Классный журнал

— Это что же, мы будем бороться с привидениями?
 
Да нет, я, разумеется, не очень прям удивился — бывали сюрпризы и пожестче. Эльмира никак не могла оторваться от пирожного «Лесной орех».
 
— Ну зачем только с привидениями — с неведомыми силами, проявлениями темных сущностей, которые отсиживаются по ту сторону континуума. — Она наконец определилась с объемом укуса, аннексировала хороший кусок свежей выпечки и вытерла излишки крема на верхней губе указательным пальцем.
 
Вот что мне точно нравится в Эльмире, это ее руки. Мне нравится цвет лака, которым она красит ногти, нравятся длинные, но не худые пальцы. Ее пальцы похожи на ее ноги, которые мне тоже нравятся: стройные, длинные, спортивные — но это ноги женщины, которая пару лет назад оставила большой спорт.
 
А еще мне нравится, что Эльмира директор музыкальной радиостанции в Обнинске. Это недалеко от Москвы, и там еще есть неработающая АЭС. И всегда отличные молочные продукты. Это в Калужской области.
 
У Эльмиры всегда замечательные идеи. Вот и сейчас она предложила создать Группу захвата летательных объектов (неопознанных) — ГРУЗЛОН. Вообще, группа создается под меня: Эльмира с уважением относится к моему кризисному положению. Как она разъяснила, и в стране кризис, и во мне тоже кризис. «И не спорь, я же вижу, причем невооруженным глазом».
 
Мне бы обидеться, но ведь правда — про страну-то. А что до меня лично, то тут не до обид, я всегда общее ставил выше. Родина важнее: если борьба с моим личным кризисом поможет Отчизне, все остальное гори огнем, в смысле — не так уж важно.
 
Короче говоря, эта прекрасная женщина придумала для меня радиошоу, конечно же ночное.
 
— Николай, время сейчас непростое, люди сошли с ума, в основном. Самое время им в этом помочь.
 
— Помочь дальше сходить с ума?
 
— Вот! Вот за что я тебя люблю — за твой неисчерпаемый юмор, за несгибаемый оптимизм. У тебя на душе кошки скребут, а ты готов отдавать свою энергию направо и налево. Такие на радио и нужны, особенно ночью.
 
Иногда мне казалось, что она нюхает кокаин, а может, даже и ест его. Доказательства отсутствуют, я вообще видел только, как она пьет пиво «Корона». Хотя согласен: именно это и подозрительно.
 
— Эль, у меня не скребут на душе кошки. И не могла бы ты как-то поуважительней — я тебя почти в два раза старше. Я три раза спас тебя от разъяренных радиослушателей — причем не за резкие слова правды в эфире, а из-за четырех миллионов рублей, которые ты взяла в долг. Я два раза вывозил тебя из Наро-Фоминска в багажнике, потому что твой Федор очень резкий мужчина, особенно на шестой день запоя; к тому же дело осложняло то, что он начальник городской полиции. Я никогда не давал понять, что ты мне что-то должна, но хотя бы веди себя прилично, не раздражай.
 
— Вот! Вот-вот-вот! Это и надо для нашего эфира — мужская харизма. Ты представляешь, как бабы подтянутся, какой у нас будет рейтинг?
 
— А ты уверена, что женщин по ночам интересуют привидения?
 
— Ну ты вообще! Женщин по ночам интересуют мужчины, которые ловят привидения. Представь: одинокая барышня, от тридцати до пятидесяти, не может заснуть до трех ночи. И вдруг ей мерещится, что на кухне (а вообще, конечно, на веранде загородного дома — тут наша целевая, рекламоемкая аудитория) кто-то есть. Так бы она лежала как дура и боялась, а так она позвонит в наше шоу и расскажет историю. А в некоторых случаях можно даже выезжать на место и решать вопрос — представляешь, как прикольно? Мы тебе и соведущую найдем хорошенькую. Ну, умненькую точно найдем.
 
