Классный журнал

«Я закрываю глаза. Моя левая нога наливается тяжестью. Моя правая нога тяжелеет. Вверх по левой ноге, затем по правой ноге поднимается тепло. Левая кисть руки тяжелеет и наливается теплом, правая тяжелеет и наливается теплом. Я направляю внимание на позвоночник, на шею. По каналам, по меридианам тепло разливается по шейному отделу. На уровне копчика у меня образовался упругий, прохладный шарик. Шарик медленно прокатывается по позвоночнику и собирает все негативное, все неудачи, проблемы и поражения. Шарик прокатывается до шеи и обратно — и исчезает, унося с собой отрицательную энергию. А я оказываюсь на берегу теплого моря в солнечный день. Прохладный ветер обдувает мое лицо, а мои ноги утопают в тяжелом, горячем песке…»
 
Я сижу на стуле в позе кучера: локти упираются в бедра, спина согнута, голова опущена, глаза закрыты. Я повторяю эти простые, но чужие и бессмысленные слова. К нам в спортивную школу приехал психолог, и весь наш класс в порядке эксперимента учится аутогенной тренировке.
Чего греха таить, мы это все восприняли несерьезно — как игру, блажь. Из приемов аутотренинга остался только навык во время соревнований найти укромный уголок, сесть в позу кучера и закрыть глаза. Дальше уж как пойдет: получится заснуть или подремать — счастье. Трехминутный или пятиминутный сон повышал успех процентов на пятьдесят. У меня никогда этого не получалось — ни тогда, ни теперь. Пытался применить техники аутотренинга — ничего, кроме лишней траты сил, эмоций и злости, что и тут ничего не выходит, не получал. И забыл надолго. А вот пришлось припомнить этот опыт — в связи с китайцами.
 

Эти китайцы не дают покоя прогрессивному человечеству, включая, как ни странно, Россию. Сначала всех беспокоило качество китайских джинсов, потом качество китайских телефонов, ну и, наконец, с начала века люди стали с недоумением смотреть на китайских спортсменов. Честно говоря, трудно вообразить, чему бы цивилизованные люди могли искренне и по нарастающей так долго удивляться. А вот на тебе — спорт, точнее, «необычайный взлет результатов и побед» спортсменов из, разумеется, Поднебесной.

Я поначалу не разделял этого удивления. Мне казалось, раз страна большая, миллиарды, можно сказать, то и спортивные результаты должны быть громкими. Но люди резонно замечали: а чего же раньше такого не было, а к Олимпийским играм в Пекине как раз и подоспел грандиозный триумф? Пятьдесят одна золотая медалька — это не хухры-мухры, это одной дисциплиной и мобилизацией человеческого фактора не обеспечишь, правильно? Возможно, что правильно, осторожничаю я и перехожу в наступление: а чем обеспечишь?
 
И тут мне на голову сыплются версии одна жестче другой. Секрет обретает габариты тайны, тайна дрейфует в сторону глобального заговора и величайшей аферы нового века.
Таким образом, к моей радости, есть что раскрывать. Размеры неизведанного таковы, что отгадка опять принесет пользу человечеству, а мне — удовлетворение от хорошо проделанной работы, от озарения, от олимпийской гармонии.
Так в чем же дело?
 
Все знают, что на летней Олимпиаде в Пекине китайская сборная завоевала больше всех «золота». Обогнала Америку, Россию и прочих. Это переполнило чашу терпения, и люди стали негодовать: как такое возможно? Ну ладно нас, но США — это уже слишком. Такого просто не бывает, чтобы команда (олимпийская в данном случае), которая всегда плелась в середине мировой десятки сборных, вдруг стала лучшей. И главное, не только в пинг-понге завоевали «золото», но и в совершенно некитайских видах спорта — в парусных гонках, например. А их штангисты, особенно штангистки? Да такие заоблачные веса без тайных инструментов, одной штангой и силой не взять! И на поверхность всплыли версии тайного китайского оружия, одна секретней другой.
 
