Классный журнал

КАФЕ. ИНТ. ДЕНЬ
 
Все снова смонтировано встык.
Провинциальный недорогой суши-бар, сделанный «с претензией». Искусственные цветы, одинокие «японские» веточки, замасленные меню в целлофане, с картинками. На столах разбросаны грязные палочки, бутылочки соевого соуса.
 
Официантка Рузанна — южного вида девушка лет 25, с очень сложно сделанной прической, претенциозным макияжем, на высоких каблуках в узкой юбке и модной майке с кружевами и узорами, в длинных серьгах «кольцами», с длинными ногтями, расписанными сложными узорами, сгоняет шваброй кошку со шкафа. Ее видно не сразу, только на общем плане после первой реплики Магра.
 
На стуле за одним из столиков сидит Магр, в грязном поварском фартуке и косынке, поглаживает себя по пузу. Перед ним гора пустых тарелок — он только что поел.
 
Работает телевизор. Там идет кусок репортажа Лики. В кадре на мониторе ее стендап.
 
Камера показывает телевизор.
 
Стендап Лики. Это было, было в Одессе!
 
Камера резко переходит на объевшегося Магра.
 
Магр. Как же меня расчувашило!
 
Общий план. В кафе еще один посетитель, изучает меню.
 
Рузанна (кошке). А ну геть оттуда, пока повар из тебя унаги-ролл не сделал!
Магр (серьезно). Унаги-ролл из нее не получится. (Оценивая кошку.) Вот ролл с тунцом можно из нее.
 
Посетитель в ужасе открывает страницу как раз на фотографии ролла с тунцом. Рузанна резко оборачивается на Магра.
 
Рузанна. Ты что здесь жрешь? Повара на кухне жрут!
Магр. А ты че кошку обижаешь? Зачетная кошка.
Рузанна. Я полдня эти шкафы мыла, а она сейчас туда яйца свои отложит!
 
В кафе входит Лика. Камера резко переходит с нее на самый конец ее репортажа.
 
Репортаж Лики. Детский конкурс чтецов Маяковского проходил в атмосфере энтузиазма и вдохновения.
 
Камера резко возвращается на Лику.
 
Лика. Где я такие слова беру? Переключи, по-братски.
 
Магр переключает телевизор.
 
Магр. А че, зачетно, че. Мне нравится.
Лика. Рузик, дай мне воды со льдом.
Рузанна. Не дам. Вода со льдом вредно. Заболеешь — кто будет репортаж делать?
 
В кадре появляется Болконский. Он манерно поправляет в ухе прибор.
 
Болконский (за кадром). Да, Екатерина, я хорошо вас слышу.
Лика (зло). Опять Болконский! Что, других журналистов в городе нет? Хоть бы он запил, что ли. (Мечтательно.) И все репортажи из города вела бы я!
Рузанна. Болконский сколько приходит, никогда не пьет.
Лика. Так ему и надо.
Рузанна. Что будешь?
Лика. А что съедобное?
 
Рузанна начинает придирчиво изучать меню. Поджимает губы.
 
Рузанна. В ларек лучше сбегай за хот-догом.
Лика. Суши хочу.
Рузанна. Суши нету, сушист палец себе отрезал. Две недели не будет. Хачапури есть.
Лика. За две недели палец обратно вырастет?
Магр. Да ладно!
 
Лика испепеляет Магра презрительным взглядом. Потом завистливо смотрит на репортаж Болконского по телевизору — прямое включение без звука.
 
Лика (Рузанне). Ты когда-нибудь хотела сделать карьеру?
Рузанна. Не знаю. Если муж сильно храпеть будет, я сегодня об этом подумаю.
Лика. А если не будет?
Рузанна. Если не будет — буду спать.
 
В кафе забегает Петруччо.
 
Петруччо. У нас самолет упал! Москва просит срочно репортаж!
Лика. А Болконский?
Петруччо. Болконский запил!
Рузанна. Он же не пьет!
 
Лика подскакивает, на ходу хватает свою огромную черную кожаную сумку, из которой торчат блокноты и кассеты.
 
