Классный журнал

Вот бывает же так!.. Не часто, но все же бывает.

…Теплое, солнечное утро. Уютная пышная зелень любимого московского двора. Щебет птиц и детворы. Как раз — первый день лета. Мне положительно это нравится, и моему трехлетнему рыжему-рыжему сыну, видимо, тоже.Мы просто дурашливо пускаем мыльные пузыри и задористо лопаем их ладошами.

Все хорошо. Все сложилось.

Но не тут-то было… Где-то «спинным мозгом» начинаешь осязать, что притаился по соседству кто-то, у кого не все так гладко с восприятием добрых атмосферных явлений, что позитивные показания термометра и ясное небо над головой — вовсе не достаточный повод для благодушия. И стыдно, по его мнению, должно быть тем, кто позволил себе улыбаться и бездумно веселиться с дитем, хлопая в ладоши.

— «Ведь в Какое Время живем?!»

— «В Какой Стране?!»

И вот уже такой естественный в этот июньский день тополиный пух, бойко лезущий в широко открытые глаза и рот, начинает казаться то ли белоленточными происками «иностранного агента», то ли выходкой профкома «Уралвагонзавода», направленной на подавление креативного московского меньшинства, страдающего сезонной аллергией на цветение.

И склизкий червь негативизма предательски заползает в тебя (то есть в меня).

Червь тот не имеет ни переда, ни зада и ползает по настроению в любую поддающуюся разъеданию сторону.

Более 20 лет тому назад почти в такой же погожий день я защищал диплом в Московском химико-технологическом институте им. Менделеева, на кафедре синтеза органических соединений с комплексом заданных свойств (ну, это когда заранее придумывается результат и под него различными методами подгоняются химические реакции, например: меняются местами реагенты; добавляются катализаторы или ингибиторы; увеличивается давление или понижается концентрация — в общем, химичится на здоровье). И мне это даже нравилось. И диплом я защитил на «отлично». Тогда, в те юные перестроечные годы, на изломе истории, естественные науки были совсем не в фаворе, а вот остромодным делом становилась околополитическая суета. Но это было совсем не по мне. Химия не та. Я пошел продавать трикотаж.

Вот так и разлетаются выпускники в разные стороны.

Выпустив все пузыри и передав управление сыном дедушке, я для передыха присел на качели и открыл желтоватые страницы инновационного формата известного печатного СМИ.

На глаза попалась заметка этого бывшего студента под хлестким космополитичным заголовком «ПАТРИОТИЗМ С ПРОНОНСОМ». По мере чтения брови мои все хмурились и застыли домиком, поскольку автор навязчиво напоминал выпускника-химика с нашей кафедры, подавшегося на иное поприще, но не растерявшего химические навыки. Я такого студента, как Сергей Медведев, не помню. Должно быть, пропустил я в свое время знакомство с ним и не сдружился, а то, может, тоже разбирался бы сейчас во всех тонкостях трендо-брендо-строения на космическом уровне.

Автор этой заметки, описывая современный российский тренд, ответ, конечно, задал заранее. Получилось хрестоматично: страна — «эта»; Россия — «путинская»; нравы — «ихние»; эстетика — «совковая»; мораль — «псевдошняя»; культура — «номенклатурная»; Олимпиада — «нелепая»; орлы — «золотые»; маникюр — «со стразами»; фазенды — «с колоннами»; лес — «черешневый»; патриотизм — «с прононсом».

Просто стыд и позор!

Да тут автор еще и BOSCO приплел — намешав всевозможные ингредиенты, вывел-таки на всеобщее осуждение олицетворение продуманного порока.

Но дело в том, что, по-моему, BOSCO замешали в этот зловонный отвар совсем некстати. Во-первых, никакой истинной СТАТИ в неуклюжих попытках глумливо и походя пропечатать и культурную элиту, и олимпийское движение нет.

А во-вторых, как говорится, — не на того напали.

Нормальному человеку свойственно стесняться (испытывать неловкость) — лишнего веса; невежества; глупости; геноцида своего народа и унижения соседнего; нечуткости; недосмотра; неоказания помощи; невнимательности; неправды; предательства; неумения; лени; того, что не смог; того, что не захотел; того, что не сделал; отсутствия дорог и переизбытка дураков.

Но это — нормальному человеку.

Гиперранимые стесняются еще много чего, частью несущественного и неважного, но под гнетом «общественного» мнения. Вот тут как раз возможны злоупотребления и манипуляции. Самозваные демиурги с азартом этой ранимостью пользуются и загоняют людей в серое и немаркое — или в циничное и язвительное.

