есть что рассказать, и стесняться здесь не нужно.

Взять то же радио. В «Заповеднике» радиодиктор произносит в микрофон: «Труженики полей рапортуют», в этот момент в студии появляется собака и начинает лаять.

В моей радийной практике случаи из серии «Осторожно, микрофон включен» были не менее оригинальные.

Один коллега мой, объявляя «классическую страничку», обозвал «Менуэт» Бетховена «минером».

— О чем ты думаешь во время эфира? — набросился на него программный директор.

Коллеге оставалось только развести руками.

Вот тебе и третий рецепт, неопытный писатель. Стань для читателя своим, своим через себя, рассмеши его личной историей или спровоцируй на грусть. Ну а если заставишь задуматься — это будет высший пилотаж.

Просматривается у Довлатова и рецепт четвертый. «Тебя не берут в свою шайку», — пишет он в «Заповеднике», и мы понимаем, что речь тут идет о тусовке. О литературной мафии идет речь, о пресловутых кланах, к которым желательно бы примкнуть.

В советские годы «своих» печатали и раздавали им дачи. Сейчас мафиозные возможности чуть сузились. Дач не предоставляют. Кому — поликлинику, кому — премию, но принцип тот же.

Довлатов в свое время не свернул на эту дорожку. Набираюсь наглости и заявляю: я — тоже. Как и многие другие. Можно сказать: так вас же просто не взяли! Не нашлось места для вас в литературной шайке! Соглашусь: хотелось бы, но не взяли. И места не нашлось.

Зато этих ушлых парней и дам нет в «Русском пионере». А я — есть! Прямо сейчас. В этом номере. Вместе с Довлатовым.

Такие дела. Адьос, амигос!

Колонка Сергея Петрова опубликована в журнале "Русский пионер" №57. Все точки распространения в разделе "Журнальный киоск".

Все статьи автора Читать все