Лика. Это он ваше не пьет!
Ролик. Титры.
 
 
КОРИДОР ТЕЛЕКОМПАНИИ.
ИНТ. ДЕНЬ
 
Петруччо с Ликой быстрым шагом идут по коридору в кабинет Хрыча. По пути разговаривают. Видно, что Лика ужасно нервничает, хотя пытается не подавать вида.
 
Лика. Все равно Хрыч не даст мне делать репортаж для Москвы. Кому-то другому поручит.
Петруччо. Не бзди. Че зря бздишь?
Лика. Хрыч меня не любит.
Петруччо. Хрыч тебя не помнит.
 
В это время они уже доходят до двери.
 
Лика. Спорим?
Петруччо. Спорим.
 
Произнося последние слова, ребята уже входят в кабинет.
 
 
КАБИНЕТ ХРЫЧА.
ИНТ. ДЕНЬ
 
Смонтировано встык, без «вступительных» панорам и пауз. Точка обзора Лики — в кабинете сидят человек пять сотрудников Югофакта, все, как на подбор, очень молодые, гротескно немытые, патлатые и с довольно идиотскими физиономиями. За столом стоит Хрыч, торжественно слушая кого-то в телефонную трубку.
 
Лика (шепотом). Опоздали! Все пиво твое.
Петруччо. А твое?!
Лика. Я не пью пиво!
 
Хрыч кладет трубку.
 
Хрыч (в трубку). Добро. (Всем.) Товарищи! Идет страда. И в этот непростой момент, когда наш трудолюбивый край чествует хлебороба…
Петруччо. Что делает?
Лика. Молчи!
 
Хрыч бросает на них косой взгляд.
 
Хрыч. Когда наш хлеборобный край чествует трудолюба.
 
Сотрудники Югофакта сдерживают смех. Хрыч этого не видит. Он отворачивается, как бы ища слова и глотая скупую старческую сентиментальную слезу. Тут он видит Лику.
 
Хрыч. Деточка, ты ко мне?
Петруччо (ухмыляясь). Я же говорил!
Лика. Я Лика. Я здесь работаю.
Хрыч. Присаживайся, Ника. Почему опоздала?
Лика. Готовила острый материал о трудолюбивых хлеборобах.
Хрыч. Молодец, деточка. Итак. Что я говорил? Идет страда. И в этот непростой момент, когда олигархи, курощупы и сионисты…
 
Хрыч задумывается, явно потеряв мысль.
 
Лика. Самолет.
Хрыч. А. Да. В эту нелегкую пору, когда нас одолевают сионисты и страда, на Кубань (Делает драматичную паузу.) упал самолет.
 
Сотрудники делают деланое испуганное лицо. Кто-то вскрикивает. Хрыч доволен произведенным эффектом.
 
Хрыч. Да. Ужасная трагедия. Мне звонили с федерального канала московские коллеги…
Лика (сквозь зубы). Газета «Заводской гудок» тебе коллеги.
Хрыч. Им нужен срочно в номер острый репортаж.
Лика (сквозь зубы). В эфир, а не в номер!
Хрыч. Каждый из вас, безусловно, достоин стать автором острого материала. Главное — отразить трудолюбие наших хлеборобов. Кто готов?
Сотрудники (хором). Мы!
 
Хрыч прищуренным взглядом окидывает всех. Взгляд его доходит до Лики. Но не задерживается на ней. Лика, увидев, что он отвернулся, паникует. Хрыч смотрит в сторону одного из патлатых парней. Вдруг слышится пение Лики. Она, как бы себе под нос, напевает гимн Кубани.
 
Лика. Ты Кубань, ты наша Родина.
 
Хрыч поворачивается на Лику, привлеченный гимном.
 
Хрыч. Как, ты сказала, тебя зовут?
 
 
КОРИДОР ТЕЛЕКОМПАНИИ.
ИНТ. ДЕНЬ
 
Лика стремительно идет по коридору, еле сдерживая ликование. На нее завистливо смотрят коллеги. Кто-то плюет ей вслед. Она нарочито громко говорит по мобильному.
 