И начинает процветать поведенческая мотивация:

— «Как бы чего не вышло…»

— «Моя хата с краю…»

— «Чтобы не стыдно было…»

Слабенькая эта мотивация — «чтобы не стыдно…». Не созидательная вовсе!

Еще задолго до МХТИ я, учась в школе, кое-чего стеснялся. Я — КАРТАВИЛ и стеснялся этого «порока». И к логопеду водили, и так, и сяк, но я продолжал картавить. И стесняться. И так где-то до 6-го класса. А потом перестал. (Не картавить, конечно, а стесняться перестал.)

Сейчас понимаю, что просто начал проявлять активность и, добиваясь результата, иногда позволял себе этим гордиться.

И вот мало-помалу объект гордости все расширялся и расширялся, ну а я прикладывал к этому свои искренние усилия.

И, конечно, не прямо с 6-го класса, а попозже, как минимум с 6 марта 1991 года — дня рождения BOSCO, появилась у меня эта устойчивая мотивация. Гордость называется. Только ее сублимировать все время надо.

Гордость тоже бывает всякая: за родителей; за детей; за полеты в космос; за комедии Антона Чехова и пейзажи Исаака Левитана; за рекорды Сергея Бубки и за благородство Алексея Немова; за малую и большую родину; за все прогрессивное человечество; и даже за Свое Семейное Дело.

Так вот, своим семейным делом BOSCO — я горжусь. И надеюсь, что все члены большой BoscoFamily тоже. Если не всегда — то нередко.

И совершенно прорывным подходом к новому стилю в индустрии спортивной одежды тем более.

Да, это мы создали новый тренд — яркий; победоносный; куражистый; горделивый; успешный; красивый (ну, в смысле, красный); праздничный. Он построен на уважении к творчеству народных промыслов, на качестве и внимании к деталям, на знании предмета, на созидании.

И тем, что вышел этот BOSCO бренд на широкий международный простор, — я тоже горжусь.

И вот уже и Испания с Украиной, и Сербия с Арменией гордо вышагивают по олимпийским стадионам в олимпийских одеждах BOSCO. И очередь выстраивается за ней и в Турине, и в Пекине, и в Ванкувере, и в Лондоне.

Конечно, кому-то это может не нравиться.

Может, у кого-то просто нет скидочной карточки.

А кто-то банально предпочитает очернить все, что движется.

Я допускаю такое отношение. И в этом тоже есть свобода выбора.

Рассудить (если это кому-то надо) поможет не только вечно «виноватое» время, но и прилавок. Нравится — купишь, нет — проходите мимо. (Только не надо жечь неприглянувшиеся свитера (книжки). Это нехорошо заканчивается, как мы помним из истории.)

В отличие от автора заметки, в описываемые 90-е годы я не был завсегдатаем той лавки на углу Плотникова и Старого Арбата; не умилялся пучеглазым фарфоровым «новым русским», не учил грамоту по фразам «Мама мыла мерс». Я в те годы продолжал патриотично картавить и создавать объекты собственной гордости: магазины открывал; фестивали устраивал; высаживал ежегодно черешневые деревца; олимпийскую команду одевал; и многое другое тоже.

К завершению хмурых раздумий возник у меня вопрос об ответственности. Например, за подпорченное у меня настроение в это летнее утро. Или за крайне вероятный «неуд» на экзамене у студента Высшей Школы Экономики, пришедшего, по недосмотру, не «в той» футболке, что стерпит профессор. Безответственная вкусовщина получается. Воинствующая. Навязчивая.

Конечно, насчет химико-технологического прошлого автора заметки я напридумывал. Я не знаю достоверно, по какой дисциплине заслужил звание профессора Сергей Медведев. Но так и хочется по-школьному, без обиняков, выпалить: по дисциплине «кислых щей». И то это будет явным комплиментом. Ведь гордое профессорское звание предполагает как минимум практическую исследовательскую работу; познание нюансов; любовь к предмету.

Хотя, с другой стороны, для нынешних политологических гурманов, знатоков высокой французской кухни (вот уж где прононс, так прононс) что щи, что борщ, что капуста, что брюква — все едино; что симачевский китч 2005 года (а вовсе не 1997 года), что разляпистые орлы фирмы Forward (а вовсе не BOSCO) — все равно. Все для черного словца сгодится.

Вот это невежественное компилирование; равнодушное сотрясание воздуха и ставит под мое личное сомнение профессорское звание Медведева Сергея. Нет, не тянет он на профессора. Разве что на доцента… Да и здесь готов с улыбкой и патриотичным прононсом заявить: «Доцент-то голый!» (точнее, в шарфике).

