Классный журнал

ЗНАЕТЕ, я никогда не думала, что об этом напишу. Очень личное… И все же…
 
2010 год. Бодрая и наивно-пылкая 22-летняя Майя выходит из кабинета и попадает в узкий, поглощающий пространство коридор. Немного сводит челюсть, не чувствуешь собственных шагов, но вроде по звуку каблуков ты идешь, точно идешь. «Сейчас, сейчас я все обдумаю, просто нужно дойти до точки и желательно остановиться». Шныряют мысли, не могу собрать. И тут же поучительный свойственный мне монолог: «Вот сама напросилась, вечно неймется, теперь думай…» Ледяные пальцы, щеки горят, но такая легкость и, знаете, этот запах — запах сирени, что ли… Не замечали?! У эйфории свой странный привкус, и отдает она чем-то цветочным с морозным шлейфом…
 
Сказать, что обрадовалась, не могу, не-е-ет, это совсем не про меня, я сразу начала себя есть разъедающим ядом самодурной ответственности, ощутила легкий приступ паники и захотела куда-нибудь закопаться, потому что сразу представила, что огорчу злопыхателей и все они разом на меня накинутся. Впоследствии так и случилось, но сейчас не об этом. Тут все же победил здравый смысл, который нес очень важный и сильный посыл: я сделаю это, потому что очень хочу, никому не назло, не для того, чтобы кому-то что-то доказать, а просто потому, что я люблю что-то создавать, над чем-то трудиться и бросать себе вызов, и Господь дал мне шанс, так в чем же дело, потихоньку, медленно разберемся… И тут я успокоилась.
 
По дороге домой я вспоминала все, что этому предшествовало. И пыталась понять, как же так получилось…
 
Когда после университета я пришла на телевидение, я была настолько безнадежно наивной, что, вспоминая сейчас, накатывает легкая тень раздражения; если бы сегодня я встретила себя прежнюю, то, очевидно, моим лекциям не было бы конца. Но, как известно, человек должен через все пройти сам. И было лишь одно неукротимое чувство — поглотить все и сразу, научиться всему и быстро, идей и мыслей было столько, что разрывалась голова. И самая острая проблема, которая меня всегда приводила в оцепенение, — мое восприятие другими людьми через внешнюю оболочку, которая кардинальным образом расходилась с внутренним положением вещей. И положение этих вещей было настолько не таким, как вообще-то принято, что некоторых это заводило в тупик. Теперь, анализируя, невольно улыбаешься.
 
Итак, по дороге домой, когда нерв на лбу перестал так явно выпирать и кровь немного отхлынула, я вспоминала вчерашний вечер, как нервно перестукивала каблуками под своим рабочим столом и сумбурно набирала кириллицу, пытаясь написать письмо начальству, о котором слагали легенды. И все время представляла, что буду очень глупо выглядеть, что бы я ни написала, но наверняка я знала одно — что не написать не смогу. Специально прерывалась на мелкие дела, судорожно то открывала, то закрывала пудреницу, отвлекалась на коллег, делая вид, что понимаю, о чем идет разговор. Злилась на собственную нерешительность и опять поучительный свойственный мне монолог, который втаптывал меня в оборотную сторону амбиций. И тут назло себе я все-таки решилась отправить это отвратительное письмо с синопсисом проекта, от которого мне становилось по меньшей мере тошно, и, перечитывая, я уже не различала букв. В такие минуты, теряя ощущение реальности, ударяешься в суеверие, отчаянно пытаясь найти знаки уместности своих действий — иногда тщетно, а иногда кто-то все же вмешивается в заколдованный круг и служит своего рода подсказкой. Неожиданный разговор с коллегой, а главное, очень четкий и осмысленный ее посыл о том, что каждому в итоге приходит то, что ему нужно, убедил меня окончательно, что игра стоит свеч. Но не сегодня. Решив, что завтра мои мысли будут более ясными, я уехала.
 
Конечно, я не спала, а точнее, сон путался с мыслями и образами того, какая я маленькая и глупая, еще ничего толком не умею, а вот так возьму да и предложу, что обо мне подумают и будет ли это уместным, в конце концов. Но потом я представляла иной расклад, и внутри меня пробегал приятный холодок. Так и наступил вкрадчивый и бескомпромиссный рассвет.
 
Наутро, словно робот, с горящими глазами, я собралась за пять минут и полетела. Есть те некоторые моменты, когда я животным чутьем знаю наверняка, что мне делать. И это был он.
 
Я приехала на работу, села за свое рабочее место, открыла сохранившийся черновик на почте и отправила его. На самом деле не ожидая ответа, но, конечно, очень надеясь на него. Быстро, прочь от позора я убежала курить, подальше от монитора куда угодно. Вернувшись, с опаской открыла почту, где-то в глубине души надеясь на отсутствие писем, и вот оно…
 
Ответ от шефа, умного, неординарного, высокого, немногословного. Одно слово: «Интересно». В ту секунду я бы отдала руку, чтобы расшифровать это «Интересно»…
 
А дальше — спутанные нелогичные движения в хаотичном порядке, побежала, записалась, зашла, протараторила что-то семантически нелогичное и получила второе, вербальное, немногословное «Интересно», за которым последовало: «Попробуйте».
 
Я вышла, закрыла дверь кабинета, сердце стучало в ушных раковинах, и где-то отдавало легким цветочным морозным шлейфом…