Классный журнал

МНЕ пять лет.
Мы в нашей старой квартире — в доме в Большом Гнездниковском.
Много гостей.
Елка — настоящая, высокая — под потолок. А потолки — тоже высоченные.
Я подхожу к столу.
Взрослые увлечены собой.
Я беру стакан с водой и пью.
Пью от жажды. Ибо наигрался вдоволь с себе подобными.
И вот беру, значит, стакан и пью жадно.
А кто-то из гостей — или гостих — видит это и вопит.
И сразу суют мне в рот еду какую-то. Впихивают буквально.
Впихнули, посмотрели на меня, потормошили — и отлегло у взрослых.
Успокоилось.
Потом помню: стало мне вскоре хорошо и весело.
Как-то особенно стало.
Помню, пляшу вокруг елки, буйствую, по квартире ношусь.
Может, и песни пою.
Потом ничего не помню.
И наконец, я в постели.
Зимняя ночь.
Звезды Кремля не видны в окно, но сияют в сознании.
Меня молоком горячим отпаивают.
Мама и папа смотрят на меня странно.
И было это, други мои, тридцать четыре года назад тому.
А помню ярко — как сейчас.
Ибо никогда боле я так не веселился.
Не отрывался.
Не куролесил.
Был я тогда счастлив.
Но по сию пору — то бишь до сих пор — не знаю — что это была за вода?
Родители не объяснили. А я не спросил…
Да и что спрашивать. Скажут вульгарно — водка.
Но не водка, нет.
Обожгла бы водка детское горло.
И вопил бы не гость неизвестный, а я.
А я не вопил.
Я помню — ничего не почувствовал.
Да и пил я водку потом. Всякую.
И иные спиртосодержащие напитки.
Не то.
Всё не то…
…и сколько жидкости ни попробовал я
за мою небольшую, но и не маленькую жизнь —
никакая не вызывала во мне
такого необычайного ощущения праздника,
как тот стакан воды в моей маленькой и безгрешной
пятилетней ладони.
Ладонь выросла.
Стакан нет.
Не повторяется такое никогда.
С Новым годом!