Классный журнал

Виктор Ерофеев Виктор
Ерофеев

Ты — моя голая женщина!

16 июля 2013 19:34
Тем, кого смутит, что этот текст, подписанный мужским именем, написан явно от имени женского, напомним, что его автор Виктор Ерофеев — писатель, который пишет художественные произведения. В том числе в "Русский пионер". А в художественном произведении возможно все.

В шесть лет мне пришлось выбирать между мамой и папой. Беда в том, что до этого родители устроили мне слишком счастливое детство. Оно утопало в чудесных перемещениях, нежном белом рассеянном свете. В этом свете мама и папа тоже как-то красиво рассеивались, их почти что не существовало, они скорее чувствовались, чем наблюдались, и только иногда они выходили из благостного тумана, выделяясь то смехом, то шубой, то неожиданным хлопаньем двери.
Они определили меня в детский сад с углубленным изучением французского языка, где француженки прививали нам хорошие манеры и отучали капризничать. Родители сделали все, чтобы отогнать меня подальше от жизненных колючек, неудобств, нелепостей, так что я пребывала в мире фей, принцесс и ранних, скоропалительных влюбленностей. Читая мне на ночь детские книжки, они опускали страшные подробности, смертельные случаи гибели даже вредных людей и зверей; русские сказки, полные волков и братоубийства, вообще были исключены; сказка о глупом мышонке получала оптимистический конец: папа сам придумал стихи, где кошка становилась лучшей подругой мышонка и они, пачкая губы, вместе ели мое любимое ягодное мороженое. Весь мир, как ванная комната, должен был пахнуть лавандой.
Особенно в деле исправления книжек, искоренения человеческой смертности старался папа. У него вообще не было ни кладбищ, ни гробов. Мама отставала от него. У нее иногда в рассказах, сдобренных иронией, все-таки прорывалась борьба за существование, но Дарвина в конце концов усмирял Иисус Христос с пасхальными куличами и баранками. Папа давал мне понять, что жизнь состоит из плюшевых мишек. Мишек скопилось множество, от малышей до великанов. И вот тогда, когда я влюбилась в одного курчавого итальянского мальчика из нашего детского сада и уже научилась не дружить с грубыми, неотесанными детьми, не понимавшими сущности фей, воздушный шарик нашей семьи лопнул.
Я что-то, конечно, знала, но не хотела знать о ссорах мамы и папы. Я их, скорее, чувствовала кожей, но я отгоняла дурные мысли, потому что понимала, что у моих сказок нет плохого конца и что даже феи умеют ссориться — с этим ничего не поделаешь.
Но вдруг однажды ночью зимой мама меня разбудила, вытащила в пижаме и стала быстро-быстро одевать. Я сначала подумала: пожар! Когда мне было восемь месяцев, в нашем доме загорелся подвал, и папа схватил меня на руки, пожарные уже стояли на задымленной лестнице, и мы бросились по ступенькам в зиму — все босиком. Это был счастливый момент — настоящий пожар! Но тут было что-то странное. Я уже сидела в серебристом комбинезоне, вязаной шапке, с повязанным шарфом — мама подхватила меня и побежала к входной двери, но перед дверью стоял папа с распростертыми руками, как вратарь. Мама попробовала его оттолкнуть, у нее было исказившееся лицо совсем не моей мамы, но он вырвал меня из маминых рук и побежал со мной в мою комнату, мама бросилась за ним, и тогда он ее пихнул, и она упала на пол. Я стала плакать, рыдать — в ту ночь поняла, что такое рыдать навзрыд.
С той ночи мама была выселена из спальни, она спала теперь на надувном матрасе в столовой, и когда я утром прибегала к ней, она прижимала меня к груди и говорила, что скоро все будет по-другому и мы начнем новую жизнь, без папы.
Когда тебе шесть лет, это не лучшее время для развода родителей. А может быть, даже самое худшее. Я не жалею, что у меня была счастливая детская жизнь с феями и отсутствием смертей. Я не думаю, что ранние испытания, большие страхи и отсутствие множества плюшевых мишек — верная дверь в этот мир. Но если бы мои родители разлетелись раньше, я бы верила в то, что так надо. Если бы позже, я бы знала, что так бывает. Но в шесть лет тебе кажется, что родители сделали что-то совсем невозможное, сотворили такое, с чем невозможно справиться.
Я вышла из рассеянного белого света в мир теней, которые наговаривали мне друг на друга такие вещи, которые не прочтешь в страшных сказках без всяких купюр. Здесь все переплелось. Я искала защиты и у нашего попугая жако с красным хвостом, который говорил маминым голосом, потому что мама любила с ним разговаривать. Он, безусловно, был за маму. Но наша длиннохвостая кошка стояла за папу. Она однажды выпала из окна, выбила зубы, сломала передние лапы и, приходя ко мне во снах, человеческим голосом жаловалась на то, что из окна ее выбросила моя мама в припадке бесчеловечности. Плюшевые мишки сохраняли нейтралитет, но их мордочки стали глупыми, глаза опустели. Моя пожилая пугливая няня шептала мне, что у моей мамы есть задатки ведьмы, но мне надо жить с ней, потому что маленьким девочкам надо жить с мамой, хотя, говорила она, ты сама выбирай. Но моя мама была красавица и совсем не ведьма, и я никак не могла забыть, как она со мной бежала к входной двери, а папа с раскинутыми руками ловил нас, как большой мяч.
Наш дом превратился в склад. Мама приносила из магазинов большие картонные коробки, которые пахли то яблоками, то мясом, и коробки наполнялись красивой одеждой, посудой, кухонной техникой, медицинской энциклопедией. Папа превратился в лохматого призрака, который кричал маме то из ванной, то из спальни про какого-то молодого человека, которому он не отдаст свою дочь. Мама кричала в ответ, что он ко мне всегда относился потребительски, как к домашнему животному. А я лежала у себя в детской кровати и пыталась склеить воздушный шар. Память с щедростью экскаватора доставала на поверхность жизни забытые подробности счастливых дней. Я вспоминала не только веселый пожар! Закрыв глаза, я видела маму и папу любящими друг друга с немыслимой страстью. Я вспоминала пустынный пляж в яркий солнечный полдень, когда папа, совсем голый, бежал по песку за моей голой мамой, бежал, догоняя ее, бежал и кричал:
— Ты — моя голая женщина!
А мама, оглядываясь на него, бежала и хохотала. А я, тоже голая, вся в песке, махала им вслед красной лопаткой и лепетала в белом рассеянном свете:
— Ты — моя голая женщина…

Статья Виктора Ерофеева "Ты - моя голая женщина" опубликована в журнале  "Русский пионер" № 38.

"Русский пионер" уже в продаже. Все точки распространения в разделе "Журнальный киоск".
Все статьи автора Читать все
       
Виктор Ерофеев, Русский Бойскаут, детство, мама
Рекомендую
2 34542
Спионерить!
Оставить комментарий
 
Вам нужно войти, чтобы оставлять комментарии



Комментарии (2)

  • комаров валерий
    26.07.2013 17:22 комаров валерий
    Бред старого маразматика. Исписался вконец.
  • Alexey Lushin
    28.07.2013 14:13 Alexey Lushin
    Отличный жизненный лиричный текст! Талантливо, эмоционально и правдиво! Надо бы прочесть РУССКУЮ КРАСАВИЦУ!)))
38 «Русский пионер» №38
(Июль ‘2013 — Август 2013)
Тема: Русский бойскаут
Другие номера и подписка
Честное пионерское
Самое интересное
  • По популярности
  • По комментариям
 
Новое