Классный журнал

Андрей
Макаревич (признан в РФ иностранным агентом)

Мода и мода

20 сентября 2013 13:09

Музыкант Андрей Макаревич исследует явление моды на собственном примере. Читаешь и понимаешь, что мода может быть вечной, а в некоторых случаях — так просто должна.

Сложнее всего дать определение самым обыденным словам из нашего обихода. Ну-ка, что такое мода? Коротко и емко!

Ладно, не мучайтесь. Вот как определяют это понятие словари.

Даль. «Ходящий обычай, временная, изменчивая прихоть в житейском быту, в обществе, в покрое одежды и нарядах».

(Хорошо сказано, а?)

«Историко-этимологический словарь современного русского языка» под редакцией П.Я. Черных. «Совокупность привычек и вкусов в отношении одежды, предметов быта и пр., считающихся в данный момент в определенной общественной среде образцовыми».

Фасмер, «Этимологический словарь русского языка». «Мода — впервые у Петра Первого, также у Фонвизина. Через нем. “Mode” или из франц. “mode” от лат. “modus” — мера (предмета); правило, предписание; образ, способ». (Ну понятно — у немца все из Германии пошло. А вот латынь — интересно: мода — мера. По-моему, как раз наоборот!)

Вот малоизвестный энциклопедический словарь Ф. Павленкова, 1899 год. «Господство в данное время каких-либо вкусов, направлений и т.п., отражающееся в любой области народной жизни». Коротко и ясно.

Ну и наконец, Большой Энциклопедический Словарь, 2000 год. «Непродолжит. господство определ. вкуса в к.-л. сфере жизни или культуры. В отличие от стиля, М. отражает более кратковр. и поверхностные изменения внеш. форм бытовых предметов и худ. произведений. В узком смысле — смена форм образцов одежды. 2 — непрочная, быстропроходящая популярность».

Ну, в общем, разобрались.

Сегодня я считаю себя, скорее, антимодным человеком. Потому что сегодня мода вместе с рекламой гамбургеров, прокладок, новых марок автомобилей и мороженого вколачивается в наши головы отбойным молотком. Собственно, все перечисленное и есть составляющие моды. Поэтому сегодня быть модным — это быть как все (ибо кто же не хочет быть модным?). Я не хочу. «В этом сезоне модно пить фанту!» Да идите вы в ж…у.

Ну а что касается одежды — вся она сегодня придумывается для молодых, худющих, толерантно настроенных в смысле унисекса. А мне, извините, не двадцать лет, не хочется выглядеть смешным. Хотя слабые попытки производились. Я сильно переживал по поводу модных сверхнизких поясов у джинсов: мне казалось, что достаточно нечаянного движения, и они сползут — чего там сползать-то? К тому же то, что нависало над этим поясом спереди и с боков, сильно не радовало. А покупал по двум причинам: во-первых, других и не продавали — был пояс низкий и невозможно низкий. Во-вторых, меня пытался подсадить на них сын: артист — значит, будь модным. На нем, двадцатипятилетнем, они сидели как надо — непонятно, на чем держались. Я даже попробовал их сдернуть с него неожиданно сзади — не получилось! В общем, мода не пошла.

Однако! Я вспоминаю нас двадцатилетних, я копаюсь в потрескавшихся черно-белых московских и питерских фотографиях — «Машина», «Аквариум», «Удачное приобретение»… Мы были жуткие модники! Но наша мода была — наоборот: МЫ НЕ КАК ВСЕ! А в условиях советской действительности наши наряды граничили с идеологическим вызовом. Да это и был вызов: эй, вы, серенькие, мешковатые, одинаковые, с кислыми лицами — просыпайтесь! Битлы и роллинги идут! Лав, пипл! Мы шили невероятные клеша из бархата, занавесок и матрасной ткани. Ширина превосходила все допустимые пределы. Мы затягивали наши бока (тогда, к счастью, худые) в батники на два размера меньше, и все решала прочность ниток, державших пуговицы. Мы стучали по асфальту неимоверными сабо: платформа десять сантиметров! И суровые осуждающие взгляды строителей несостоявшегося коммунизма нас только заводили. Конечно, мы не листали модные журналы от-кутюр (да их и не было — за исключением журнала «Польская мода»!) — мы срисовывали себя с Джимми Хендрикса. Думаете, он со своими цыганскими рубахами, цветами и перьями у «Дольче Габбана» одевался? Да прекратите. Такой же сумасшедший, как мы. По общечеловеческой моде одевался Энгельберт Хампердинк — чуть расклешенные благообразные однотонные брючки, короткий приталенный пиджачок, причесочка. Модненький такой гусь.

Конечно, это во многом диктовалось философией хиппи — не будь как все! Даже среди своих! Поэтому фантазия не знала границ, а крайняя ограниченность в материалах и подручных средствах заставляла пускаться на удивительные ухищрения. Помню девочек, аккуратно завернутых в тюль от занавески, — там, где надо, просвечивает. Чуть-чуть. Золотая бахрома на рукавах моей концертной рубахи была срезана с какого-то красного знамени. Эх…

Сегодня мир невероятно унифицировался. И напрасно мальчики в расшнурованных кроссовочках и шапочках на глаза думают, что все они выглядят по-разному. Нет, все они выглядят одинаково. Мода больше ни с кем не воюет.

А может, они и не думают?

Статья Андрея Макаревича "Мода и мода" опубликована в журнале "Русский пионер" №39.

Читать все статьи автора.

Все статьи автора Читать все