Самая безобидная, вегетарианская в прямом смысле слова, сформулирована, в частности, Юрием Гущо. Я этого человека знаю: он победил сложную болезнь, при этом сам мастер спорта по самбо — для этого вида спорта серьезное звание. И специализация Гущо — долголетие, что тоже большая тайна, к которой наверняка еще припаду, чтобы разгадать. Ну так вот, по горячим следам Гущо сделал смелое предположение, что тайна китайских побед — в хорошем питании. Не просто в хорошем питании — в правильном употреблении пищи. По наблюдениям ученого-геронтолога, всякий китаец в канун одноименной Олимпиады в шесть раз лучше питался, чем американец, и в четыре — чем русский человек. Чем лучше? Грубо говоря, Юрий Гущо делает вывод, что китайцы вообще и китайские спортсмены-олимпийцы в частности стали вегетарианцами. То есть растительная пища (это уже я сам додумался и интерпретирую) способствует стрессоустойчивости, лучшему восстановлению организма после нагрузок, выведению всяких шлаков и хорошей работе этих… антиоксидантов, что бы это слово ни значило на самом деле. Доказательством вегетарианской версии служит информация, что чуть ли не указ вышел в Китае: спортсмены высоких достижений, которые готовятся к Олимпийским играм, должны отказаться от употребления мяса. Эта информация существует независимо от исследований Гущо, который, кстати, даже и не ссылается на этот, казалось бы, козырь.
 
Следующей версией по возрастанию идет догадка, что врачи китайской сборной пользуются плодами многовековой, знаменитой своей народной медицины. О чем идет речь? В первую очередь о женьшене. Я нигде не встречал информации о том, что этот знаменитый растительный эликсир — в запрещенном списке WADA, антидопинговой комиссии. Но ведь и дураку понятно, сообщают адепты этой версии, что женьшень — это килотонны дополнительной энергии. А особо продвинутые подливают масла в огонь: женьшень на китайца действует в несколько раз эффективнее, чем, скажем, на европейца или представителя африканской расы. Что китайцу женьшень, русскому просто зеленый чай. Но ведь кроме женьшеня есть еще китайский лимонник и иглоукалывание. Лимонник, как я понимаю, тоже призван тонизировать спортсмена, а также усиливать действие психотропных препаратов — если они применяются. Разумеется, все составляющие применяются вкупе, системно. Это заставляет спортсмена не только тренироваться на пределе возможностей, но и опираться на чудодейственные травы-иголки непосредственно во время состязаний. К этим вполне понятным и все-таки медицинским инструментам присовокупляется традиционная китайская духовность, в смысле буддизм. А именно медитация. Все мы смотрели китайское кино про боевые искусства. Если исключить из него спецэффекты и гимнас­тику, останется боевитость китайских героев, их одержимость идеей достичь победы. Одержимость эта воспитывается (ну, в кино так) в монастырях Шаолиня с помощью ушу (а также модификаций этого вида единоборств) и медитации, которая ведет к просветлению и отказу от всякой чепухи. А именно чепуха мешает любому мужчине или женщине превзойти себя, прыгнуть выше головы; забыв про боль, сон и еду (даже вегетарианскую), вести бесконечный и кровопролитный бой с врагами. И побеждать, соответственно. Именно на китайцев это действует потому, что плоть от плоти: женьшень, иголки, медитации. И все это совершенно разрешенные сущности — если, конечно, женьшень не на спирту. Но он только в западном мире на спирту, а тут его, скорее всего, сразу в кровь вкалывают, свеженьким, только что с грядки. Наблюдательные участники пекинской Олимпиады рассказывали, как спортсмены перед стартом, а то и сразу после финиша заходили в специальные комнатки — и выходили из них еще более сильными и здоровыми. Наверняка не массажем единым и барокамерой там дело обходилось, горько замечали очевидцы.
 
