Классный журнал

У МЕНЯ не было альтернативы: родившись в семье профессиональных музыкантов, где еще я мог добиться успеха? Оставалось выбрать жанр — современный, а главное, интересный. Еще до школы мы с отцом часто ходили в студию звукозаписи. У меня было настоящее сокровище — две катушки для бобинного магнитофона. Папа подарил их со словами: «Можешь на них записать что угодно». А у пленки же, к счастью, две стороны. Я, недолго думая, попросил:

— На первую сторону запишите мне, пожалуйста, «Битлз».
 
— Ой, какой хороший мальчик. — Они сразу давай меня хвалить.
 
— А на вторую сторону запишите мне, пожалуйста, «Ласковый май».
 
И тишина.
 
А мне всего лишь хотелось внимательно изучить феномен успеха массовой музыки. Только в таких целях родители и разрешили мне это слушать. Надо сказать, что разобрался я довольно быстро и к «Ласковому маю» охладел, а вот интерес к английской музыке не пропал со времен бобинных магнитофонов.
 
Когда мне было 12 лет, на пермском радио «Максимум» вышел первый авторский релиз, который назывался «Maximum house boom». Поддавшись рекламе, не зная, что покупаю, я послушал диск, и меня осенило. Благо, у меня был доступ к синтезаторам и другой музыкальной технике, так как папа был руководителем музыкального коллектива. У него были ключи от хозяйственной комнаты в Доме творчества, а в комнате были все возможные синтезаторы, которые в принципе были возможны в городе Перми в 90-е годы. В 14 лет удалось написать и выпустить свой первый альбом. В написании электронной музыки тридцать процентов творчества и семьдесят процентов ремесла. Но именно от этих тридцати процентов и зависит в итоге, будут ли нужны кому-то твои сочинения.
 
С седьмого класса я пытался в школе пробиться в диджеи, но меня не пускали. Но в старших классах удалось: в 15 лет я уже играл в клубе, и мне ничего не стоило договориться и взять на один вечер клубные колонки для школьной дискотеки. Когда мы выставили аппаратуру в холле и включили, никто, конечно, не ожидал, что будет настолько громко. Стекла не повылетали, как в кино, но после этого ни одной дискотеки в школе больше не было. Хотя одноклассники были довольны. Я вообще довольно дружелюбный элемент общества и своих друзей всегда протаскивал бесплатно в клубы. Кстати, люблю сам танцевать на танцполе, если это, конечно, можно назвать танцами. С 14 лет я работал в клубах, но мои родители никогда за меня не переживали, потому что я всегда был очень сообразительным. Я недавно встретил своего старого товарища, к которому приехал в 2003 году уже как резидент модного московского клуба. Это были одни из первых моих гастролей по городам России. И он мне честно признался, что удивлен, что я не стал наркоманом или алкоголиком. Вокруг меня тогда были люди, которые вели образ жизни, нацеленный на самоуничтожение. Мне было всего 21 год и вокруг толпа непонятных людей. Но у меня было сильное чувство самосохранения и четкое представление о том, чего я хочу. Так что родители смело отпускали меня в 14 лет работать диджеем в пермский клуб «Апокалипсис», в котором все употребляли наркотики, даже женщины в кассе, где продавали билеты. Я на все это смотрел, но всегда был в стороне. И признаюсь честно: сейчас, в 33 года, если есть возможность не ходить в клуб, а остаться дома и тихо провести вечер, я воспользуюсь этой возможностью. Еще три года назад я ходил в клубы каждый день, в любом месте, как на работу.
 
Диджеи теперь зарабатывают больше поп-звезд. Во-первых, танцевальная культура растет, а во-вторых, электронная музыка — это единственный новый крупный жанр, который появился за последние годы. Ведь ничего же нового массового больше не появилось. В связи со скоропостижным окончанием любви к рок-музыке танцевальная музыка фактически выжила рок со стадионов. На выступление диджея может прийти 200 тысяч человек по билетам, что не может не отразиться на гонорарах.
 
Диджей должен быть хорошим психологом, чтобы быстро оценить ситуацию, площадку и людей, которые уже на танцполе или которых, наоборот, надо заставить выйти на танцпол. Есть узконаправленные диджеи, которые играют, что хотят, вне зависимости от ситуации, и им все равно, захочется ли вам танцевать. Такой диджей играет для себя и только то, что ему нравится. Обычно таких приглашают, если аудитория хорошо знает его вкусы и эти вкусы совпадают. Среди таких диджеев успешных — 0,1 процента. Но если это успех, то он оглушительный и грандиозный. И есть разнонаправленные диджеи, в большинстве своем именно они находятся на пике.
 
Так как вкус у слушателей растет из года в год, то и музыкальное направление постоянно развивается. Появляются такие фестивали электронной музыки, как Alfa future people, который пройдет 17-19 июля под Нижним Новгородом на берегу Волги. Я выступлю там в качестве хэдлайнера и уже написал гимн для этого фестиваля. Хорошо бы, если бы и администрации других регионов смотрели так же позитивно на электронную музыку. Почему бы не проводить в Новосибирской области, например, ежегодный парад танцевальной музыки? Было бы шикарно — как Love Parade в Берлине, на который раньше съезжались миллионы человек. Есть много музыкальных фестивалей. Например, «Усадьба джаз» — это отлично для эстетов, но джаз не может быть массовым. А танцевальная музыка способна объединять и правильно направлять людей, это огромный положительный антидепрессант, который может быть использован абсолютно без вредных последствий.
 
Конечно, бывают ситуации, когда сложно расшевелить аудиторию. Тогда надо идти ва-банк и доставать из бабушкиного сундука «Moscow never sleeps». После таких треков обычно все идет хорошо. Кстати, я стараюсь не играть свои хиты без надобности. Максимум могу поставить три-четыре своих трека за сет. Все зависит от настроения и, конечно, от формата мероприятия. Если это будет дорогостоящий корпоратив, день рождения Ивана Ивановича, то при необходимости я сыграю свои старые ремиксы, которые написал много лет назад: «Маргариту» Леонтьева, «Летящей походкой», «Миллион алых роз» или «Хава Нагилу». Все это у меня всегда есть с собой.
 
Конечно, современные российские артисты избалованы корпоративами. Многие мои близкие товарищи, музыканты и диджеи, которые работают в Европе или Америке, даже не понимают, что это такое. У них даже такого понятия нет — выступить у кого-то на юбилее. И самое главное, они мечтают и постоянно спрашивают о них, о легендарных корпоративах. Американский папа удавится, чтобы пригласить своей дочке или сыну диджея на день рождения — даже за пять тысяч долларов. Я уж не говорю об американских популярных диджеях: их гонорары — двести, триста, пятьсот тысяч долларов за сет. Да, сейчас такие цены. Но максимум, на что будет способен папа, — это пригласить какую-нибудь группу за две тысячи долларов, которая сыграет ему каверы на известные песни. Но культура и менталитет российского человека, да и любого человека на постсоветском пространстве, имеют одну особенность — желание красиво отметить праздник. Я точно такой же: всегда гуляю как в последний раз. Но при этом понимаю, что корпоративы портят диджеев и артистов, потому что все-таки сбивают тебя с нужного вектора. Главное — ни в коем случае нельзя работать ради этого. Если у меня в один вечер будет заказ на клубный концерт и корпоратив, я поеду в клуб, даже если за корпоратив мне заплатят в пять раз больше.
 
Клубная жизнь и настроения в Москве, конечно, зависят от нефти и доллара, кризиса и политики. В клубах стали меньше тратить, а самые главные московские спендеры вообще перестали ходить. Наши гуляют за границей, а в России, похоже, карнавал прошел. К сожалению, со смертью идеолога ночной жизни и моего близкого товарища Алексея Горобия вся история с московским клубным гламуром закончилась.
 
Временно. Появилась другая история — история молодежных клубов и история закрытых приватных мест.
 
Многие любят говорить о секрете успеха, напускать таинственности. Секрета моего успеха нет никакого. А все книги про секрет успеха — полная лабудень. Ты можешь только сам себе придумать свой путь и по нему идти. Я выбрал направление коммерческой танцевальной музыки: не хотел сильно уйти в андеграунд, хотя многое до сих пор пишу «в стол». Но я понимаю, что от DJ Smash уже не воспримут другое направление музыки. Во всяком случае, в России. Поэтому сейчас я делаю упор на англоязычную музыку и на Запад, потому что для меня это новые рынки, которые могут воспринимать немного другого «Smash».
 
В музыкальной школе я учился по классу фортепиано. Смешно сказать, но сейчас я не сыграю ничего из классики и даже читать с листа разучился. Я купил домой рояль, чтобы вспомнить, но пока безуспешно. Все свободное время провожу за синтезатором. Ежедневно я слушаю музыку по три часа, не считая того времени, когда я ее пишу. Обычно включаю старую танцевальную музыку, old school, с 90-х по 2005 год. Либо я слушаю суперновую музыку, релизы, которые только-только вышли, или английский брит-поп, рок-поп, типа Oasis. Если бы я жил только под танцевальную музыку, я бы сошел с ума. Нужны разрядка и вдохновение, чтобы начать писать. Одну композицию можно сочинить за один день, а можно за месяц. Обычно то, что пишется за день, получается лучше всего.
 
Конечно, я люблю выступать. На самом деле очень сильно радуюсь, когда людям нравится новая песня, и очень расстраиваюсь, когда вижу, что это не так. Поэтому я люблю добиваться успеха — не ради денег, наград и корпоративов, а ради того, чтобы кайфануть во время концерта, когда ты понимаешь, что людям хорошо. А если думать только о деньгах, то твоя карьера будет закончена на очередном юбилее Ивана Ивановича: он тебя просто там съест.