В общем, подпорченным оказалось утро. Достиг автор своей единственно видимой цели.

Свернул я детские забавы. Завершил прогулку в угрюмом молчании.

Но тут какую-то высшую чуткость проявил мой маленький сын. Посмотрев прямо в глаза — протянул мне вертолетик.

— На, запускай! — И начал отсчет: — Раз! Два! Три!

Ну, я и запустил. И поднял голову высоко. И снова разглядел мощную листву, небо с аппетитными тучками, солнце — уверенное и спокойное. И выкинул из себя червя.

ЦИТАТА

ПАТРИОТИЗМ С ПРОНОНСОМ

Сергей Медведев,
профессор Высшей школы экономики
 

Двадцать лет назад, в разгар искрометных девяностых, когда малиновые пиджаки уже выходили из моды, мобильники еще были роскошью, а совет­ский гимн звучал как забавное ретро, на углу Арбата и Плотникова переулка была сувенирная лавка под названием «Мир новых русских». Там продавались восхитительные вещи: теннисные ракетки, расписанные под хохлому, палехские шкатулки, на которых новые русские играли в пейнтбол, статуэтки набыченных пацанов и их питбулей, расписные блюдца с солнышками от Версаче и фарфоровые кредитки «гжельский экспресс».

Все это было частью большого остроумного проекта, который осмысливал новую действительность в традиционных формах: лубок, ковер, статуэтка, «Новый русский букварь» («Мама мыла мерс») и даже самоучитель игры на арфе, где предлагалась полная распальцовка для «Мурки». Та эпоха канула в Лету вместе с магазином и новыми русскими, утонула в кризисе 1998-го. Но тяга к русскому стилю не прошла: на высшем уровне за него отвечал знатный пчеловод Юрий Лужков с его высотками-теремами и ряжеными на День города, в литературе его прекрасно спародировал Владимир Сорокин в «Дне опричника» и «Сахарном Кремле», а в мире моды с русским стилем работал Денис Симачев, который использовал хохломской принт в одежде, раскрашивал им автомобили, айфоны и фасад своего флагманского бара в Столешниковом переулке.

А затем наступила эпоха Боско.

Лубочный стиль Bosco, аляповатый и кричащий, с гроздьями развесистой клюквы, с шитыми золотыми орлами и словом RUSSIA на всю спину, отразил Россию в ее нефтегазовом великолепии. Это уже не постмодернистский стеб девяностых и не симачевский китч — это новый государственный стиль России, встающей с колен. В костюмы Bosco чиновники обряжаются по торжественным дням и сидят в правительственных ложах стадионов, одинаковые, как китайцы на трибуне съезда. Фестивали Bosco собирают партийную и культурную номенклатуру. Стиль Bosco оформляет Олимпиаду в Сочи и выражает ее фантасмагорическую сущность: зимние игры в субтропиках — нелепо, броско, дорого.

Стиль Bosco попал точно в тренд путинской России. Он выражает и официальную патриотическую риторику, и социальный запрос на неоархаику, и народные представления о прекрасном, типа маникюра со стразами и фазенды с колоннами. Он популярен поверх классовых барьеров: куртки Bosco носят и олигарх на каникулах в Куршевеле, и провинциальная девушка, принарядившаяся на воскресный поход в торговый центр, и тетка на рынке, в перманенте и люрексе. В этом стиле — торжествующая провинциальность. Мы проецируем не современный образ России (прощай, Сколково с его супрематической архитектурой!), а лубочно-балалаечный. Россия в стиле Bosco может поставлять на мировой рынок нефть, газ, водку, икру, матрешек и красивых девушек, но не революционные технологии и новые смыслы.

Смущает одно: итальянское название марки, идущее из тех времен, когда модно был обзывать бренды иностранными именами, и бюджетный модельер Анатолий Климин, шьющий одежду для младшего офисного персонала, становился загадочным Tom Klaim. Сегодня Bosco de Ciliegi звучит отголоском ушедшей эпохи — что за итальянский черешневый лес, почему не вишневый сад, не березовые ситцы, не родные осины? И это выдает тайный космополитизм всей нашей элиты и бенефициаров Bosco-стиля. Подобно растопчинским афишкам и внезапной русофилии светских дам, надевших кокошники в Москве 1812 года, наш новейший патриотизм также надуман и фальшив. Гламурный патриотизм с иностранным прононсом.

Оригинал: http://www.vedomosti.ru/friday/article/2013/05/31/29171

Статья Михаила Куснировича "Прононс с гордостью" опубликована в журнале  "Русский пионер" № 38.
Новый номер уже в продаже. Все точки распространения в разделе "Журнальный киоск".