Лика. Але! Это федеральный канал? Это Лика! Та, которая будет делать для вас репортаж! Вы Лариса?
 
 
КАБИНЕТ ДЯДЬКО.
НАТ. ДЕНЬ
 
Входит Лариса с мобильным телефоном, который прикрывает рукой. Она говорит по телефону с Ликой и хочет сообщить об этом Вениамину Дядько.
 
Лариса. Вениамин, тут на Кубани…
Дядько (перебивая ее). Ларочка. Я тебе должен сказать одну вещь по секрету. Только никому не говори. От нас ушел Вислоухин.
Лариса (прикрывая рот рукой). Как?
Дядько. Вот так. Ушел. На главный канал. Так вот! (Визгливо.) По секрету скажу тебе, что это не он ушел, а я его уволил! Он будет всем рассказывать, что он по собственному желанию, но это я его уволил! Ты одна знаешь. Поняла?
Лариса. Поняла. А почему вы его уволили? Он же вроде бы лучший был репортер у нас… «Тэфи» у него…
Дядько. Уволил, потому что… потому что… Потому что он… (Дядько судорожно придумывает варианты.) Потому что он гей! Да! И еще, чтобы ты знала, его настоящая фамилия не Вислоухин, а наоборот!
Лариса. То есть? (Соображает, хихикает.) А!
Дядько. И мы из гуманизма позволили ему взять псевдоним. А он неблагодарная тварь. Тварь, тварь, тварь. Только ничего из этого ты никому не должна говорить. Я же знаю тебя. Ты — могила. Иди.
 
Лариса, прикрыв трубку рукой, с загоревшимися глазами выходит. Дядько самодовольно потирает руки. Дверь за Ларисой остается приоткрыта. Дядько на цыпочках подходит к двери. Слушает, что там. В прореху двери видно, что Лариса секретничает еще с парой девочек, к ним подходят еще двое парней.
 
Парень (недоуменно). Вислоху… (Тихо договаривает, смеется.)
 
Дядько удовлетворенно закрывает дверь. Делает скорбное лицо, мол, как много приходится работать.
 
 
КАФЕ. ИНТ. ДЕНЬ
 
В кафе влетает Лика со своей сумкой наперевес и с микрофоном. В другой руке она держит телефон. Рузанна разглядывает свои ногти, опершись о стену.
 
Лика (в телефон). Лариса? Вы еще тут? (Не в телефон.) Сорвалось… (Рузанне.) Интернет у вас есть?
Рузанна. У нас сайт есть.
Лика. Интернет!
Рузанна. Сайта мало тебе?
 
Лика не слушает Рузанну, звонит кому-то, листая судорожно страницы огромной записной книги, которую выудила из своей сумки. Она хочет присесть на стул, но, быстро глянув на него, остается стоять в неудобной позе.
 
Лика. Але! МЧС? Где у нас самолет упал? (Пауза.) Откуда я знаю, какой самолет, это вы мне скажите! (Пауза.) Я — Лика Измайлова. Программа «Вечерние новости». (С гордостью.) Нет, не местные новости, федеральные! (Пауза.) Не падал самолет? Не самолет, а кукурузник! (Явно сникая, потом снова бодро.) Не упал, а пропал! Так это же еще лучше! Где? Когда? Район хотя бы какой? (Грустно убирает телефон от уха.) Сорвалось…
Рузанна. А че ты стоишь, сядь!
Лика. Нет. Не могу. Последние колготки. Зацепятся и порвутся!
Рузанна. Зачем тебе в такую жару колготки?
Лика. Ты с ума сошла! Я же делаю репортаж на федеральный канал! Без колготок не комильфо.
Рузанна. Комильфо что такое, я не знаю, я знаю, что никто в телевизоре не увидит твои колготки.
Лика. Но я-то буду знать! Когда я в колготках, я пишу талантливее. (Тараторит.) Так. Нужно узнать, какое именно агентство сообщило про самолет. Какой корреспондент? Сейчас я позвоню этой Ларисе. Или лучше пусть она сама перезвонит. Рузан, как лучше? Пусть сама, да? А то, может, я мешаю им там. Подумают — беспомощная такая. А я не беспомощная. Совсем даже.
 