Самым, пожалуй, жестким сценарием, который сделал возможным китайское чудо, является допинг. Не секрет, что в восьмидесятых-девяностых по распоряжению политбюро коммунистической партии именно Китая спортсмены высоких достижений в обязательном порядке стали принимать допинг. Собственно говоря, как это ни печально, именно с этого времени и начался взлет китайского спорта вообще и улучшение олимпийских достижений в частности. Именно с того момента я вдруг увидел, что существует и китайская сборная по футболу, и что Китай зачем-то играет в баскетбол, а сами китайцы не такие уж маленькие; ни с того ни с сего прорезалось китайское фигурное катание, и даже биатлон замаячил на горизонте — китайский биатлон. А большой теннис! Это же действительные чудеса. Надо сказать, что подавляющее большинство всех людей на Земле связывали непривычные успехи в спорте с успехами в экономике. В частности, мы, русские, усматривали причину быстрого прогресса, того, что все в каком-то смысле братской стране стало быстрее, выше и сильнее, в том, что завелись деньжата. На эти деньжата «таукитайская братия» построила несколько катков, вообще спортплощадок и, главное, наняла иностранных тренеров, в основном из России и бывшего СССР. Ну и, разумеется, в сочетании с известной китайской работоспособностью и не менее известным всем советским гражданам фанатизмом это принесло плоды. В канун нового века плоды эти были втоптаны в грязь лакированным сапогом WADA. С первых дней существования, с конца девянос­тых, эта организация добрых развила бурную деятельность. Пропали и немцы, и русские, и американцы — китайцам сам бог велел. В смысле, наказал. Тут вроде бы и раскрылась тайна, все облегченно вздохнули и даже злорадно стали потирать ладони. Хотя, в общем, допинговые скандалы с китайскими спортсменами, насколько я помню, возникали не чаще, чем с российскими спортсменами. Но удобно было думать, что хитроумные азиаты только и делали, что жрали стероиды и пили тот самый фуросемид, чтобы вывести с мочой следы от стероидов. Внезапно, в преддверии Афинской Олимпиады, парабола и парадигма побед коммунистического Китая устремилась вверх, да как-то вертикально. Ага, усмехнулись антидопинговые канадцы, сейчас мы вас и… А и ничего не вышло, не удалось в глобальном смысле и масштабе схватить атлетов из КНР за руку. Попадались опять в основном русские да американцы. А результаты китайцев росли. Накануне домашней Олимпиады каждый сезон Китай наращивал преимущество и к своим Олимпийским играм подошел в лидерах практически во всех дисциплинах. И смел за четыре олимпийские недели всех конкурентов. Без допинговых скандалов. Поверить в это было невозможно — вот никто и не поверил. Так родилась версия о загадочном допинге, который придумали китайцы; допинге, который не может выловить WADA. Как такое возможно? Во-первых, рассказывают любители данной теории, во время Пекинской Олимпиады китайских спортсменов мало проверяли. Во-вторых, добавляют они, пользуясь положением хозяев, китайцы ловко манипулировали самими анализами. Ну, мы знаем и про искусственный пенис Майка Тайсона, который наблюдатели принимали за настоящий, когда контролировали анализ мочи. И в курсе, что есть способ вводить катетером чужую, хорошую, правильную мочу в мочевой пузырь спортсмена — и не нужен уже никакой искусственный пенис. Или не пенис. И в-третьих, самое главное: китайцы благодаря своей растущей экономике сделали рывок не только в легкой промышленности, но и в генной инженерии. Опередили страны Запада и США (что само по себе сенсация — если правда оно). С помощью этих мирных и полезных на первый взгляд достижений китайцы соорудили генно-модифицированный допинг. Что это такое? Я не знаю. Если на пальцах (а везде на пальцах и объяснено), в организм живого человека запускается специальный вирус, который временно или навсегда изменяет определенные участки генов. Специальные участки ответственные, скажем, за переработку кислорода в крови. И через определенное время человек, спортсмен, китаец начинает, например, усваивать кислород из воздуха в два раза быстрее (или в два раза большего объема) по сравнению со своим обычным состоянием. Примеры генно-модифицированных атлетов история спорта знает — финский лыжник Ээро Мянтюранта, олимпийский чемпион Скво-Валли (1960) и Инсбрука (1964). В начале девяностых ученые как следует обследовали Ээро и обнаружили естественную генную мутацию, которая наблюдалась у всех близких и дальних родственников олимпионика. Он как раз на пятьдесят процентов дышал быстрее, чем обычный человек.

И самое главное, допинг-тест не выявляет генно-модифицированный допинг, то есть даже если обнаружена мутация, невозможно сказать, она наследственная или генно-модифицированная.
Так говорят сторонники этой версии.
 
Есть и четвертый вариант: просто Китай вложил в спортивную инфраструктуру невероятную уйму денег: в спортивную науку, в строительство спортивных сооружений, в самих китайцев, которые занимаются спортом. Деньги тратятся и на «сопровождение» победителей и призеров Олимпиад: это — кроме безусловного почета, а может, и славы — премии, пенсии, жилье, автомобили и прочее. Причем гарантированно, без задержек, в полном объеме. И, как говорится в китайских инструкциях к смартфонам, life warranty.
 
Но это скучно, потому что у всех и условия созданы, и джипы выдают, и любят аж до дрожи олимпийских чемпионов. Почему же именно китайцы осуществили прорыв?
Я понял, что пришло время, — и принял позу кучера.
На самой моей макушке образовался шарик. Шарик катается по темечку, мысли собираются вокруг шарика, к голове приливает тепло. Шарик лопается, а мысли остаются. Тепло уходит в отяжелевшие кисти рук и ступни ног.
 
