Классный журнал

Раньше в таких ситуациях начинал с того, что лез в словари — чтобы определиться с понятием или не согласиться с определением. Ну-ка, быстро, с ходу — что такое надежда, а? То-то. А там люди думали, анализировали, копались в анналах.
 
Вот не полезу.
 
Замечу сразу: надежда иррациональна. Потому что, если надежда опирается на информацию, которую ты вольно или невольно изучил, это уже не надежда, это расчет. Прогноз. «Я тщательно обследовал остров, узником которого невольно оказался, и у меня появилась надежда…» Чушь собачья, какая же это надежда? Это логический вывод на основе полученных данных.
 
Ну-ка, что это за три сестры такие — Вера, Надежда, Любовь? Все три (не как сестры — как понятия) имеют самое непосредственное отношение к Богу. Любовь — это присутствие Бога в человеке. Ладно, мы сейчас не про любовь. Вера — во что? Во Всевышнего? Или в то, что Всевышний тебя никогда не оставит? Тогда это уже Надежда, правда?
 
Не очень я верю в историческую подлинность мифа о Вере, Надежде, Любови и матери их Софье. То есть в тот факт, что злой император Адриан насмерть замучил трех маленьких девочек (Вере — двенадцать, Надежде — десять, Любови — вообще девять) за то, что они отказались поклоняться римской богине Артемиде, а, наоборот, упорно проповедовали христианство. И страстные проповеди в девять лет представляю с трудом, и самого Адриана в этой ситуации — вот уж делать ему, императору половины мира, больше нечего было. Нет же — пытал немыслимо, замучил и казнил. Но дело не в том, было или не было. В конце концов, и религия, и культура, и история — все растет из мифов. Я вот о чем: вещая фраза «Надежда умирает последней» — это, как мы привыкли думать, о том, что надежда сильнее, чем вера и любовь? Или мы слишком глубоко копаем и это всего лишь констатация хронологии событий: сначала убили Веру и Любовь, а потом Надежду? А если бы, скажем, это произошло в другом порядке, говорили бы: «Вера умирает последней». Или: «Любовь умирает последней». Тоже красиво. И тоже поспорить трудно, правда? Искал-искал подтверждения (или опровержения) своей догадки — не удержался, полез все-таки в анналы — ничего не нашел. Не докопался.
 
Вот что я вам скажу. Надежда — это голос жизненной силы в человеке. Голос этот не имеет никакого отношения к разуму. Поэтому надежда возникает независимо от обстоятельств. Поэтому и умирает последней — как ни банально это звучит. Одновременно с человеком.
 
И вот ты бултыхаешься и бултыхаешься, задыхаясь, в этом белом и жирном, и разум твой уже в который раз говорит тебе: хватит, остановись, это совершенно бесполезно, края скользкие и до них не дотянуться, и товарищей твоих уже не слышно — они достойно и смиренно ушли на дно, а ты все бьешься и бьешься, и это уже не второе — это какое-то двадцать второе дыхание, и откуда оно только взялось, и время давно остановилось, и вот еще один гребок, и еще один, а потом еще, и вот тебя оставили и силы, и разум — да ты уже и не живой, только крохотный огонек надежды все мигает и мигает на самой кромке твоего гаснущего мира — и вдруг твои ноги коснулись чего-то твердого: это сливки наконец превратились в масло.

Колонка Андрея Макаревича "Заразумом" опубликована в журнале "Русский пионер" №46.

Новый номер уже в продаже.

Все точки распространения в разделе "Журнальный киоск".