— Слушай, а ты уверена, что проблема такая существует? Мне кажется, целевая аудитория шоу — наркоманы, сумасшедшие и старики. Ты не соберешь рекламу.
 
— Ты не понимаешь. Главное — рейтинг. Сейчас ночью он у нас нулевой. А если поднимется — а наркоманы, сумасшедшие и старики — это отличная, активная аудитория, — мы разгоним средний рейтинг станции. А это уже реальные деньги.
 
— Ладно, давай так: в тестовом режиме поработаем недельку. Я в радио не разбираюсь, но мне кажется, в реальности никто не будет слушать эту фигню. И, кстати, что в паузах между звонками говорить? Я не в теме вообще.
 
— Да ладно, не в теме. Ты прекрасный психолог. Раз уж ты сам про Федора вспомнил: как ты с ним хорошо поговорил тогда, в песчаном карьере. Он тебя полчаса раскрыв рот слушал — это мировой рекорд, поверь. Мне не удавалось удержать его внимание и пяти минут. Он или просто разворачивался, или начинал матом орать. Это если трезвый. Если пьяный, надевал форму и убегал во двор, ловить кого-то. У нас в такие минуты порядок сумасшедший в округе стоял, такая тишина, такой спад преступности. Сейчас не то: как только Федька зашился, хулиганье распоясалось. Вот и не знаешь, что лучше. Но о тебе он в самых лучших словах и выражениях вспоминает, можно сказать, восхищен навеки.
 
— Но он мент, а не НЛО или привидение.
 
— Это как сказать, с какой стороны посмотреть. Он точно Грузлон. Короче говоря, ты представь, что по ту сторону микрофона мой Федян, — и убалтывай. А в промежутках музыку пустим, психоделическую. Не пропадем, отвечаю.
 
Должен сказать, мне, конечно, хотелось попробовать. Что-то в жизни надо было менять, это точно. Больше скажу: меня привлекала не карьера шоумена в масштабах обнинского FM-диапазона. Я как раз хотел чего-то мистического: привидения — это хороший вызов, с привидениями еще ни разу не доводилось схлестнуться. А радио — ну что радио… Ночью сейчас все равно бессонница, а зарплату Эльмира предлагала неплохую даже по московским меркам.
 
Для тестовых выпусков решено было переехать в Обнинск, потом уже можно удаленно. Никакую соведущую мне не нашли, Эльмира сказала: шоу мое, мне надо сначала найти себя, почувствовать прямой эфир, дать слушателям полюбить себя, а потом уже подпускать партнера. Хорошо, я согласился. Аккуратно высказал мнение, что хорошо бы порепетировать, тракты записать или как это у них называется. Эльмира была настроена решительно:

— Никаких трактов — на живую нитку, на реальных эмоциях. Пусть слушатель тоже видит, что ты боишься, что ты настоящий, реальный, что помощь обязательно придет. Слушатель должен видеть, как ты растешь вместе с ним, начиная с пилотных выпусков.
 
Она точно закидывается. Или курит.
 
— Хорошо, давай попробуем. Только я все-таки переживаю, что никто вообще не позвонит. И еще: а что делать, если какая-нибудь бабка вызовет к себе домой ловить барабашку?
 
— Нет, такого не будет, мы не сразу откроем карты. Выезд на место месяца через три, когда шоу наберет популярность. Когда конкуренты уже будут пытаться нас скопировать, мы вдруг свежим ходом их вообще уберем.
 
А еще я подумал, что так может действовать радиация. Это сейчас она живет в Наро-Фоминске, у Федора, а родилась-то она в Обнинске, всю жизнь купалась в Протве — это сейчас, говорят, ноль радиации, а лет двадцать назад еще были остаточные явления. Может, ее поэтому так колбасит? Да и вообще, это объясняет интерес к потусторонним силам и такую стойкую любовь к Федору. Ведь чего только она от него не терпела. И стрелял он в нее, и на тарзанке со шлюзов сбрасывал, заставлял присутствовать на допросах — чтобы видела, как ему хлеб полицайский достается. А она все с ним. Или это любовь? Или все-таки мутация? Не ясно.
 