Интуиция подсказала, что я знаю ответ. Но к черту интуицию — дело серьезное: Сочи на носу. А вдруг, когда распознаю ответ, успею доложить куда положено? И мои наработки помогут, мои выкладки и логические цепочки скромным даром упадут в копилку наших побед? То есть дело-то ответственное; интуиция — интуицией, но надо и у людей спросить, которые разбираются — хотя бы не хуже моего.
И я направился в тренажерный зал, к тренеру Артему. Артем — футболист, даже в команду киевского «Динамо» входил, но травмы заставили уйти из большого спорта. Окончил инфизкульт. Артем выслушал мой вопрос и добавил на гриф штанги блин. Пока я жал, Артем размышлял.
— А я бы не сбрасывал со счетов все варианты. — Я отдышался, а Артем накинул вес.
Я справился и с этим подходом. В награду за проявленную силу тренер все-таки конкретизировал наблюдения.
— Да, не сбрасывал бы со счетов все факторы. Но мне кажется, решающим стало то, что у них очень хорошая селекция. Они выбирают из миллиарда, когда все выбирают из миллиона. Насколько я знаю, в Китае нет преград для этой селекции.
— А что, где-то есть? И что это за преграды?
— Обычное дело — у нас не каждый мальчишка может попасть в секцию, даже талантливый. И особенно из небогатой семьи. Вот футбол… Несколько раз пытался попасть в секцию большой команды — меня не брали, потому что отец другого мальчика мог приплатить тренеру, чтобы тот взял его сына. Я стал футболистом, но до того же «Динамо» добрался уже взрослым практически футболистом — а мог бы заиграть намного раньше, да и травм бы столько не собрал. Чем мальчишка из небогатой семьи лучше, чем папенькин сынок? А у него мотивация совсем другая. Он знает, что, кроме спорта, ничего не светит, — и упирается до конца. А сынок, когда повзрослеет, когда начнутся девочки и гулянки, забьет на тренировки — зачем, у него все есть и все будет, как он думает. Вот в Китае нет такого: любой мальчишка или девчонка гарантированно пройдут сквозь тренера, причем не одного вида спорта. И будет не только приток талантливых ребят — они достаточно рано смогут понять, в чем ребенок талантлив: штангу тягать, с вышки прыгать, в настольный теннис играть. Ведь можно, конечно, и стероидами накачать, и в нирвану ввести, и болевые центры отключить. Да и про генную инженерию я как раз кино китайское смотрел: там ген змеи пересадили младенцу… или еще в утробе… не важно… Ну, в общем, все равно, если нет данных — ничего не поможет. Точнее, все эти нюансы дадут результат только на очень хорошем материале. Я думаю, все-таки дело в селекции.
И навесил еще по блину с каждой стороны.
 
В общем, нагрузка в результате моего интервью сама собой получилась очень приличной. Я сидел в баре тренажерного зала и мелкими глотками пил протеиновый коктейль. Мне вдруг остро захотелось быстрее решить проблему китайцев. Можно, конечно, сказать, что «всего понемножку»: и инвестиции в спорт, и китайская мудрость, и генная инженерия. И ведь, скорее всего, не ошибусь. Сдерживает только одно: но ведь и у всех допинг, своя хитрая медицина (это еще посмотреть надо, хуже ли западная медицина восточной), свои медитации: моя аутогенная тренировка — в чистом виде европейское изобретение, ее вообще для фашистов придумали. Нужен четкий ответ на поставленный вопрос.
И снова поза кучера, и снова шарик на голове… Но едва я приступил к воображаемому закату на воображаемом берегу, в мозгу вспыхнуло слово: математика!
Так, действительно, математика — китайцы в ней сильны не меньше, чем в медицине, химии и ушу. Что если дело в математике?
 
Я стал тупо и неуклюже жонглировать цифрами. Итак, с 1996 года по 2012-й олимпийское «золото» эволюционировало так: Атланта — 18, Сидней — 28, Афины — 32, Пекин — 51, Лондон — 38. Что это нам дает? Ну как минимум понимание, что мы имеем дело не с прорывом, а с системной, целенаправленной, мощной эволюцией. Никакой неожиданности, что в родном Пекине китайцы выиграли медальный зачет, нет. Хотя бы потому, что в Афинах они уже были вторыми за США, с отставанием в три (ха-ха-ха) медали. Если продолжить золотую прогрессию предыдущих Олимпиад (а каждый раз китайцы прибавляли в среднем около 20 процентов золотого запаса), в Пекине они должны были «отдай не греши» выиграть не меньше 45 золотых медалей. Ну хорошо, даже если по худшему варианту, если прирост будет, как на Афинской Олимпиаде, — около 10 процентов, это все равно 42 «золота». И задача, чтобы остальные сборные не провалили свои медальные планы и не позволили Штатам получить незапланированные награды. И есть, если рассуждать логически даже, а не математически, способ гарантировать себя от случайной американской агрессии: довести превосходство в своих коронных видах до тотального, абсолютного.
Я проделал неприятную, но, может быть, необходимую работу — выписал распределение золотых медалей китайцев по видам спорта на пяти Олимпиадах.
Общая картина такая. За двадцать лет китайцы методично, с одной стороны, прибавляли в экзотических для себя видах спорта (в парусных гонках, в легкой атлетике, в дзюдо), но главное — с другой стороны. Очевидно, что они наращивали свое чемпионское присутствие в своих дисциплинах. И Пекин стал кульминацией. Вот что говорят упрямые цифры. По сравнению с Афинами китайцы прибавили: прыжки в воду — 1 «золото» (всего 7), спортивная гимнастика — 8 (всего 9), стрельба — 1 (всего 5), настольный теннис — ни одной не прибавили, потому что и в Афинах, и в Пекине выиграли все, что можно было, — 4 «золота», тяжелая атлетика — 3 (всего 8). Вот уже плюс тринадцать — при том, что своего ничего не отдали или разменяли кое-что (легкую атлетику, в которой вообще «золота» не выиграли, на одну медаль в большом теннисе). То есть абсолютно рациональная, совершенно реалистичная тактика побед. Никакого чуда.
И все-таки секрет-то в чем? Я выбираю самый скучный вариант.
 

Вегетарианское питание неубедительно. К тому же тот приказ — не есть мяса — был вызван совершенно невегетарианскими причинами: просто китайские тренеры боялись, как ни смешно, генно-модифицированной говядины (или свинины). Решили, что на короткий срок лучше отгородить сборников от вредных веществ. Что косвенно опровергает и версию про генно-модифицированный допинг. История с мясом как раз доказывает, что спортивное руководство, скорее, боялось внешнего воздействия на организм — воздействия с непредсказуемым результатом. Что, конечно, не отменяет специальную, проверенную фармакологию. Ну, допинг то есть. К тому же в 2012 году западные специалисты объявили, что найден способ «выловить» генно-модифицированный допинг — по биопсии мышц. Теоретически уже сегодня можно было бы вылавливать китайских чемпионов — и поставить под сомнение результаты как минимум двух последних Олимпийских игр. Только что-то мне подсказывает, что не найдут этого страшного и ужасного допинга-мутанта.
Иглоукалывание и медитация тоже не могут обеспечить рывка, сами по себе не могут.
Остаются математика и селекция.
Очень многие специалисты объясняют китайское чудо на примере тяжелой атлетики. Например, чемпионат страны по штанге длится там месяц. За это время в соревнованиях успевают принять участие «десятки тысяч» тяжелоатлетов. Конкуренция в сборную в каждой весовой категории — по пятьдесят человек. И, я думаю, практически в каждом виде та же ситуация. При таком выборе никакого допинга не надо, никакого Шаолиня. А уж если их добавить да отлакировать правильным питанием, ну и уж чего там, давайте и кое-где, в том же парусном спорте, генную мутацию присовокупим — тут и на шестьдесят золотых медалей можно рассчитывать.
А еще и дисциплина, и глухая закрытость тренировочного процесса, и последующие почести — запросто можно горы свернуть.
И всему этому предшествуют громадные инвестиции и, скорее всего, ликвидация коррупции — как минимум на последнем, предпекинском цикле.
Да, в Лондоне Китай сбавил обороты, собрал всего 38 золотых, уступил командное первенство США, но по сравнению с Афинами добавил почти 20 процентов.
И еще: если уж мы говорим про чудеса, почему никто не изумляется рывку британцев на домашней Олимпиаде? Они-то прибавляли каждую Олимпиаду по десять медалей, с 9 в Афинах до 29 в Лондоне, — это не чудо?
Наверное, нет. Во всяком случае, это уже не мое дело.
Я в позе кучера, в позе своего спортивного детства — ищу свою нирвану. И не нахожу.
Шарик никуда не исчезает.

Колонка Николая Фохта "Золотая китайская жила" опубликована в журнале "Русский пионер" №43.

 

Новый номер уже в продаже.

Все точки распространения в разделе "журнальный киоск".