Рузанна подходит к Лике, ставит перед ней на стол графин с водой, в которой плавает лед.
 
Лика. Это что?
Рузанна. Вода со льдом. Тебе сейчас надо.
 
Лика залпом выпивает воду прямо из графина.
 
Лика. Я не заболею?
Рузанна (скептически). Уже хуже не будет.
Лика. Я че, нервничаю сильно, да? Ну да, я нервничаю. Но ты понимаешь, это же Вениамин Дядько! Сам! Я же выросла на его программах! Мне кажется, если я услышу, как он говорит: «И об этом репортаж нашего специального корреспондента Лики Измайловой», — у меня… я не знаю, что случится… порвется что-нибудь…
Рузанна. Например, колготки.
 
 
КАБИНЕТ ДЯДЬКО.
ИНТ. ДЕНЬ
 
Входит Лариса, снова с телефоном.
 
Дядько. Ларочка, ты никому не сказала про Вислоухина?
Лариса. Я — могила!
Дядько. Вот молодец. Иди.
Лариса. Так я зачем заходила. Там на Кубани…
Дядько. Что? Что может случиться на Кубани? Где она вообще находится?
Лариса. Самолет упал.
Дядько. Самолет? Пассажирский? Много трупаков?
Лариса. Непонятно пока. Только одно агентство дало. Не похоже, чтобы много. Кажется, маленький самолет.
Дядько (разочарованно). Ну вот. Зачем они вообще строят такие самолеты.
Лариса. Тут вот как раз девочка на Кубани…
Дядько (брезгливо). Девочка?!
Лариса. Ну да. Болконский запил. А больше на месте нет никого говорящего. Лика.
 
Лариса протягивает трубку Вениамину. Тот раздраженно прицвыркивает языком.
 
Дядько. Я слушаю вас, Ника.
 
 
КАФЕ.
ИНТ. ДЕНЬ
 
Лика вне себя от счастья. Глазами показывает Рузанне, что это Дядько.
 
Лика. Лика.
 
 
КАБИНЕТ ДЯДЬКО.
ИНТ. ДЕНЬ
 
Дядько. Да, Ника. Что я от вас хотел?
 
 
КАФЕ.
ИНТ. ДЕНЬ
 
У Лики испуганное лицо.
 
Лика. Я не знаю.
 
 
КАБИНЕТ ДЯДЬКО.
ИНТ. ДЕНЬ
 
Дядько. Вы не знаете? А зачем вы тогда мне звоните?
 
 
КАФЕ.
ИНТ. ДЕНЬ
 
Лика. Я не звоню.
 
 
КАБИНЕТ ДЯДЬКО.
ИНТ. ДЕНЬ
 
Дядько говорит чуть в сторону от телефона.
 
Дядько. Это что за провинциальная хамка?
Лариса. Сейчас найдем другую!
Дядько. Другую провинциальную хамку?
Голос писклявый. Фотография есть ее?
 
Лариса протягивает Дядько фотографию улыбающейся Лики в открытой майке.
 
Лариса. Вот.
 
Дядько брезгливо разглядывает фотографию.
 
Дядько. Если пуш-ап наденет, рейтинг даст. Объясните ей!
 
Лариса, идя к двери, говорит с Ликой.
 
Лариса. Ты еще тут?
 
 
КАФЕ.
ИНТ. ДЕНЬ
 
Лика. Да-да, конечно.
Лариса (за кадром). У тебя есть пуш-ап?
Лика. Пуш-ап?
Лариса (за кадром). Ну да.
Лика. Бюстгальтер такой?
Лариса (за кадром). Ну да, да!
Лика. Есть дома. А зачем?
Лариса (за кадром). Надеваешь пуш-ап, голос посолиднее — и две минуты сорок секунд в вечернем выпуске — твои.
Лика. Правда! Ой! Все! Поняла! У меня куча вопросов по этому кукурузнику!
Лариса. Какому кукурузнику?
Лика. Про который репортаж.
Лариса. Про кукурузник я ничего не знаю. С кукурузником разбирайся сама. Главное в твоем деле — пуш-ап!
 
 
УЛИЦА ПЕРЕД ТЕЛЕКОМПАНИЕЙ.
НАТ. ДЕНЬ
 
 Лика и Петруччо быстро идут по улице.
 
Лика. Так, что мы имеем? Где-то пропал кукурузник. Сообщил об этом Матроскин из РИА «Интертасс». Подробностей нет и не будет. Ну, поехали!
 
На этом моменте ребята подходят к припаркованной у телекомпании старой, ржавой, полусгнившей «Оке».
 
Петруччо. Куда?
Лика. Искать кукурузник!
 
Лика оглядывает свою «Оку», нелепо припаркованную.
 
Лика. Так красиво припарковалась — коту под хвост.
Петруччо. А куда мы поедем его искать?
Лика. Ну, где он мог пропасть? Куда-нибудь в поля?
Петруччо. У нас тут три Бельгии полей!
Лика. Что там той Бельгии? Зато вечерний выпуск! Федеральные новости! Найдем!
Петруччо. Не, я с тобой в поля не поеду!
Лика. Да ты каждый день со мной ездишь!
Петруччо. В городе — другой базар. В полях светофоров нету. А светофоры — это единственное ПДД, которое ты признаешь.
Лика. Что такое ПДД?
Петруччо. Ну вот, я ж говорю! Папа права на 18 лет подарил?
Лика. На 19. И не папа, а бывший. У меня нет папы.
Петруччо. Извини.
Лика. А мне что? Это ты перед мамой моей извиняйся.
Петруччо. За что?
Лика. За то, что все мужики — похотливые животные без грамма ответственности.
Петруччо. Это твоя мама так говорит?
Лика. Это весь мир так говорит.
Петруччо. Не весь мир.
Лика. Правильно. Половина всего мира. Лучшая, заметь, половина.
Петруччо. Короче, я не поеду — и все. Бери другого оператора.
Лика. Какого другого оператора? Ты прекрасно знаешь, что других операторов у нас нет! Ты не хочешь попасть в федеральный эфир?
Петруччо. Я не хочу попасть в станичный морг! Представляешь, какие условия в станичных моргах?! Там даже горячей воды, небось, нет. И Интернета.
 
Вдруг слышен голос Магра. Он все это время стоял неподалеку, курил сигару. И сейчас ее курит. От сигары осталась половина.
 
Магр. Я работал в станичном морге. Есть там вода.
Петруччо. Успокоил.
Лика. Ты че здесь делаешь?
Магр. Сигару курю. В кафе не разрешают. Вонючая очень.
Лика (кривится). И правда, вонючая какая! Где ты ее взял?
Магр. Сосед принес.
Петруччо. Хороший сосед!
Магр. Мы одну комнату снимаем. Он в аэропорту работает. Там же бизнес-зал построили. И он там. Если видит, что кто-то сигару закурил — кричит: «Посадка на рейс заканчивается!» Все убегают, а он сигару забирает. А я в ресторане, если кто коктейль не допил, забираю. И вот так мы вечером сигару с коктейлем имеем. Хорошо живем.
 
Лика внимательно смотрит на Магра.
 
Лика. Кем ты работал в морге?
Магр. Патологоанатомом.
Петруччо. А в ресторан как попал?
Магр. Так я это. Режу хорошо.
 
Лика закатывает глаза.
 
Лика. Слушай. А ты машину водить умеешь?
Магр. Умею.
Лика. Поехали с нами в поля! Самолет искать.
Магр. Так а ресторан?
Лика. Ну какой это ресторан? Скажешь тоже. Ты там кто?
Магр. Сусушист.
Петруччо. Кто???
Магр. Сусушист!
Петруччо. Это кто?
Магр. Помощник сушиста.
Лика. Ну вот зачем им сусушист, если сушист отрезал палец?
Магр. А сигару у вас можно курить?
Лика (скрепя сердце). Можно.
 
 
УХОД В ЧЕРНОЕ.
ВЫХОД ИЗ ЧЕРНОГО.
 
Лика открывает дверь машины. Опускает сиденье.
 
Лика (Петруччо). Заползай.
 
Петруччо с камерой еле-еле залезает на заднее сиденье маленькой «Оки».
 
Петруччо. Лягушонка в коробчонке.
 
Магр громко хохочет. Лика усаживается на пассажирское сиденье.
 
Лика. Ты зря ржешь. Сиденье не отодвигается.
 
Магр начинает усаживаться, не помещаясь в «Оку».
 
Магр. Ты че!
 
Кое-как Магр усаживается. Смотрит на ручку, которой открывают окно, ручки нет.
 
Магр. А как окно открыть?
Лика. Никак. Сломалось.
Магр (в ужасе). А как ты ездишь?!
 
Лика машет открытой дверью, как бы проветривая машину.
 
Лика. А я на светофорах вот так дверью делаю.
Магр. Так на трассе нет светофоров!
Лика (оглядываясь на сплюснутого Петруччо). Вы че, сговорились?
 
 
ТРАССА.
НАТ. ДЕНЬ
 
«Ока» несется по трассе. Красивые видовые съемки: поле овса или пшеницы, лиманы, тополя, чистое небо, мазанки.
 
Закадровый. Кто не был на Кубани летом, тот не знает жизни и смерти. Плюс тридцать пять, а вокруг — Гоголь и Шолохов, только с асфальтом.
 
 
МАШИНА.
ИНТ. ДЕНЬ
 
Лика отхлебывает и протягивает назад бутылку с водой и льдом. В другой руке у нее телефон.
 
Лика. Пейте, пока не растаял. Я у Рузика взяла. Матроскин, сволочь, трубку не берет!
 
 
ТРАССА.
НАТ. ДЕНЬ
 
Продолжаются красоты.
 
Закадровый. С одной стороны — созревший овес, с другой — молодняк кукурузы, в прорезях тополей туманится белое небо, а на бахче — тугие задницы казаков и казачек.
 
 
МАШИНА.
ИНТ. ДЕНЬ
 
Лика. Тормози.
 
 
ПОЛЕ.
НАТ. ДЕНЬ
 
Две казачки и один казак, одетые в одинаковые синие трико, что-то полют в поле. Навстречу идет Лика, за ней Петруччо, тут же все снимая на ходу, а Магр плетется сзади со штативом.
 
Лика. Хозяева!
 
Казаки, одинаково ухватившись за спины, разгибаются.
 
Казачка. Шо?
Лика. Где тут у вас самолет упал?
Казак. Вы з району чи шо?
Лика. Нет, мы журналисты.
 
Лика спохватывается и переходит на кубанский говор.
 
Лика. А вообще-то — да, мы з району! Так где самолет пропал?
 
Казачки начинают причитать.
 
Казак. Шо, нэ бачите, яка беда! Яко горе! Кукурузянне все сгорэло! Чем бычков кормить будем? Шо в город повэзэм?
Лика. Понятно. Так а с самолетом что?
Казак. Якый самолет? Самолетов нэ бачилы.
 
Как по команде, казаки нагибаются и снова начинают полоть.
 
 
ТРАССА.
НАТ. ДЕНЬ
 
Снова продолжаются красоты.
 
Закадровый. Ну так вот. Кубань летом — это страшная красота. На ровной пленке лиманов пятна ряски, как бляхи застывшего жира на густом петушином бульоне.
Машина проезжает мимо припаркованной у дороги машины МЧС. Над «Окой» разносится крик Лики.
 
Лика (за кадром). Тормози!!!
 
«Ока» резко останавливается, сдает задом. Лика бежит к эмчеэсовцам.
 
Лика. Товарищи! Мы з района! Ну шо, нашли?
 
Эмчеэсовцев двое. Один из них подозрительно смотрит на группу. Петруччо все снимает. Магр протягивает второму воду. Второй смягчается.
 
Эмчеэсовец (отпив воды). Та не, шо. Как его найдешь там. Лес большой.
Лика. Так он в лесу пропал?
Эмчеэсовец. Ну а где? Он же за грибами ушел.
Петруччо. Кто?
Эмчеэсовец. А вы кого ищете?
Лика. Того же, кого и вы!
Магр. Самолет!
 
Лика испепеляет Магра презрением.
 
Эмчеэсовец. Самолет?
Лика. Прозвище такое.
Эмчеэсовец. А, прозвище…
Лика. Так, он ушел за грибами. Но сейчас же июнь!
Эмчеэсовец. Так он с Первомая в запое, у него уже август.
Лика. Так и что делать?
Эмчеэсовец. Ну а че. Если за три дня не найдут, назначат выборы, выберут нового. Не сидеть же всему району без главы. Тем более — страда сейчас.
 
 
ТРАССА.
НАТ. ДЕНЬ
 
Снова красоты.
 
Закадровый. Да, ужасная красота на Кубани. Зеленеет подшерсток сахарной свеклы, горит серебром белолиственница, над лиманом планирует витютень.
 
В кадре что-то неопределенное в небе — то ли птица, то ли объект.
 
Закадровый. Или это не витютень?
 
Появляется звук работающих пропеллеров. Над «Окой» снова раздается крик Лики.
 
Лика (за кадром). Кукурузник!!!!!
 
 
ПОЛЕ.
НАТ. ДЕНЬ
 
Лика бежит через поле к приземлившемуся кукурузнику. За ней Петруччо с камерой и Магр со штативом.
 
Лика. Вы нашлись! Вы нашлись! Снимай! Снимай!
Пилот. А я шо, терялся?
Лика. Конечно, вас весь край ищет! И вся страна даже!
Пилот. Та ладно! А ну кажи!
Лика. Подняты по тревоге все специальные службы края. Министерство по чрезвычайным ситуациям объявило о начале поисков…
Пилот. Это хто такое гутарит?
Лика. Матроскин. Корреспондент РИА «Интертасс».
Пилот. Матроскин? Я его знаю! А ну, пойдем, спросим, кто еще меня ищет.
Лика. А он что, тут?
Пилот. А то! Он с Первомая тут.
Лика (Магру и Петруччо, шепотом). Спецрепортаж, наверное, пишет.
 
 
АДМИНИСТРАЦИЯ.
ИНТ. ДЕНЬ
 
Здание администрации в совхозе, кабинет начальства. Все очень советского вида, бедно и плохо окрашено. За столом сидят Матроскин и глава района. Дербанят воблу. Входят Пилот и Лика, за ними ребята.
 
Пилот. Это. Тут журналисты говорят, шо у нас кукурузник пропал в районе.
Глава. Кукурузник? Не-е-е. У нас в районе пропал я! Меня эмчеэсовцы третий день в лесу ищут.
 
Глава дико ржет.
 
Глава. Ну, пусть ищут! Им все равно делать нечего.
Лика. А кукурузник?
Глава. Кукурузник не пропадал, нет. Иначе Матроскин бы знал! Он же у нас журналюга!
 
Глава района и Матроскин чокаются кружками с пивом. Матроскин одобрительно кивает. Лика злится. Достает из сумки смятую бумагу.
 
Лика. Ну как так! Матроскин! У тебя совесть есть? Привет, кстати.
Матроскин. Привет, Ника.
Лика. Лика! Вот же твоя тассовка! (Читает.) В самый разгар страды стало очевидно, что на Кубани пропал кукурузник! Это тяжелый удар по сельскому хозяйству края!
Матроскин (самодовольно). Да, это моя. Какой слог!
Лика. Так он пропал?
Матроскин. Она — пропала.
Лика. Кто?
Матроскин. Кукуруза! Засуха, понимаешь. Неурожай.
Глава. А, да. Кукуруза уся сгорэла, мать ее ети. Прям беда. Ну, помянем ее. Кукурузу.
 
Глава встает, делает торжественное лицо, хочет сказать что-то пафосное.
 
Глава. Выражаю искренние соболезнования родным и бл изким!
 
Глава снова чокается.
 
Глава. Как за живую!
Лика (в полном шоке). Так о чем же я буду делать репортаж?!