Хорошо, в четверг днем я хорошенько выспался, плотно поужинал и в двадцать три сорок как штык был на радиостанции. Злой звукорежиссер Юрик настроил микрофон и приказал слушаться его — все команды и инструкции он будет мне в наушники говорить. Показал, какую кнопку зажать, если захочется чихнуть или выругаться. И свалил за стекло. Дальше мы с ним уже в микрофон общались.
 
— А Эльмира где? — спрашиваю.
 
— Она дома, в Наро-Фоминске. Решила в реальном времени, из эфира тебя слушать, безумица наша.
 
— А чего, думаешь, плохая идея?
 
— Старик, у нас в Обнинске ночью все спят как убитые. Даже алкаши. Кому в голову придет вообще радио включать? Это надо было сначала провести городскую рекламную кампанию, билборды развесить, по телику сказать: але, чуваки, теперь радио можно слушать ночью. Или: вы давайте-ка, дорогие обнинцы, харэ спать по ночам, мы будем для вас делать передачу «Грузлон» — шоу про привидения… А мне надо всю неделю бесплатно сюда ходить и разгребать этот бред. Короче, чувак, сейчас музыка закончится — говори что-нибудь. Рекомендую рассказать немного о себе — наше население такое, обстоятельное, любит узнать про человека побольше, прежде чем слушать его.
 
Психоделическая музыка кончилась (а это был почему-то «Оттаван», «Хэндз ап»), Юрик махнул рукой из-за стекла, и я начал говорить.
 
Я не стал ничего выдумывать, последовал Юрикиному совету — обстоятельно рассказал про себя. Материала у меня накопилось много; время от времени Юрик командовал заткнуться и врубал очередной трек «Оттавана» — я его даже спросил: а ничего нет поновее? Юрик ответил, что публика в его городе консервативная — в том смысле, что хочет ночью слушать то же, что и днем.
 
Час прошел незаметно. Настал очень сложный момент. Я выдержал паузу, набрал в легкие побольше воздуха и произнес:
 
— А теперь, дорогие радиослушатели, ждем ваших звонков с рассказами о разных грузлонах, о привидениях, об НЛО и прочей нечисти — мы постараемся вместе найти выход.
 
В наушниках раздалось ржание Юрика.
 
— Подождем двадцать секунд и продолжим диско… Опа, у нас есть звонок. Вывожу в эфир.
 
— Здравствуйте. Мне очень нравится ваша передача, она прям очень актуальная. Но я хочу предложить вам как бы развитие: выезжать на место, где обнаружены неопознанные явления, и решать на месте. И у меня есть просьба: не могли бы вы, Николай, приехать прямо сейчас? Адрес я скажу Юрику. И не мешкайте. Пусть пока «Оттаван» поиграет. Ой! Вот опять. Приезжай быстрей, потом расскажешь, как было страшно и интересно.
 
Юрик врубил музон и принес мне бумажку со знакомым адресом. Разумеется, он тоже узнал голос — какой-никакой профессионал.
 
Короче говоря, опять Наро-Фоминск, песчаный карьер, развязавший пьяный в дым Федор и Эльмира со следами своей помады по всему лицу. Помада, кстати, в тон лаку на ногтях.
 
На этот раз я упаковал привидение по полной. Федя хороший боец, но столько пить нельзя. Я даже убеждать ни в чем его не стал — сразу левый панч в его глупую улыбку и левый хук в челюсть. Пьяный человек вырубается сразу, а привидение тем более. Теперь я уже его погрузил в багажник, Эльмиру, как обычно, на заднее — и в Москву, к Сереге, в частную наркологическую клинику. Другого выхода я не видел.
 
Пока Федя лечился, Эльмира готовила мне кыстыбый с картошкой и молча, что, с одной стороны, необычно, а с другой — очень приятно, намывала мою квартиру. Каждый день. Кыстыбый и влажная уборка. Молча. Ни слова про ГРУЗЛОН. Кайф.

ПОВТОРИМ УРОК: